Что он хотел, мам? стараясь держаться как можно спокойнее, спросила я.
Я не знаю, чуть не плача ответила онапросил, чтобы ты ему перезвонила.
Ладно, я опустила голову маме на плечо.
Присев на корточки возле нее, я положила голову ей на колени и, обнимая маму за талию, начала утешать ее.
Мам, не плачь, пожалуйста, все хорошо. Не расстраивайся, мы с Ником тебя любим. Хочешь, я не стану ему звонить? Только не расстраивайся. Мама усмехнулась.
Я тоже вас люблю. Вставай, не сиди на корточках, с легкой улыбкой посмотрела на меня мама и погладила по спине.
Я встала и поцеловала маму в щеку.
Тебе сделать чай?
Да, давай.
Налив себе и маме чай, я поставила кружки на стол, и села напротив мамы.
Тебе лучше? я сделала глоток чая.
Да, всё хорошо, спокойно ответила мама. Скотт сказал, что завтра приедет, и ему надо будет с тобой поговорить, без эмоций выдала мама. От этого я чуть не подавилась чаем, делая еще один глоток.
Что? Приедет? Не смогла я сдержать удивление. От такой новости я не знала как себя вести, радоваться или злиться, я была в замешательстве. Но когда мама протянула мне телефон, я поняла, что лучше позвонить.
Набрав номер отца, и поднеся к уху телефон, я замерла. Пошёл первый гудок. Мое сердце бешено заколотилось; второй гудок, я сделала резкий вдох, чувствую как холодеют руки.
Алло, ответил Скотт. Его голос выбил меня из колеи. Словно потеряв дар речи, я молчала, не зная, что сказать. Алло, Одри, говориповторил Скотт.
Одритак звали мою маму.
Алло, это я, выдавила из себя я, едва не задохнувшись от волнения.
Катя, рад тебя слышать.
Да, и я, стараясь справиться с волнением, отвечала я.
Мама с тобой уже поговорила, раз ты звонишь.
Да, она рассказала всё, уже чуть успокоившись, говорила я. Куда ты пропал? За полгода ты ни разу не позвонил, почему?
Отец сделал тяжелый вдох.
Это, очень не просто, тяжело объяснить. У меня были неприятности, я не мог с вами связаться.
А сейчас их нет? Сейчас нет неприятностей?
Нет, сейчас уже всё хорошо.
Поэтому ты приедешь?
Что? По голосу отца чувствовалось, что мой вопрос его очень удивил.
Ты приедешь, потому что у тебя всё наладилось?
Да, да, конечно, и не только, тебе мама разве не сказала?
Что не сказала? Задав этот вопрос отцу, я повернулась к маме, у нее снова накатились слезы.
Я приеду за тобой. Эти слова были словно обухом по голове, и меня охватило чувство изумления.
Я, я, я перезвоню, еле слышно и очень удивленно произнесла я и отключила телефон.
Теперь понятно, почему мама плакала и грустила.
Мама? я изумленно смотрела на Одри.
Я не хотела тебе говорить, ону мамы покраснели глаза и накатились слезы, она сделала вдох и уже дрожащим голосом продолжилаон хочет тебя забрать. Он заберёт тебя. Я не хочу этого. Уже не сдерживая слёзы, говорила мама.
Мама, мам, не плачь, пожалуйста, не надо. Я погрустнела, подошла к маме и обняла ее. Не плачь, не надо, я ведь его не знаю, и не видела его никогда, я не смогу просто взять и уехать от тебя, я не могу вас обоих оставить.
Катерина, девочка моя, утирая слезы одной рукой, и обнимая меня другой, говорила мамая люблю тебя
И я тебя очень люблю, мам, перебила я.
Прости меня.
За что? Удивленно посмотрела я на маму.
Ты, ты должна уехать с ним.
Но почему? Зачем? А если я не хочу?
Потому что, у нас была с ним договоренность, и есть официально подписанный документ, что после развода, по исполнению тебе шестнадцати лет, ты уезжаешь к нему. Это постановление суда и оспорить его мне не удалось, он лишь внес поправку, ты должна будешь прожить с ним год и если тебе не понравится, тогда ты имеешь полное право вернуться ко мне.
Мама, тут уже не выдержала и расплакалась я. Я не хочу уезжать.
Прости меня, Катерина.
Нет, мама, не извиняйся, всё будет хорошо. Пойдём в комнату. Вытерев слезы с глаз рукавом, я убрала кружки от чая в раковину и вместе с мамой прошла в гостиную.
