Леса там дай Бог!
- "За Оку"! - передразнил Толька. - Оглянись получше. Ведь это не наш лес.
Я знал, что это не наш лес. Но мне хотелось знать, что думает Толька. А думал он медленно, тем более по-английски. Иногда перебивал себя, подыскивая или спрашивая перевод.
- Как по-английски "ураган"? Понятно. Так вот: с ураганом - глупости. Юрка просто не знает, что такое ураган, как он возникает и как передвигается. Предположить, что мы целехонько перенесены ураганом куда-нибудь за тридевять земель, не могу. Слишком нелепо.
- Почему за тридевять земель? - спросил Зернов.
- А где вы видели такой лес? Под Москвой - где? Я сын лесника, с детства в лесу. Это не сибирская тайга и не Беловежская Пуща. И не Мещера, - фыркнул он в мою сторону. - Ничего похожего.
- Может быть, заповедник?
- Заповедник тоже лес, только оберегаемый. И где? На Северном Кавказе? - Он с сомнением оглядел окружавшую нас зеленую крепость - Не похоже. Я в Теберде был и на Военно-Грузинской. Буковые корабельные леса прозрачны, солнцем просвечиваются. А здесь?
Я последовал за взглядом Тольки: он был совершенно прав - не наш лес!
- И на Америку не похоже, - прибавил Мартин.
Я засмеялся: очень уж нелепой показалась мне эта реплика. Не перенесло же нас за океан моим предполагаемым ураганом.
- Кто знает... - сказал Зернов.
- Ты о чем?
- О Фонтенбло. Ты не бывал под Парижем - не знаешь. В Галлии времен Цезаря были, вероятно, именно такие леса.
- А при чем Фонтенбло?
- Если вымрет Европа, то лет через триста под Парижем будет именно такая тайга.
- Случись это с нами три года назад, я бы не раздумывал о причинах, сказал Мартин.
Мы переглянулись. Три года назад мы видели и не такие сюрпризы пространства и времени. Но розовые "облака" бесследно исчезли в пучинах космоса. Ни одна обсерватория не зарегистрировала их второго пришествия. А вдруг?
Именно это "а вдруг" пришло в голову каждому, потому что Зернов тотчас же откликнулся на реплику Мартина:
- По-моему, и сейчас не стоит раздумывать. Может быть, оно и повторяется...
- Что именно? - Я все еще надеялся отсрочить догадку.
- Не дури, Анохин. Тебе уже давно все ясно. И ураган ты придумал для игры воображения. Дьячук знает: не бывает таких ураганов. Под Москвой, разумеется.
- Значит, опять "они"? Откуда?
Зернов засмеялся, а я покраснел. Но сдаваться мне не хотелось.
- Значит, опять моделируется пространство и время. И лес - модель. А зачем им галльский лес времен Цезаря?
Зернов молча встал, перешагнул обугленный молнией ствол и только тогда ответил:
- А кому нужны эти гадания? Модель, не модель... Реальная действительность - это лес, из которого нужно выбраться.
- Интересно как? - спросил Толька.
Нас окружала плотная колючая стена густо разросшегося шиповника или, может быть, диких роз. Ни тропинки, ни прохода в кустах не было.
- Погодите, мальчики, - сказал Мартин и вынул нож с белой пластмассовой рукояткой. Тонкое, двусторонне отточенное лезвие выбросилось из нее с легким щелчком. Не нож, а мечта разведчика на вражеской территории.
С легкостью, без всяких усилий, как будто бы он резал колбасу или хлеб, Мартин вырубил проход в кустах, срезая ветки под самый корень.
- У кого еще есть оружие? - спросил он.
Мы опять переглянулись: никто не захватил с собой даже вилки.
- А зачем? - удивился я. - Даже зверей здесь, по-моему, нет.
- "По-твоему"! - передразнил Толька. - В лесу без ножа и палки нельзя. Надо хоть дубинки срезать.
С помощью Мартина мы вооружились суковатыми рогатками, не зная, что через какой-нибудь час будем благословлять Тольку за эту предусмотрительность. Пока же мы сшибали ими огромные, сметанного цвета грибы.
- Может, шампиньоны?
- А кто их знает: очень уж крупны.
Есть никто не хотел.