Закон бандита - Дмитрий Силлов

Дмитрий СилловЗакон Бандита

Ранним утром по тихим улицам Киева ехал автозакспециальный крытый фургон для перевозки арестантов, с виду напоминающий хлебовозку. Внутри машины на длинных деревянных лавочках сидели три человека, один из которых, отличавшийся широченными плечами, был в наручниках. За металлической сеткой у выхода развалился на сиденье ленивый и скучный представитель власти, безразлично наблюдавший за подопечными. На его коленях лежал тупорылый автомат АКС74У, ствол которого был красноречиво направлен в сторону заключенных.

 На Лукьяновку везут,  со знанием дела сообщил один из арестантов, хлипкий с виду и юркий, как горностай.

 Ну ты прям Америку открыл,  блеснув стальными зубами, хмыкнул второйтот, что был в наручниках.

Третий арестант поднял голову и посмотрел на соседей по автозаку так, словно видел их впервые.

 Лукьяновкаэто что?  спросил он.

Юркий заржал в голос, широкоплечий лишь усмехнулся.

 Ты откуда свалился, фраерок?  поинтересовался он.  С неба или с крыши упал, черепушкой приложившись?

Парень сжал кулаки со сбитыми в кровь костяшками. Ссадины были свежими, едва затянувшимися кровавой коркой.

 Ладно, ладно, не кипешуй, поясню,  отсмеявшись, произнес юркий.  СИЗО это. Следственный изолятор. Тюрьма то есть. Пока следаки тебе будут кишки на авторучки мотать, в хате попаришься

 Метлу поправь, Пескарь,  одернул его сосед.  Не видишь, первоход.

 А, ну да,  осекся тот, кого назвали Пескарем.  То есть в камере посидишь.

Парень нахмурился.

 А «первоход»  это кто?

Пескарь осклабился.

 Не прими в ущерб, то не парафинка, а обозначалово. Первоходэто тот, кто по первости в тюрягу загремел, попал на первую ходку.

 Ясно,  кивнул парень.  И долго в камере сидеть?

 Может, пару месяцев, а может, и пару лет,  пожал плечами Пескарь.  Тебя за что замели-то?

Парень вздохнул.

 Да дембельнулся я. Друзей позвал, столики заказали в ресторане, пошли отмечать. А там какому-то уроду не понравилось, что мы шумим, хотя и не шумели мы особо. Он с друзьями был, предложил выйти. Ну, мы вышли. Их больше было, один цепь из кармана достал, второй нож, третий телескопическую дубинку. Понятно, к чему дело шло. Ну, я ждать не стал, пока нас крошить начнут, их главному врезал пару раз. Он рухнул. Видимо, кто-то из ресторана сразу милицию вызвал, когда мы вышли, потому что тут же сирены завыли неподалеку. Товарищи упавшего, видя такое дело, попрыгали в машины и разъехались. А тот, кого я приложил, не встал. Убил я его, короче. Ну и вот.

Арестанты переглянулись.

 По ходу, это тот боец, что Леву Анкару завалил,  сказал здоровяк.  Братва решила не палиться около жмура и сорвалась на всякий пожарный. Короче, тухлое твое дело, парень. Анкара был правой рукой Седого, который половину Киева держит. По ходу, не доедешь ты до зоны. В СИЗО тебя и завалят. Или если вертухаи в одиночку определят, то на пересылке замочат.

 Бокорез дело говорит,  кивнул Пескарь.  Звать-то тебя как?

 Анатолием,  отозвался парень.

 Ну, значит, быть тебе Толей Нокаутом,  хмыкнул Бокорез.  Так-то ты прав чисто по-человечески, но по понятиям за кровь придется ответить. Кодла Седого тебя из под земли достанет, я их знаю. Так что удачи тебе.

 Спасибо,  буркнул Анатолий, не особо обрадовавшийся услышанному.