Мы зашли в комнату. Сама гостиная была окрашена в белый цвет, паркетный пол был застелен бархатным белым с чёрными кругами ковром, а на потолке весела большая круглая плоская люстра на восемь лампочек. Посередине комнаты стоял мягкий, средней длины диван бежевого цвета, а напротив него висел телевизор.
Мы с мамой присели на диван. Весь вечер мы провели у телевизора, позже я пошла в ванную комнату.
Ванная комната была отделана белым кафелем, на левой стене от двери была выложена цветная мозаика с дельфинами в голубых, синих и слегка-зеленоватых оттенках, вокруг ванной. Справа, меньше чем в полуметре от ванной, стоял умывальник, над ним висело небольшое зеркало, а слева от мозаики стоял унитаз.
Я приняла ванну, почистила зубы, надела шёлковую, темно-синего цвета, короткую пижаму, состоящую из просторных шорт на резинке и топа. Прошла в свою комнату. Перед тем, как лечь в кровать, я распустила свои длинные волосы, расчесала их, заплела в косу и легла спать.
Глава 2
Утром, проснувшись, я приняла душ, почистила зубы, надела свои любимые синие джинсы, приталенную водолазку чёрного цвета, собрала волосы в высокий хвост, подвела стрелки на глазах, слегка нарумянила щёки и прошла на кухню, завтракать, где меня уже ждали мама и брат.
Ник был уже одет в тёмно-синие джинсы, белую водолазку, поверх которой была надета стильная клетчатая бирюзово-синяя рубашка с коротким рукавом.
После завтрака, я созвонилась с подругами, Илин и Олив, которые жили через три дома от меня. И совсем перед выходом я накрасила губы бледно-розовым блеском, подушилась парфюмом, надела кожаную куртку и полу-замшевые ботильоны, взяла сумку с учебниками, дождалась пока Николс наденет свою серую толстовку с капюшоном и чёрно-синие кеды. Мы вышли из дома, когда к нему как раз только подошли девочки. Олив была одета в светло-коричневую полутунику-разлетайку, чёрную классическую кожанку, которая была полностью расстегнута, а на левом плече висела чёрная сумка-клатч на длинном ремешке. Черные штаны в обтяжку и, на тон светлее туники, кожаные сапоги с белой подошвой. Рыжие до плеч волосы были распущены и ровная челка слегка прикрывала тонкие светло-рыжеватые брови. На Илин были надеты: коричневая куртка-кожанка, косуха, синие джинсы и чёрные ботфорты. Ее рыжие волосы были заплетены в колосок, а единственным отличием в макияже были светло-серые тени, всё же остальное было точь-в-точь как у Олив. У них обоих были миндалевидные глаза ярко-голубого цвета, большие длинные светлые ресницы, выделенные легким макияжем, чёрной подводкой и чёрной тушью. Прямые ровные носики были слегка припудрены, скрывая еле заметные веснушки, а тонкие аккуратные губы покрыты прозрачным блеском. Мы поздоровались и пошли в школу через сквер.
Первые два урока: физика и биология, прошли как обычно, и всё было хорошо. Но, затем я вошла в кабинет алгебры, где справа от меня висела длинная доска почти на всю стену, а слева стоял учительский стол, за которым располагались парные парты на двадцать человек. За столом сидела, учитель миссис Роз, женщина в возрасте лет пятидесятипятидесяти пяти в меру упитанная, одета в чёрную с вышитыми стразами в пол юбку, и тёмно серую блузку. Волосы чёрные, как смоль, как обычно завязаны в аккуратную гульку на затылке. Округлое лицо, небольшие азиатские глаза, в которых читалась доброта и любовь, но в то же время строгость и усталость, прямой нос, маленькие пухлые губы, и слегка конопатые щеки. Добрейшей души женщина, которую очень любили и уважали ученики. Надев свои очки в тонкой прямоугольной прозрачной оправе, она проверяла тетради.
Я почувствовала легкое головокружение, решив что это лишь легкое недомогание я не обратила внимание. Мы с девочками прошли в класс. Олив и я сели за последнюю парту, а Илин села за парту перед нами, напротив меня, так же в класс стали заходить и другие ученики. Один из парней по имени Стив Майлз высокий мускулистый спортсмен, он играл в школьной команде по баскетболу, подсел к Илин. Светловолосый, голубоглазый, многие девушки пошли бы на многое, лишь бы завладеть его вниманием, но его предпочтения были отданы мне, а что касается меня, я не отвечала ему тем же, но в общении не ограничивала. Урок начался, всё шло хорошо, но отчего-то у меня снова закружилась голова, и с каждой минутой становилось всё хуже, в глазах поплыло, по рукам от плеч до фаланг пальцев пробежали колики. Я внезапно почувствовала, что не могу взять ручку, что со мной?