Зачем мы сюда пришли? обратился я к мистеру Смиту, но тот, ничего мне на это не отвечая, подошёл к ширме и отодвинул её в сторону, вернее, не отодвинул, а просто сдвинул гармошкой. А за ширмой, возле кровати, обнаружился Стефан, восседающий на белом табурете, и это было самое первое, на что я обратил внимание. Потом перевёл взгляд на кровать и едва удержался, чтобы не вскрикнуть.
На кровати лежала Снежана, вся опутанная какими то проводками и трубочками, а на голове у неё было некое подобие металлического шлема, и множество разноцветных тоненьких проводков выходило из разных его сторон, впрочем, почти сразу же сплетаясь и соединяясь в единый и толстый оранжевый кабель., уходящий затем в ближайшую из гудящих и мигающих этих машин.
Увидев нас, Стефан вскочил, опрокинув при этом табурет, и некоторое время лишь молча смотрел на меня. Впрочем, возможно, он смотрел на мистера Смита, ибо я всё это время не сводил глаз со Снежаны, с её мертвенно-бледное лица, со всех этих проводков и трубочек, опутавших, подобно змеям, тело любимой женщины. И не просто опутавшим, они все, казалось, намертво впились в Снежану своими ядовитыми жалами в поисках столь необходимой мистеру Смиту информации.
Господин Малевский, вроде и участливо, но с явственно различимой металлической прохладцей в голосе проговорил мистер Смит. Понимаю ваше положение, но можете мне поверить, жене вашей здесь ничего не угрожает. Скоро её состояние улучшится, а покамест вы ничем не можете её помочь, находясь здесь! Тем более, что уже опаздываете в лабораторию!
Да, конечно! сдавленным каким-то голосом пробормотал Стефан. Прошу прощения!
Потом, взглянув ещё раз на лежащую неподвижно Снежану, он направился к выходу.
Проходя мимо меня, Стефан на мгновение задержался, и мне показалось даже, что он, то ли спросить что-то у меня хочет, то ли, наоборот, сам желает что-то мне сообщить. Впрочем, возможно, мне всё это лишь показалось, а потом Стефан торопливо вышел из комнаты и плотно притворил за собой дверь.
«Стефан Малевский, невольно подумалось мне. Не болгарская фамилия, польская, скорее. А Снежана моя тогда выходит выходит, что она тоже Малевская, если, разумеется, фамилия у них одна и та же»
Итак, перебивая мои мысли, и всё с тоже металлической прохладцей в голосе произнёс мистер Смит, я слушаю!
Не понял! сказал я, так как действительно не понял, о чём это он сейчас.
И от этого своего непонимания почему-то сильно разозлился.
Да, я её знаю! проговорил я с каким-то даже вызовом. Я очень хорошо знаком с этой женщиной! Более того, мы с ней были любовниками, именно это вы от меня хотели услышать?
Брось, Тед! примиряющее и как-то устало отозвался мистер Смит. Ты ведь хорошо понимаешь, о чём я! Это Снежана Малевская, наш научный сотрудник, а то, что у вас с ней роман, это ведь давно уже секрет полишинеля
Тогда что же вы хотите от меня услышать сейчас? с каким-то даже вызовом проговорил я. Каких-либо особых, сногсшибательных даже откровений? А может, интимных подробностей наших последних свиданий?
Она ведь была у вас вчера вечером, разве не так? Мистер Смит перешёл со мной на «вы», что было удивительно. Мне также известно, что вы явились вчера домой поздно и сильно выпившим, и, неожиданно даже для себя самого, застали там госпожу Малевскую. Меня интересует, что случилось потом.
Потом я отключился, буркнул я мрачно. Проснулся утром на ковре возле кровати
И это всё, что вы помните?
Глаза мистера Смита сверлили меня, словно два маленьких буравчика, но мне действительно нечего было добавить к уже сказанному. В самом деле, не рассказывать же ему о дурацком своём сне, в котором я, кажется, не менее суток пробыл
Это ежели во сне, а на самом делене так уж и много. С очень позднего вечера до очень раннего утра
Это всё, что я помню! сказал я твёрдо. Впрочем, можете проверить меня на полиграфе
Да ладно тебе, Тед! Мистер Смит вновь перешёл на «ты». Я тебе верю!
После этого он замолчал, и некоторое время мы стояли молча. И оба смотрели на лежащую неподвижно Снежану.
