Эй! завопил опомнившийся Вова. Верни!
Федька подскочил к Грише Карпенко, который даже лицом все еще был похож на себячеловека, ткнул стволом ему в ухо и нажал спусковой крючок.
Автомат дернулся, словно живой.
Гриша Карпенко стал медленно заваливаться на бок, выронив из скрюченных пальцев изжеванный, заляпанный густой слизью ботинок, и все еще двигая челюстями.
А секунду спустя раздался второй выстрелэто Максим Шуманов, видя, что усмирить приговоренного к ритуальной казни мутанта не получается, спустил курок свой двустволки.
Два мутантаГриша Карпенко и Сева Лодочникупали на землю одновременно.
Первая жертва, неуверенно провозгласил Борис Юдин, недовольный тем, что правила были нарушены и обряд не состоялся. Наша плоть, наш сородич
Федька присел рядом с Иваном Рыбниковым, чтобы осмотреть его раныа вдруг его еще можно спасти? Почему-то вспомнилась Тая, её поцелуйбудет ли она благодарна за спасение верного друга? Может, не нужно было вмешиваться? Как бы не пожалеть потом об этом поступке!
Мысль была очень неприятная, неправильная, колючая, и Федька в наказание больно постучал себе ладонью по лбу.
Ты это чего? спросил Иван, открыв глаза.
Он не корчился от боли, не стонал. Похоже, с ним всё было в полном порядке.
Тебя Гриша ел, сказал Федька.
Да? Иван приподнялся, ощупал себя. Удивился, обнаружив босую ногу.
Вот! Федька протянул ему изжеванный, ни на что не годный ботинок.
Обидно, сказал Иван. Это мне от отца досталось. Сейчас такой обувки не найти.
Федька посмотрел на свои мягкие пимы, сшитые из оленьего камуса, пожал плечамиему старинные ботинки казались неудобными, они были слишком тяжелые и твердые.
Я твой должник, выходит, сказал Иван. Ты меня спас, пока Гриша ботинок жевал Фёдор, да?
Ага.
Федьке было приятно, что потомок Рыбниковых помнит его имя, да еще и произносит его на уважительный манер.
Похоже, мне сильно повезло, сказал Иван, поднимаясь и еще раз внимательно себя обследуя. Только нога немного болит, видимо, потянул её Гриша.
Коктейль заживит, уверенно сказал Федька. Скоро пить будем.
Может быть, без всякого энтузиазма отозвался Иван.
Охотники оттащили тела мутантов к тотемному столбу. Это был мореный ствол лиственницы, обрубками корней вкопанный почти на четыре метра в глубину. На высоте трех метров к стволу были прибиты доски-указатели. Их острые концы были повернуты в разные стороны, в основном на юг и юго-запад. Федька читал плохо, но выжженные названия на досках он помнил наизусть: «Ильинское», «Ухта», «Березники», «Самара»названия мест, откуда пришел каждый род. Имелась там табличка и семейства Гуровыхпочти на самом верху«Выкса». Федька отыскал её взглядом, машинально поднял руку ладонью кверху, мысленно благодаря спасителя рода и создателя КодексаСтепана Рыбникова, а также его братьев.
Отдуваясь, к Ивану и Федьке подошел Вова Самарский, забрал свой автомат, недовольно его осмотрел. Конечно, он был рад видеть друга живым и здоровым. Но потраченный патрон тоже было жалко.
Я тебе верну, всё понимая без слов, пообещал Иван.
А эта жертва разве будет считаться? простодушно спросил Федька, глядя, как охотники разделывают мутантов.
Ламии всё равно, что жрать, сказал Иван. Кажется, он не слишком уважительно относился к Кодексу. Или у него просто было плохое настроение сегодня?..
Постепенно на площадь возвращались разбежавшиеся зеваки. Гомон голосов уже даже Борис Юдин не мог перекричать: все наперебой обсуждали инцидент с двумя мутантами. И только когда пришло время распития Коктейля, шум немного утих.
Федька пил чудодейственный напиток предпоследним в своей команде. Ковш был не полный, но и этого ему оказалось более чем достаточно: последние глотки давались с трудом, он даже боялся, что его вырвет, вот стыдоба-то будет перед всем народом! С благоговением осушив берестяную посудину, он отдал её стоящему рядом мальчику, чтобы тот зачерпнул новую порцию Коктейля, и замер, прикрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. В животе бурчало, горло немного жглоКоктейль работал! Федька решил, что пару лет жизни он себе точно прибавил. И опять вспомнил Таювот хорошо бы ей сегодня тоже Коктейля побольше досталось!
