Простите, сэр, в этом нет ничего такого, что могло бы вам понравиться, ответил дозорный, сидевший рядом с ним на пересечении рангоута.
Нет. Нет, нет. Аплин-Армак со вздохом опустил трубу и снова повесил ее на плечо. Он снова начал тянуться к заднему штагу, потом остановился и посмотрел на наблюдателя. Лучше не надо, я полагаю.
Лучше ни о чем не жалеть, сэр, с ухмылкой согласился Жаксин. Особенно учитывая, что старший лейтенант на палубе.
Именно то, о чем я и сам думал. Аплин-Армак похлопал моряка по плечу и пошел по более спокойной дорожке вант.
Ну что, мастер Аплин-Армак? спокойно спросил капитан Ярли, когда энсин добрался до юта. Сбоку от него стоял камердинер капитана, невероятно опрятный даже при таких обстоятельствах, а Ярли держал в руках огромную кружку с чаем. Пар от горячей жидкости унесло ветром прежде, чем кто-либо успел его увидеть, но тепло успокаивало его ладони, и он поднял кружку, чтобы вдохнуть пряный аромат, ожидая отчета Аплин-Армака. Однако крутой гребень мыса Ана был виден даже с уровня палубы, а это означало, что он уже имел, к несчастью, хорошее представление о том, что собирался сказать энсин.
Белая вода чистая на носу, сэр, подтвердил Аплин-Армак, отсалютовав. Всю дорогу от берега, его левая рука указала на северо-запад, до добрых пяти румбов от правого борта. Его рука качнулась по дуге с северо-запада на восток-северо-восток, и Ярли кивнул.
Спасибо, мастер Аплин-Армак, сказал он тем же спокойным тоном и задумчиво сделал глоток чая. Затем он повернулся к лейтенанту Латику.
Глубина?
Лот показывает двадцать четыре сажени, сэр. И обмеление.
Ярли кивнул. Двадцать четыре саженисто сорок четыре футаотносительно хорошо согласовывались с редкими (и ненадежными) глубинами, записанными на его далеко не полных картах. Но осадка «Дестини» при нормальной нагрузке немного превышала двадцать футов, и матрос на носу, несомненно, был прав насчет уменьшающейся глубины. Судя по всему, пролив Скрэббл быстро мелел, а это означало, что эти сто сорок четыре фута могут быстро исчезнуть.
Думаю, мы бросим якорь, мастер Латик.
Да, сэр.
Тогда зовите вахту.
Да, сэр! Мастер Симминс! Вахтенных к якорю!
Вахтенных к якорю, да, да, сэр!
Дудка боцмана завизжала, и матросы помчались к своим местам. Оба главных якоря были готовы несколько часов назад именно к такой ситуации. Брезентовые накладки, которые обычно препятствовали попаданию воды через клюзы в ненастную погоду, были сняты. Якорные тросы, каждый чуть более шести дюймов в диаметре и девятнадцати дюймов в окружности, были пропущены через передний люк, проведены через открытые клюзы и прикреплены к якорям. Каждый трос делал оборот вокруг верховых долот, тяжелых вертикальных бревен сразу за фок-мачтой, прежде чем его следующие пятьдесят саженей отходили вниз, а верхний конец витка вел через люк к тросовому ярусу, где размещалась оставшаяся часть троса. Сами якоря были сняты с фор-каналов и подвешены к катушкам, а к кольцу каждого якоря был прикреплен буй.
При нынешних обстоятельствах в постановке на якорь не было ничего «рутинного», и Ярли передал пустую кружку Силвисту Рейгли, а затем встал, сцепив руки за спиной и сжав губы в задумчивом выражении, вспоминая состояние дна.
Его диаграммы для пролива Скрэббл вряд ли можно назвать надежными. Пролив был не особенно глубоким (что помогло объяснить, насколько сильными оставались волны, даже несмотря на то, что ветер продолжал стихать), но на карте были видны лишь разрозненные линии измерений. Он мог только догадываться о глубине между ними, и, судя по его навигационным заметкам, в этом проливе было немало совершенно неизведанных скальных вершин. Те же самые заметки указывали на каменистое дно, ненадежно держащее якоря, о чем он не хотел слышать в данный конкретный момент. Почти так же плохо то, что каменистое дно представляло серьезную угрозу с точки зрения истирания и изнашивания его якорных тросов, когда они волочатся по дну.
