Испанский? Нет, слишком рубленые и четкие фразы. Немецкий? Тоже нет, наоборот, слишком плавно. Может, французский И какого буя здесь делает француз?
- Quisestu, quidtibinomenest?сделал еще одну попытку кособокий.
Точно, француз. Но яснее от этого обстановка не стала.
И что за шум снаружи
Господи, страшнота какая вокруг.
Мысли путались, цеплялись друг за дружку и в итоге ни одна толком не додумывалась. Что за херня здесь творится? Может быть какие-нибудь террористы? Некстати вспомнилась глупая фраза из старого фильма: «Саддам Хуссейн напал на нас!».
Нет, окажись это террористы, у них должно быть знакомое оружие и прочая амуниция. А здесь все окружение напоминало декорации из высокобюджетного фантастического фильма. Эта, как ее «Дюна» восьмидесятых годов от какого-то американского наркота. Линч, да, точно Линч. Только без изнанки в виде фанеры, скотча и торчащих гвоздей. И куда-то пропал статист с щелкалкой на которой положено писать реквизиты дубля.
- Debemusrecedereex
Кажется, черного таки ушатали его раны, голос затихал, слова теряли разборчивость. Серо-белый цвет понемногу уступал сине-зеленому. Вот сейчас неизвестный действительно с каждой секундой все больше походил на жмурика. И он уже не требовал, а просил. Насколько получалось у того, что, похоже, давно отвык молить о чем-нибудь. Желтый сигнал на подсумке смерился красным.
Шум, снова это жужжание в ушах, похожее то ли на пасеку, то ли на гул прибоя надо как-то выглянуть наружу, позвать на помощь. Хотя несчастному гаврику точно уже не помочь.
- Redeantinambobusnecabo, - выдохнул черный и уставился на Ольгу тусклыми глазами. Похоже, он исчерпал запас красноречия и приготовился к худшему.
Больше всего девушке хотелось сказать «иди в жопу» и свалить - поскорее, подальше. Голова болела все сильнее, еще болела диафрагма, глаза да вообще все болело. И гудело в ушах. Останавливали Ольгу три вещи. Во-первых, она не видела ничего, что можно было счесть выходом. Совсем ничего. Во-вторых, перед ней умирал человек, а Ольга, конечно, любила побравировать цинизмомкто в молодости этого избежал?однако не настолько, чтобы оставить беспомощного умирать дальше. В третьих
Этого она додумать уже не успела. Девушка, наконец, поняла, что порядком доставший гул в ушахне иллюзия, а настоящий звук, пробивающийся сквозь стены. А затем сообразила, на что звук больше всего похож.
В старых книгах такую ситуацию обычно описывали как-нибудь красочно«кровь застыла в жилах» и все такое. Ольга всегда искренне веселилась над архаичными оборотами «староглиняных времен». Только не сейчас, потому что чувствовала она себя именно так, как описано. Будто вся кровь разом заледенела, проморозив тело насквозь невыразимым ужасом.
Она поняла, что это за звук доносится снаружи.
Бежать, надо бежать!
Ольга заметалась, суматошно и бессистемно, оскальзываясь на гладком полу, хорошо смазанном кровью и еще какой-то студенистой дрянью.
Бежать, бежать, бежать!
Подальше от ужасающего воя тысяч глоток, что бушевал, приближаясь, где-то за толстыми стенами. Как звучит вопль множества людей девушка, разумеется, слышаласпасибо ю-тубу и кинематографу. Но здесьзадай сейчас кто спокойный, отстраненный вопроса что, собственно, не так?Ольга вряд ли сумела бы ответить. Простоуши подсказывали ей два совершенно объективных факта. Первыйснаружи кричит какая-то безумная толпа людей. Второйнормальные люди такие демонические вопли издавать не могут. Не могути все. Вой, даже приглушенный преградой, проникал куда-то вглубь сознания, будил атавистический страх голой обезьяны перед ужасами мира, погруженного во тьму.
Только бежать!
Но куда?
Ольга сцепила кулаки, в панике закрутила головой, бросилась к ближайшей стене и заколотила по ней, разбивая кулаки об острые грани.
- Выпустите!заорала она, лихорадочно соображая, что как-то же сюда попали все те, кого потом перекрутило на фарш вместе с одеждой и содержимым кишок. А если они вошли, значит можно и выйти!
- Выпустите меня!