 Там, куда ты едешь, говорят «благодарю»,  поправил его Пескарь.  Привыкай.

Анатолий скрипнул зубами.

Он не хотел привыкать к другой речи, к вони автозака, к автоматному стволу, направленному ему в живот. Дома его ждали мать и любимая девушка, которым, как сказал адвокат, придется ждать его еще очень-очень долго. А может, и не дождаться вовсепохоже, эти двое знали, о чем говорили, и на свой манер ему сочувствовали.

Правда, недолго.

Теперь они переговаривались полушепотом. Пескарь что-то негромко втолковывал Бокорезу, а тот внимательно слушал. Анатолий лишь улавливал обрывки фраз: «перо в нычке заряжено», «решка пиленая», «рывок через два поворота», «Катар будет ждать на свалке»  из которых ничего не понял. Да и, если честно, не стремился понять. Своих забот-размышлений хватало.

Насчет того, что не потянет мать адвоката. На этого последние деньги отдала, а он уже намекает, мол, надо добавить. Да и какой адвокат тут поможет, если убит ближайший соратник лидера местной преступной группировки? Получается, если повезет, то придется отсидеть несколько лет. Но, скорее всего, арестанты правы. Убьют его

Эх, обидно-то как! В армии мечтал вернуться домой, на работу устроиться, жениться Все в одно мгновение пошло прахом. Ну, что ж, остается только однодорого продать свою жизнь. Спасибо этим двоим, что предупредили. Когда начнут убивать, придется действовать как учили в разведротедавить глаза, рубить ребром ладони по трахеям, бить ногами в пах, а кулаками в виски, чувствуя, как хрустят под сбитыми костяшками хрупкие кости

От невеселых раздумий его отвлек голос Бокореза:

 Слышь, начальник, мне тут кореш прогнал, что ты сигами торгуешь.

Автоматчик за решеткой посмотрел на арестанта глазами равнодушными, как у тухлой трески.

 Ага. Пятьсот гривен пачка, пятьдесят штука.

Бокорез выпучил глаза.

 Беспредел, командир! Скинь хоть сотку.

 Не хочешьне бери,  пожал плечами автоматчик.

 Ладно, ладно, банкуй,  расплылся в улыбке плечистый уголовник, в руке которого словно из ниоткуда появились несколько мятых банкнот.

 Мля, и как вы это делаете?  хмыкнул милиционер.  Шмонали ж перед выездом. Ну, иди сюда, только без глупостей.

Отложив оружие, охранник вытащил из кармана пачку «Мальборо».

 Сколько возьмешь?

 О, верю, правильный начальник,  расплылся в добродушной улыбке Бокорез, подходя к решетке.  Годными сигами барыжит

В следующее мгновение Анатолий даже не понял, что произошло. Звякнул металл, выломанный небольшой кусок решетки ударился об пол, сверкнуло что-то, вроде как из рукава Бокорезаи охранник, из глазницы которого торчала обмотанная черной изолентой рукоять, начал медленно заваливаться назад.

Но упасть у него не получилось. Бокорез крепко держал автоматчика за ворот, а Пескарь, просунув тонкие руки через решетку, уже завладел ключами, висящими на поясе милиционера. А на пол медленно, кружась, словно осенние листья, все еще падали, падали, падали смятые денежные купюры, на одной из который крупным рубином поблескивала капля свежей крови

Все эта картина очень четко отпечаталась в голове Анатолия, словно сцена из замедленного фильма

А потом время обрело свой обычный ход. Пескарь отомкнул решетку, следом на пол рядом с мертвым телом милиционера упали наручники, сковывавшие запястья Бокореза. Бандит наклонился, выдернул заточку из головы трупа и аккуратно вытер узкое лезвие об волосы мертвеца.

 Че об пакли-то?  хохотнул Пескарь, который уже обшаривал карманы убитого.

 Мне его манатки еще сгодятся,  сказал Бокорез, расстегивая пиджак автоматчика.