Потом я не выдержал.
И это всё, ради чего вы пригласили меня сюда?
- А разве этого мало? Мистер Смит пожал плечами. Ты ведь так волновался за любимую женщину, места себе не находил? А теперь вот смог самолично убедиться, что ничего страшного с ней не произошло.
Так уж и ничего? Я указал взглядом на всю эту хреновину с ерундовиной, равномерно опутавшую тело Снежаны. Это вы называете, ничего не произошло?
Это я называю: могло быть и хуже! задумчиво произнёс мистер Смит. Ведь она могла стать ещё одним слюнявым идиотом почти треть испытуемых, кстати, возвращается оттуда именно в таком безнадёжном состоянии
Оттуда, это откуда? поинтересовался я, но мистер Смит так ничего мне и не ответил.
А десять процентов не возвращаются вообще, вздохнув, добавил он. И мы ничего не знаем о том, что с ними всё-таки произошло. Застревают ли они навсегда в том загадочном месте или просто уничтожаются там, распыляясь на атомы. А возможно, их всё же выбрасывает потом в наш мир, вот только на весьма и весьма отдалённом расстоянии от нашей занюханной базы
У вас есть тому доказательства? спросил я.
Ни единого! мистер Смит отрицательно мотнул головой. До вчерашнего вечера мы, вообще, даже представить себе не могли, что возвращение может произойти вне стен этого ангара
Это вы о Снежане? наконец-таки догадался я. О том, что возвратилась она не сюда, а почему-то в мою квартиру?
Мистер Смит ничего не ответил, а я вдруг вспомнил ещё кое-что?
Я был сильно пьян вчера, закричал я, хватая мистера Смита за отвороты безукоризненно выглаженного пиджака и притягивая его к себе, но всё равно отлично помню, что Снежана была тогда в совершенно адекватном состоянии! Мы разговаривали с ней до того, как я отрубился, а что случилось потом?! Вы вломились в мою квартиру, ввели ей что-то одурманивающее и доставили сюда?! Чтобы изучать, как лабораторную крысу, разве не так?!
Да никто к тебе не вламывался!
Поморщившись, словно от зубной боли, мистер Смит с силой, какой я у него даже не подозревал, оттолкнул меня.
Вернувшись вчера из экспериментального путешествия и очутившись почему-то в твоей квартире, госпожа Малевская решила вдруг совершить повторный «прыжок» в это загадочное место с жёлтым песочком и синем морем! И это ей удалось, но вот возвратилась она из повторного своего путешествия уже сюда к нам! И состояние её на этот раз не было столь адекватным!
Мистер Смит замолчал, я тоже молча и как-то растерянно смотрел на него.
Нет, она не превратилась в слюнявого идиота, вновь заговорил мистер Смит. Не стала лепетать фразы об этом жёлтом песочке, будь он трижды и четырежды неладен! В бреду, так и не приходя в сознание, она выкрикивала твоё имя, Тед!
Моё имя? проговорил я растерянно.
Она кричала, что ты предал её! Предал, потому что струсил!
Глаза мистера Смита вновь напомнили мне буравчики, такими они сделались колючими.
Как ты мог предать её, Тед? Тем только, что отрубился не вовремя? Или ты ухитрился завести себе новую любовницу, а госпоже Малевской каким-то образом стало об этом известно?
Я ничего не ответил.
Я смотрел на смертельно бледное, несмотря на загар, лицо Снежаны, и перед глазами у меня вставало другое её лицо, волшебно преображённое разноцветными сполохами дивной той ночи. И её обнажённое тело, беспомощно бьющееся на песке в порыве неутолённой страсти
И я действительно предал её тогда, трусливо предал
«Так это был не сон?! внезапно дошло до меня. Мы действительно были там вдвоём, я и Снежана. Вернее, первым попал туда я, а Снежана, бедная моя девочка, бросилась мне на помощь, презрев все опасности! Вот только почему столь непохожим оказалось наше возвращение оттуда?»
Этого я не знал, а присмотревшись к Снежане более внимательно, заметил, что родинки на её лице так и не возвратились в прежнее своё состояние.
В отличие от моих боевых шрамов
Так может в этом и есть истинная причина столь разного нашего возвращения из страны жёлтого песочка? Или что-то ещё свою важную роль сыграло?