И ей ответили. Ольга шагнула назад, чувствуя, как стена отзывается вибрацией, словно по ней разом заколотило множество рук с другой стороны. Кто бы там ни был, он, а скорее они, намерены прорваться внутрь. И, может быть, у них получится. Девушка машинально закрылась руками, словно пытаясь отгородиться от внешней угрозы, чувствуя бессильное отчаяние и апатию.
Выхода нет.
Так, минуту А этот мрачный дядька в плаще для бэдээсэма, который вот-вот отдаст богу душу? Ольга посмотрела на все еще живого «кривоножку», так она его с ходу обозвала для себя. Удивительно, но плащеносец ответил затуманенным, но все еще осмысленным взглядом. Кажется, он тоже оценил диспозицию.
- Выпусти меня, - попросила девушка, пытаясь протереть испачканное лицо, рукавом. Подумала пару мгновений и добавила, как можно четче и разборчивее.Сэйв ми. Плиз. Хелп.
- Ты все равно сдохнешь, ну так мне хоть помоги напоследок, - добавила она шепотом, не опасаясь, что тот пойметрусский язык кривоногому был явно незнаком.
- Salvame.
Так, он это уже говорил. И что бы это значило?
- Вот козел, - с чувством вымолвила девушка, борясь с желанием стукнуть собеседника прямо по лбу.
«Сальве ме» Насчет «ме» понятно, наверняка это «я», «мне». А «сальве» Наверное «помоги», в такой обстановке другого ничего и не скажешь. Опять же похоже на «сейв», «сейв ми», «сальве ме».
- Козел, - повторила она, умом, в общем-то, понимая, что звучит весьма несправедливо. Но очень уж все вокруг складывалось мерзко, и кто-то наверняка во всем был виноват.
- И что я могу для тебя сделать?..
Она шагнула через силу, еще и еще раз. Вблизи плащеносец еще и вонял горелой одеждой, а также жженой пластмассой. Наверное, от оплавленного броника, который принял на себя залп неведомой херни, хотя полностью защитить хозяина не сумел. Ольга опустилась на колени рядом со страждущим.
- Да кто ты вообще такой
Похоже, черный хоть и не понял ни слова, эмоциональный контекст уловил. Он медленно поднял правую руку, приложил ладонь к сердцу и, морщась от боли, раздельно сказал что-то. Что именноОльга почти не разобрала, слишком кратко и невнятно прозвучало сказанное, сплошные согласные. «Корупмнт» какой-то Коррупционер по местному?
- Армянин, что ли?вслух подумала она.Нет, будешь «Крип». Ты и так криповый, что караул просто.
На самом деле раненый вблизи оказался не очень страшным. И не старым. Если стереть с лица маску страдания и брызги свернувшейся крови, бедняге можно было бы дать лет тридцать, а может и меньше.
Поняв, что его переименовали, «Крип» опять скорчил рожу. Через силу и боль медленно пробормотал:
- Etegocoriarius. Quaestiones.
- Да хоть квартеронец и вжопудранец, - пробормотала Ольга, притрагиваясь к драному плащу.Делать то что с тобой?
Раненый дышал тяжело, с хрипом, который, казалось, рвался из самой глубины легких. Ольга отчетливо поняла, что счет для «квастиониса» пошел уже на минуты. Непонятно было, какая сила все еще держит его на этой стороне жизни, но ее действие определенно заканчивалось.
- Твою мать, - с чувством сообщила парикмахерша и попробовала раздвинуть полы черного плаща. Толстая многослойная ткань оказалась именно такой, какой и выглядела со стороныжесткой плохо гнущейся. Ольга искала хоть что-то похожее на аптечку и не находила. Только странная бляха размером с ладонь на толстой цепочке. На бляхе четко выделялась гравировкате то буква, не то символ, похожий на букву. Крест с небольшими боковыми перекладинами или латинская «I», перечеркнутая двумя-тремя горизонтальными линиями. И классическая «мертвая голова» на пересечении.
Нацизм, блин, какой-то. И ничего похожего на аптечку. Только пустая кобура, причем кожаная, сшитая грубыми стежками, кажется вручную. Даже ножика нет.
- Аптечка!в отчаянии крикнула девушка и сразу осеклась, сообразив, что ее могут слышать те, снаружи. Подумалось, что насколько их вой непохож на человеческие голоса, настолько, должно быть, они не похожи на обычных людей. Долбили они, по крайней мере, с нечеловеческой силой.
У тебя хоть что-то есть? Шприц-тюбик, еще какая херня?
«Квастионис» молчал. Кажется, провалился в шок.