Я была удивлена и несказанно рада её заступничеству.
Дело в том, что жили мы на границе Длачьего удела, по соседству с землями странных вурдов, пришедших из Нижних миров, и Резигардом, человеческим государством. Мыдлаки, люди, умеющие менять свое обличье на звериное. Выдавали нас наши глаза, принадлежавшие тому животному, в которого мы превращались. Наши реакции и сила превосходила человеческие. Обоняние, зрение и осязание также были в разы выше, чем у свободников.
Первая трансформация обычно ознаменовала половое созревание, происходившее в двенадцать-четырнадцать лет. У меня такого не произошло. Когда мне минуло пятнадцать лет, превращения так и не последовало. Совсем немногое было у меня от длаковвыносливость, сила да острое обоняние.
Порой мне казалось, что мой нос способен распознать ещё больше запахов, чем у других. Благодаря этой особенности знахарка Афтотья и приметила меня, как она однажды созналась мне. Я не винила её в этом, а наоборот, радовалась, ведь мне нравилось собирать травки, промывать и сушить их. Затем следовало некоторые из них варить, другие измельчить. Причём одно и то же растение можно было использовать в разных средствах, по-разному приготовив. Этот процесс настолько погружал меня в себя, что я бы занималась этим всё время.
И был у меня ещё вытянутый зрачок, зато в остальном глаза почти человеческие, потому что не могло быть у свободника зелёной радужки с красными крапинками. Маленькие клыки не в счёт. Над ними лишь смеялись у нас в деревне. Вообще-то, надо мной всегда насмехались и унижали в деревне и близлежащих поселениях.
Единственным человеком, заступавшимся за меня, стала Рирана. Ею гордилась вся семья. Ри считалась красавицей. Её роскошным темно-каштановым волосам с красным отливом завидовали все женщины. И дело не только в цвете, но и в локонах, завивавшихся так от природы. Я видела такие локоны на кукле, принадлежавшей дочери старосты нашей деревни.
К шестнадцати годам Рирана расцвела. Теперь местные девицы завидовали и её ладной фигурке с шикарными формами. Только одним не вышла сестраростом. Она была маленькой, что отразилось и на её звере. Бурая волчица была мелкой на фоне других волков.
А, может, предательство зарождается тогда, когда появляется зависть?
Я завидовала сестре-красавице. Рядом с ней я выглядела нескладной дылдой, лишённой женских округлостей. Мои каштановые волосы тоже вились, но мои кудряшки были настолько тугими и мелкими, что пока не отрасли, чтобы их собрать в пучок, вокруг головы волосы торчали, словно одуванчик. И это служило поводом меня так обзывать. Кстати, это самое безобидное прозвище. Расчесывать подобную гриву было настоящим мучением. Расчески застревали и ломались. Когда волосы достигли плеч, я с радостью стала их собирать в хвост, а потом в пучок. Лишь бы не расчесывать.
Да, завистьнехорошее чувство. Но от него никуда не деться. Хоть раз, но каждый из нас его испытывал. Признайтесь себе в этом. Никогда не лгите себе. Признайтесь, и пусть это будет вашей тайной. Вашей и вашего сердца. И не маскируйте зависть благими намереньями. Это подло. Вот еще один вид предательства. Вы предаете не только тех, кому завидуете, но в первую очередь самих себя, потому что уже не можете быть честным даже наедине с собой.
Завидовала я сестре ещё и потому, что у неё была семья, которая любила её. Ри дарили подарки на дни рождения и праздники, покупали новую одежду взамен старой. Я же довольствовалась её обносками. И то не всеми. Ведь были ещё и младшие сестры, которым эти вещи нужнее. Стоит ли говорить о том, что одежда Рираны была мне короткой и мала? На Чучело я обижалась, но молча глотала несправедливое отвращение окружающих, прячась ото всех в домике знахарки, где занималась самым желанным деломготовила снадобья и мази, которые потом у Афтотьи брали жители местных деревень.
Так и дальше продолжалось бы, если б не одним летним вечером тётка не завела странный разговор за ужином.
Сынок кузнеца, Вербор, засматривается на нашу Диону,приторным голоском как бы невзначай проговорила она.
