Будь добр выбирать выражения, холодно отчеканил он, заметив, что даже мальчишки-оруженосцы, снующие по «Золотому Туру» с тряпками, на миг превратились в неподвижные, прилипшие к броне изваяния, вроде тех, что украшали стены его палаццо. Ты верно служил моему отцу, и я никогда этого не забуду. Но ты присягнул мне, а значит
Магнебод сплюнул оземь. Еще одно непростительное нарушение всех мыслимых норм приличия в обществе маркграфа. Но если бы кому-то пришло в голову вести записи всех нарушенных Магнебодом придворных протоколов, Туринская библиотека едва ли годилась в качестве хранилища для них, скорее, пришлось бы использовать бездонный церковный информаторий
На плечах у твоего «Тура» четыре двенадцатидюймовки, тяжело обронил он. Потрясающая огневая мощь. И я знаю, что ты бьешь из них без промаха, потому что когда-то сам учил тебя этому. Но знаешь, все чаще мне кажется, что ты избегаешь использовать это оружие. Вместо этого ты куда охотнее пускаешь в ход другое. Свои ядовитые злокозненные планы.
Гримберт набрал воздуха в грудь, чтоб хватило на резкую отповедь, но Магнебод явно не желал предоставить ему возможность для контрудара.
Я паршиво вижу еще с тех пор, как херовы силинги залили нас с твоим отцом ипритом во времена Адской Наковальни. Но я еще не слепой, Гримберт. Я вижу, что тебе куда привычнее расправляться со своими врагами при помощи хитроумных планов и интриг. Нет, дай мне закончить, пока чертова жажда снова не вернулась Ты всегда был умным мальчишкой. Может, не таким сообразительным, как Аривальд, тот схватывал на лету, но Ах, черт, да У тебя всегда была светлая голова. Но все эти твои планы, все эти задумки Ты никогда не делаешь ничего случайно, так ведь? Если ты что-то делаешь, то только тогда, когда полностью уверен в результате. И каждый план у тебячто паутина о тысяче нитей. Тут потянешь, там дернешь, там обрежешь. Как. как
Произнесет или нет? Гримберт поймал себя на том, что с интересом ждет этого. Это слово часто произносилось в Туринской марке, но никогдав его присутствии. Обычно если кто-то осмеливался его произнести, то лишь после того, как убеждался, что поблизости нет маркграфа Гримберта или его слуг.
Это слово тайком преследовало его уже много лет. Ступая на тонких невесомых ножках, оно пробиралось в маркграфский дворец и тихонько сновало там, прячась при его появлении. Оно шуршало на грязных улицах, замирая при виде печатающих шаг стражников с турами на кирасах. Оно гудело на ветру, с какой стороны света этот ветер ни заявился бы в Турин. Оно проникло даже в его рыцарское знамя, найдя щели в доспехах. Иногда Гримберту даже казалось, что он видит это слово на чьих-то губах, но всякий раз это оказывалось мороком. Во всех землях империи франков не нашлось бы человека, способного произнести его, глядя в лицо Гримберту, маркграфу Туринскому.
Но Магнебод с его несдержанным ворчливым нравом мог бы и рискнуть.
Как кто?
Старший рыцарь отвел взгляд.
Врать не стану, здорово у тебя это выходит. Как у шулера за карточным столом. Вроде ничего и не сделал, зыркнул туда, зыркнул сюда, пальцем шевельнул, ан смотришьи все за столом уже валяются в луже собственной мочи и крови с кинжалами в горле. И вроде как все само собой случилось, без твоего ведома. Ловко, черт возьми. Ловко! Один только барон Остейский чего стоит Я уж думал, без сечи не обойдется, даже название для нее загодя придумал. Приказал уже боеукладку грузитьтучи к тому времени над Турином такие сгустились, что и пушкой не прошибешь. А ты Раз! Раз! И готово. Зарубил его без меча. Одним только пером и чернилами.
Гримберт улыбнулся, как привык улыбаться на придворных балах в Аахенеодним лишь только коротким напряжением мимических мышц.
Для человека, мнящего себя записным интриганом, барон Остейский недостаточно хорошо следил за собственной бухгалтерией, а кроме того, имел непозволительно много жадных родственников. Мне требовалось лишь подтолкнуть один маленький камешек, чтобы породить лавину. Вроде тех, что грохочут у нас в Альбах, сметая все на своем пути.
Магнебод кивнул, пусть и без особого воодушевления.
