Оскара мне, Оскара!
И свежего воздуха
Что-то сильно бьет в правый бок, а затем и пластиковый стул обрушивается на медвежью голову. Впрочем, мне все это нипочем. Кто же там такой резкий справа-то? Вроде там никого не было, только эта блонди
Я повернулся к новому противнику.
Так и естьэто наша красотка. Не знаю, чем она там меня огрела, но сейчас в ее руке самый обычный электрошокер, которым она тычет в меня, ничего страшного.
Электрошокер? М-мать!
Ноги мои вдруг онемели, а сердце заколотилось часто-часто, и каждый его удар колокольным звоном отдавался в ушах. Грудь словно стиснуло стальным обручем. Я попытался вдохнуть, жадно хватая ртом воздух, но даже это у меня не получилось. В глазах потемнело, и я начал заваливаться на бок.
Последней моей мыслью было: «Где эта дура ухитрилась спрятать шокер, и почему Влад не отобрал его при обыске?»
А потом я потерял сознание
Глава 2. Пробуждение
Мне не раз приходилось терять сознаниев том числе и на тренировочных занятиях нашей школы экстрима. Всякое случалось
Но каждый раз возвращение из этого состояния сопровождалось какими-то неприятными ощущениями. Боль, потеря контроля над телом, мерзкий вкус во рту, проблемы со зрением или слухом и так далее. Но не в этот раз.
Больно не было.
Я отлично чувствовал свое тело.
Запахи, звукивсе было на своих местах, разве что со зрением не понятно, потому как глаза закрыты, но пусть лучше так и остается.
Потому что я был не один. И находился, судя по всему, в незнакомом мне месте. Нет, не машина скорой помощи, скорее, какое-то помещение. Больничная палата?
Возможно.
Я постарался сохранить ритм дыхания как можно более медленным и равномерным, словно еще не очнулся. В нашей методичке по основам выживания даже пункт такой был: «как можно дольше притворяться лежащим без сознания, при этом тщательно изучая обстановку доступными органами чувств и не выдавая себя».
Итак, я лежу на чем-то Странном. Не твердое и не мягкое, а удобно-упругое. Ощупать бы пальцами, но каждое лишнее движение может меня вы
Варр Сангар, он очнулся,тишину палаты (?) прорезал спокойный тихий голос. Мужской.
Притворяется?отозвался приятный с легкой хрипотцой баритон,Он нас слышит? Понимает?
Да.
«Нет!»захотелось крикнуть мне,«Не слышу и не понимаю, вы меня вообще спросили, хочу я поставить вас в известность о своем пробуждении, или нет?!»
Но я лишь продолжал молча сопеть, медленно и монотонно, не шевелясь и не открывая глаз.
Так, со звуками все понятно: кроме этих двух голосов и моего дыхания больше ничего. Ни шума машин за окном, ни шума деревьев, ни пения птиц. Внутри тоже тихо, даже работающей вентиляции не слышно, не говоря уже о шуме каких-нибудь приборов.
И даже за пределами комнаты полная тишина: ни шагов, ни голосовни-че-го.
Я что, где-то под землей? На секретном военном объекте? На космическом корабле?
Имечко у этого «баритона» такое странное: Варр Сангар, если я правильно расслышал, конечно. И произношение у этих двоих тоже непривычное. Говорят монотонно, не делая ударений и не акцентируя какие-либо слова. Даже вопросы прозвучали почти без вопросительной интонации.
Молодой человек, я знаю, что вы нас слышите и понимаете. Это далеко не первый перенос, которым я занимаюсь, так что хватит притворяться, и давайте нормально с вами побеседуем. Вам ведь, если не ошибаюсь, лет двадцать пять или двадцать шесть?
«Двадцать семь!»чуть не ответил я «тихому», но вовремя сообразил, что это могла быть провокация, и сдержался.
Упрямый,с усмешкой прокомментировал мое молчание «баритон».
Как и все они,голос первого звучал совершенно бесстрастно,Начинайте, варр Сангар.
Вы точно уверены, что он все слышит и понимает?
Могу перерезать ему сухожилие
Не надо ничего никому резать,наконец, не выдержал я, открывая глаза и принимая сидячее положение,Кто вы? Где я?
