Джемс поморщился.
- Замолчи, - привычно одернул он брата. - Есть русский арондисман во французском секторе.
- Вроде Гарлема?
- Меньше.
Люк удовлетворился ответом, а мы недоумевали. Город без имени. Русский арондисман. Гарлем. Оба не знают, что такое "канадец", не слыхали ни о Монреале, ни об Оттаве. Требовался географический гамбит, и Зернов рискнул:
- Мы не из вашего города. Никогда в нем не были. Мы даже не знаем, как он называется.
- Просто Город, - сказал Джемс. - А вы откуда?
- Мы не "быки" и не "воскресшие". Очевидно, имеются в виду полицейские и беглецы из Майн-Сити. Вероятно, мы вкладываем разный смысл и в понятие "дикие". Но у нас нет оружия, и мы нуждаемся в помощи. Нам просто нужно побольше узнать друг друга, чтобы сломать недоверие. Поэтому не удивляйтесь, если некоторые вопросы покажутся вам странными или даже смешными. Например, как называется эта планета?
- Земля.
- А ваша страна?
- Я не знаю, что такое "страна".
- Ну, вся эта часть земли, где живете вы, люди.
- Город.
- Разве у вас один город?
- Конечно.
- А Майн-Сити?
- Это не Город, а рудничный поселок и место ссылки.
- А государство?
- Город - это и есть государство.
- Одно государство на Земле?
- А разве может быть несколько?
Даже Зернов сбился и недоуменно взглянул на нас, но тут же нашелся:
- Вы говорите по-английски и по-французски. А вы слыхали о таких государствах, как Англия и Франция?
- Нет.
- А о частях света? О материках и океанах? Об островах и морях?
Джемс и Люк непонимающе взирали на нас. Даже слова, произносимые Зерновым, были им незнакомы.
Тут я не выдержал и вмешался:
- А вы в школе учились?
- Конечно, - хором ответили оба.
- Есть такой предмет - география...
- Нет такого предмета, - перебил Люк.
- Погоди, - остановил его брат. - Что-то такое было. Но очень давно. Во время Начала. - Он произнес это слово так же подчеркнуто и торжественно, как и "Город". - Мне было одиннадцать или двенадцать, точно не помню. Был тогда у нас учитель, француз Шемонье или Шемоннэ. Он что-то рассказывал нам о мире, где мы живем. Кажется, это называлось "география". Но потом ее запретили, а он исчез.
Оба отвечали охотно, даже с готовностью, но как-то по-школьному, вроде бы на уроке. Чему же научили их в этой школе, где запрещена география и горизонт учеников ограничен рекой и лесом?
- Кстати, как называется эта река?
- Никак. Просто Река.
Мы снова обменялись недоуменными взглядами: непонятная неприязнь к географии упраздняла здесь даже названия. Просто Город. Просто Река.
- А куда она впадает?
- Что значит "впадает"?
Я подумал, как Зернов сформулирует свой вопрос, если они не имеют представления о морях и озерах? Зернов спросил:
- Ну, где кончается?
- Нигде не кончается. Замкнутый круг, опоясывающий Землю.
Дремучее невежество это и убежденное его утверждение чуть не вывели меня из себя. Но я только спросил:
- Откуда вы это знаете?
- Из школы. Это - Знание. - В голосе Джемса снова прозвучала торжественность, начинавшая слово с прописной буквы. - Знание о природе, о Земле, о Солнце, почему сменяются день и ночь, как загораются и гаснут звезды.
Тут только дошло до нашего сознания, что над нами давно уже ночное звездное небо, - в азарте разговора никто из нас даже головы не поднял. Первым сделал это Толька и закричал:
- Чужое небо!
Мы смотрели на небо и молчали. Вероятно, каждый искал знакомые ему с детства светила. Но их не было. Я не нашел ни Стожар, ни Большой Медведицы, ни Полярной звезды. По всему одинаково черному небосклону горели по-чужому разбросанные в чужих узорах чужие звезды. Это не было Южное полушарие: мы все, побывавшие в Антарктике, пересекали экватор и видели Южный Крест. Но и Южного Креста не было.