Я и говорюловко сыграл. Или тот диакон из епископского клира! Уж как он на тебя обозлился, сладу не было. Еретиком клял, безбожником, тлетворным пау
Магнебод осекся, не зная, как закончить слово. Гримберт благосклонно пришел к нему на помощь. В конце концов, разве не долг сеньора протягивать руку поддержки своим вассалам?..
Всего лишь чересчур много возомнивший о себе святоша, мягко заметил он. Я бы терпел его и дальше, но он принялся подзуживать самого епископа, а этого я уже позволить не мог.
Он сбежал из Турина, теряя четки. Магнебод коротко хохотнул. Так, словно за ним все черти ада гнались!
Это было непросто, признал Гримберт. Но стоило того. То, что тебе кажется интригой, на самом деле битва, пусть даже ей никогда не обрести звучного имени и не затвердеть сигнумом на чьей-то броне. В таких битвах не грохочут пушки и герольды не дуют в трубы, возвещая атаку. И все же это войны, и сил на них уходит не меньше. Надо изучить вражескую оборону и определить в ней слабое место. Прикинуть пути подвоза боеприпасов и пространство для маневров. Подготовить силы для долгой осады и наметить боевые порядки. Подвести незаметно фугасные огнеметы на передовую и провести рекогносцировку. Это война. Уж извини, если предпочитаю вести ее не теми методами, которые были популярны во времена вашей с отцом молодости.
Магнебод тяжело засопел, втягивая воздух не единожды переломанным носом.
Скажи мне начистоту, Гримберт, вдруг потребовал он. Скажи мне ради памяти твоего отца. То, что ты сделал сегодня Это ведь не еще один камешек в твоей бесконечной вражде с графом Женевским? Потому что если так Если так, у всех нас могут быть неприятности. И куда более серьезные, чем жалкая кучка лангобардов за крепостными стенами.
* * *
Гримберт хотел сделать еще глоток вина, но передумал и швырнул кубок в сторону ристалищной площадки. Почти тотчас за него схватились сразу двое или трое оборванцев из туринского ополчения, похожих на облезлых уличных крыс. Это выглядело столь забавно, что Гримберт, наблюдая за их дракой, на какое-то время даже забыл про заданный вопрос.
Вино испортилось, пробормотал он наконец. Когда вернемся во дворец, я прикажу набить из виночерпия чучело и выставлю его у ворот Прости, что ты сказал?
Граф Женевский, тяжело выдохнул Магнебод, сверля его взглядом. Рыцарь, которого ты разбил намедни, был из свиты Лаубера. И я слишком хорошо знаю его нрав, чтобы думать, будто он спустит тебе это. Ты ведь этого и добивался, верно?
Гримберт усмехнулся.
Ты стал интересоваться политикой, мой друг?
Магнебод ответил ему недоброй гримасой, больше похожей на оскал хищного вепря.
Свои сигнумы я заработал в бою, а не на балах и высочайших приемах, буркнул он. Но даже я знаю, что вы хватили лишку. Ходят слухи, что ваша вражда с графом Женевским многих уже утомила. И когда я говорю «многих», то имею в том числе и Аахен, это гнилое, полнящееся ядом сердце распроклятой империи. Смекаешь, откуда ветер дует?
Да, ответил Гримберт, поморщившись. Судя по запаху, от квадских выгребных ям. Надо было приказать разбивать шатер подальше от солдатни.
Но Магнебод был слишком раздражен, чтобы позволить невинной шутке отвлечь себя от темы, которая, судя по всему, волновала его не меньше завтрашнего штурма.
Сколько лет она уже длится? Двенадцать?
Тринадцать. Отец умер тринадцать лет назад.
Магнебод яростно вцепился пальцами в бороду и засопел.
Тринадцать! Подумать только. Тринадцать! Во имя отрезанных яиц святого Филиппа, я надеюсь, вы с графом Лаубером достаточно умны, чтобы не продолжать ее тут, у всех на виду!
Гримберт досадливо дернул плечом.
Как будто я сам рвался примкнуть к его победоносной орде! Господину сенешалю было угодно объявить сбор всех знамен, включая Туринское. Посмей я отказаться, это было бы приравнено к нарушению вассальной клятвы, а то и измене короне. Известно, что на период военной кампании господин сенешаль есть глас императора и меч императора
А еще судья императора! пробасил Магнебод, не скрывая раздражения. Не забывай об этом! Если вы вдруг сцепитесь друг с другом, точно два бешеных пса, сорвав тем наступление, уверен, сенешаль с удовольствием вздернет вас обоих на одном дереве, позабыв про ваши чины и заслуги перед престолом!