Удалось мне это на удивление легко. Тело послушно приняло сидячее положение, а вместо ожидаемой боли или онемения, мышцы отозвались приятным едва ощутимым напряжением. Словно я перед этим сделал небольшую, но очень эффективную разминку, а не провалялся без движения неизвестно сколько времени.
Первый голос тяжело вздохнул, выражая этим своим вздохом глубочайшее разочарование.
Вот только теперь у этого аморфного и безэмоционального голоса появился хозяин, которого я внимательно рассматривал. Невысокий пожилой мужчина, поджарый, черные густые волосы и небольшие аккуратные усики. Одет в белоснежный халат, а в правой руке держит какую-то штуковину, на которую то и дело бросает взгляд.
«Штуковина» похожа на старый дозиметр из тех, на которых нам объясняли еще в школе, что такое радиация. Только вот экран у прибора был точно такой же, как на моем смартфоне.
Вы находитесь в Леронском целебном центре, в комнате покоя. Меня зовут варр Валенсо, и я ваш приглашенный врач-наблюдатель. А этолюбезный варр Сангар алЛерон, Третий Советник клана Лерон и ваш опекун-наставник.
Больница?
Целебный центр,поправил меня этот доктор.
Это это какой-то розыгрыш?
И тут я понял, что меня смутило в услышанном.
Со мной разговаривали на каком-то чужом языке. Не другом и да не на иностранном, а именно на чужом. Да, я понимал сказанное, но словно подбирал похожие по смыслу слова. Не больница, не поликлиника и даже не лечебный центр, а именно целебный. Комната покоя, врач-наблюдатель, опекун-наставникэто слова звучали знакомо, вот только Использовали их непривычным для меня образом.
Не наблюдающий врач, а врач-наблюдатель. И не комната отдыха, а именно комната покоя.
Я сказал «больница» именно по-русски и уверен, что меня даже не поняли.
А вот если бы я захотел сказать «больница» так, чтобы собеседники меня поняли, то это звучало бы как «целебный центр». Поликлиника, больница, реанимация, детская районная стоматология номер десятьвсе, что я хотел бы донести до этой странной парочки, будет звучать для них или как бессмысленный набор звуков по-русски, или как их долбаный «целебный центр»но зато понятно.
Как вас звали?а вот в голосе второго мужчины звучало явное любопытство и даже какая-то нотка заботы и сочувствия.
Очень приятный, глубокий и очень насыщенный оттенками эмоций голосполная противоположность «блеклому» голосу докторишки. То есть врача-наблюдателя, да.
Стоп! Звали?
Только не говорите, что я окочурился, меня заморозили и оживили спустя тысячу лет! И при этом пересадили в механическое тело или, чего хуже, в тело гориллы. Или собаки.
Хм, а что хужеоказаться в теле собаки или в теле гориллы? Самки гориллы!
Я поднял руки и внимательно на них посмотрел.
Руки как руки. Обычные человеческие руки. Пять пальцев и по три фаланги на каждом, синеватые дорожки вен, легкий волосяной покров.
Правда, это не мои руки. У меня уж точно не было такой развитой мускулатуры и таких татуировоквообще никаких не было, потому как я этой всей росписи иглой по коже не понимаю и опасаюсь.
Меня звали Кирилл Беркут. То есть, Кирилл Птицын. Беркутэто псевдоним. Прозвище.
Кем вы были в своем мире, Кирилл Птицын по-прозвищу Беркут?
Оп-па. Вот мы и добрались до самой сути. После слов «в своем мире» мне вдруг стало очень грустно и захотелось опять потерять сознание. И очнуться в нормальной кровати, в самой обычной больницес парой переломов и ожогом после удара электрошокером. И чтобы рядом толстая тетка-доктор предпенсионного возраста и тощий докторишка с очками на пол лица. А не эти вот
Видеоблогер я. Известный Но не настолько, чтобы просить за меня выкуп! Хотя, кое-какие сбережения есть... А еще квартира в центре, двухкомнатнаяза нее можно неплохо выручить.
Лицо этого варра Сангара напряглось, а высокий лоб испещрили морщиныпохоже, он и половины сказанного мной не понял.
Харизматичный, кстати, мужик, похож на Марлона Брандо в молодости, лет этак 30-35.
Любезный варр Сангар, наш гость нервничает. Если вас это беспокоит, то я могу дать ему успокаивающий отвар или усыпить.
Не надо меня усыплять! И ничего я не нервничаю, просто день как-то прямо с утра не задался.