Он покосился на Ивана Рыбникова. Тот мог замолвить за девушку словечко. Но, кажется, его мысли в данный момент занимало что-то другое. Он и пить-то нормально не стал! Приложился к ковшу, глотнул чутьда и передал соседу.
Федька осуждающе покачал головой.
Нельзя так относиться к Коктейлю! Это же не чай какой-нибудь, не молоко оленье. Это волшебный эликсир! Величайшая ценность! Сколько лет ушло, чтобы довести до ума рецепт, известный теперь только членам Совета, да и то, кажется, не всем. Кем были бы люди, если бы не Коктейль? Дикими выродками да мутантами!
Федька рыгнул и обратил ладонь к небу, привычно благодаря Степана Рыбникова и братьев-заступников
8
Много дней чайки и поморники преследовали нечто огромное, бесшумно идущее на глубине, но хорошо различимое с высоты. Гигантский подводный монстр распугивал рыб, и они становились легкой добычей птиц. Но не только это привлекало их. Подводный монстр, похожий на кита, тащил за собой корабль, на котором обитали люди. Чайки и поморники бились за помои и объедки, выплескиваемые в море несколько раз на дню, людей это развлекало, и некоторые из них специально подкармливали птиц.
А иногда в море падали трупы
Однажды подводный монстр замедлил ход, и птицы, предчувствуя перемены, взлетели повыше, наблюдая за тем, что будет дальше. Когда чудовище стало подниматься к поверхности, чайки и поморники загалдели так, что управляющие кораблем люди едва могли слышать друг друга.
В считаные секунды вскипевшее море вытолкнуло черное тело огромного чудовища. Оно закачалось на волнах, словно вспухший труп гигантского тюленя. Несколько жадных чаек решились попробовать его на вкус и спикировали сверху на лоснящуюся мокрую тушу, но почуяли запах металла и отвернули в сторону, разочарованно крича.
Ракетный подводный крейсер проекта «Борей» всплыл в трех километрах от скалистого берега и, вновь до звона натянув стальные тросы, на малом ходу потянул баржу ко входу в тихую бухту.
Команда один, прозвучал голос из скрытого громкоговорителя подлодки, приготовиться к десантированию.
Командирский перископ обратился на застроенную палубу баржи, куда сейчас высыпала вся команда, предвкушающая скорую высадку на берег.
Стадо, сказал капитан второго ранга Ларионов, отрываясь от окуляра перископа и осматривая собравшихся в рубке офицеров.
Прошу прощения? сказал, нахмурившись, лейтенант Соколов.
Зараженныестадо, пояснил Ларионов. Просто удивительно, как стремительно выродилась цивилизация.
Не суди их строго, Николай Иванович, сказал Соколов. Чудо, что нам вообще удается ими управлять. Мало кто из них помнит, как всё начиналось.
А ты, Олег, за них не заступайся! Там трое нашихтех, кто всё помнит. Если бы хотели, могли бы организовать из этой банды нормальное подразделение.
Их было трое в начале похода. Возможно, сейчас ни одного не осталось.
И поделом, если так, сказал Ларионов и замолчал.
Те трое, о которых говорили офицеры, заразились недавнонесколько месяцев тому назад. До этого им долгие годы удавалось защищаться от инфекции, укрываясь в подземных бункерах и в переоборудованных, перестроенных подводных лодках Северного и Тихоокеанского флота, нашедших покой в одном из военных портов. Жесткая дисциплина, строгое следование правилам позволили выжить без малого тысяче человек, в основном, военным морякам. Уже не одно десятилетие им удавалось избегать заражения, превращающего людей в кровожадных мутантов. Однако случалось всякое: кто-то терял бдительность, кому-то просто не везло, а кое-кто уставал существовать в изоляции. С каждым годом число Чистых уменьшалось, и те, кто выживал после заражения, отправлялись в казармы. Капитан второго ранга Ларионов ненавидел этих людей, даже если до заражения они были его друзьями.
Он сам не понимал причин своей ненависти. Возможно, он боялся ихбоялся того, что однажды такой вот беспечный раздолбай занесет инфекцию в стерильное убежище; боялся, видя в них свое возможное будущее.