Нищим не приходится выбирать, Данкин, напомнил он себе, по возможности небрежно взглянув на яростную белую мешанину прибоя, где сильные волны бились о скалистый круто поднимающийся пляж ниже мыса Ана или сердито бушевали над отмелью Скрэббл. «Дестини» никак не мог пройти отмель при таком ветре. Он прочно застрял в ловушке с подветренной стороны, и у него не было другого выбора, кроме как бросить якорь, пока ветер и погода не станут достаточно умеренными, чтобы он смог выбраться обратно.
Ну, по крайней мере, тебе удалось держаться подальше от залива Силкия, напомнил он себе и весело фыркнул.
Всем приготовиться отдать якорь! Латик проревел предварительный приказ, когда последние руки опустились по своим местам, и Ярли глубоко вздохнул.
Вантовым укоротить паруса! приказал он и стал смотреть, как ввысь поднимаются вантовые.
Приготовится взять марселя и ходовой парус! Шкоты и стропы!
Шлейфы и веревки соскальзывали со страховочных шплинтов, когда назначенные руки цеплялись за них.
Тяните туже! В марселях! Свернуть фок и грот!
Парусина исчезла, задравшись, как большие занавеси, когда ожидавшие вантовые сжали ее в моток и прижали к реям. Ярли почувствовал, как изменилось движение «Дестини», когда корабль потерял движущую силу огромных квадратных парусов и продолжил движение только под кливером и спинакером. Он стал тяжелее, менее отзывчивым под тяжестью бушующего моря, поскольку потерял скорость в воде.
Держись подальше от троса правого борта! Освободить правый якорь!
Стопор хвостовика, который крепил корону якоря к борту корабля, был снят, позволив якорю свисать вертикально с носовой части правого борта, его широкие лапы волочили воду и угрожали откинуться назад к корпусу, когда на корабль нахлынули разбивающиеся волны.
Отдать правый якорь!
Главстаршина сбросил кольцевой стопор с троса, проходящего через ухо якоря, чтобы подвешивать его к головке, и мгновенно бросился плашмя на палубу, когда якорь нырнул, и свободный конец стопора отлетел обратно через фальшборт с грозным треском. Отскочивший от палубы трос с грохотом пролетел через клюз, закаленная древесина дымилась от жара трения, несмотря на всепроникающие брызги, когда плетеная пенька яростно вылетала наружу, в то время как «Дестини» продолжала идти вперед, «отплывая» от своего троса.
Правый буй плывет!
Якорный буйгерметичный поплавок, прикрепленный к якорю правого борта тросом длиной сто пятьдесят футовбыл отпущен. Он погрузился в воду, следуя за якорем. Если бы якорный трос разорвался, буй по-прежнему отмечал бы местонахождение якоря, а его трос был достаточно толстым, чтобы с его помощью можно было поднять якорь.
Держись подальше от троса левого борта! Освободить якорь!
Ярли смотрел, как люди с ведрами морской воды заливают дымящийся трос правого борта. Еще мгновение или два, и «Дестини» пошатнулся. Галеон накренился, людей за штурвалом швырнуло на палубу, и голова Ярли поднялась, когда по палубе под ногами пробежал глухой, хрустящий толчок. На мгновение она, казалось, повисла на месте, затем раздался второй хруст, и корабль, шатаясь, пошел вперед, преодолевая то, во что врезался.
Плотники, в трюмы! крикнул лейтенант Латик, и плотник с помощниками бросился к главному люку, мчась вниз, чтобы проверить корпус на наличие повреждений, но у Ярли были другие мысли. Что бы ни случилось, было очевидно, что он только что потерял руль. Он надеялся, что это временно, но пока
Стаксель убрать! Спинакер долой!
Стаксель исчез, опущенный вручную на бушприт. Без рулевого управления Ярли не мог удерживать курс, который планировал изначально. Он планировал плыть параллельно берегу, бросив оба якоря, чтобы как можно прочнее закрепиться на коварном дне, но тяга троса, все еще гремевшего из правого клюза, уже заставила «Дестини» поднять голову по ветру. Бушующие волны продолжали отбрасывать его на левый борт, и он хотел уйти как можно дальше от того места, где они столкнулись, вероятно, от одной из тех проклятых Шан-вэй неизведанных скал, прежде чем отдать второй якорь. От первого якоря вытянулось пятьдесят саженей троса, и корабль замедлял ход, поворачивая назад по ветру под тормозящим эффектом сопротивления троса. Он не собирался идти дальше, решил он.