От её пристального взгляда мне стало не по себе. Даже кусок в горло не лез.
Это очень хорошая партия для тебя, Диона,впервые высказал свое мнение в отношении меня дядя.С учётом того, что ты не можешь обращаться, да и приданного за тобой нет. Онлучший вариант. В почёте будешь жить.
И в чёрном теле, забыл он добавить. У бесприданниц судьба такаяработать за кусок хлеба на семью мужа и мнения собственного не иметь. Это много позже, когда я выросла, жизни хлебнула через край, ко мне пришло осознание того, что в тот момент я не могла так думать, потому что не умела мыслить самостоятельно.
Я была как дикий зверёк. Шла к тем, кто мог дать кусок хлеба. Мной легко было управлять, но всё же внутренняя чуйка у меня была. И она-то шептала, что не стоило радоваться такому предложению. Кроме того, кто ж не знал в деревне и округе о бешеном нраве младшего сыночка кузнеца. Понятное дело, никто не отдаст родную кровиночку за буйного замуж. А выродка можно. Вот к сестре, например, посватался глава клана, жившего в неделе пути от нас. Видел он Ри на весенней ярмарке, приглянулась ему красавица, и через несколько дней сваты стояли у нашего порога. Меня тогда отправили к знахарке, чтобы глаза не мозолила, а то вдруг сорву сговор. Только когда гости уехали, я слышала, как сестрёнка плакала.
Рирана созналась только мне, что не мил был её тот длак. Огромный и жестокий воинтаким он предстал в моём воображении по рассказу сестры. Я тогда подсыпала ей успокоительных травок, а то извелась бы вся она.
И теперь моя очередь настала. Чем замуж за бешеного, я лучше убегу. Попрощаюсь с Афтотьей и сбегу. Так я решила в тот момент, склонив голову, чтобы никто не увидел в моих глазах огонь непокорности к тем, кто растил меня.
Куда бежать?
В Гидаирскую академию ядологии и травологии. Знахарка рассказала, что это лучшее в нашем мире заведение, где научат обращаться с травами много лучше, чем она сама. Столько всего Афтотья рассказывала мне про эту академию, что я иногда представляла себя её студенткой. Правда, надо научиться читать и писать. Счёту меня научила сама знахарка. Только кто ж меня тут этому научит? Найду кого-нибудь.
Под благовидным предлогом выскользнула после ужина из дома и побежала к знахарке. Не ожидала та меня увидеть в тот вечер. Я надеялась получить у неё поддержки, но, оказалось, всё наоборот.
Совсем как мать в своё время,укоризненно покачала она головой.Сбежала накануне свадьбы. Долго о ней не было ни слуху, ни духу, а потом заявилась с тобой. Хочешь повторить её судьбу? Зачем я тогда тебя учила? Знаешь ли, там, в большом мире твои знания немногого будут стоить. Для того, чтобы заниматься травками, тебе придётся выучиться и получить диплом о соответствующем образовании. А ещё и сертификат на деятельность. Иначе тебя могут наказать. А тут? Собирала бы травки и помогала бы своим, глядишь и приняли бы тебя, да простили бы, что не можешь шкурку поменять.
Разве это не предательство? Мне было больно слышать такие слова. Пока я шла к наставнице, то долго размышляла и взвешивала все «за» и «против» будущего замужества. Знала бы Афтотья, что её речь подтолкнула меня бежать уже этой ночью, не откладывая побег на завтра.
Понурив голову, я покинула её избу, бывшую мне убежищем. Погрузившись в раздумья о том, куда мне податься, я не заметила волка, кинувшегося ко мне. От страха язык прирос к небу, и крик застрял в горле. Зверь обратился, и передо мной предстала обнаженная Рирана. Она тут же начала одеваться в платье, свернутое в куль, который она держала до этого в зубах.
Я тебя заждалась,проговорила сестра.
1-2
Чего тебе?грубо буркнула я.
Сейчас мне было настолько безрадостно, что на вежливость не хотелось тратить силы.
Я хочу сбежать в Резигард,заявила она.И поступить в их академию.
Зачем тебе это?
А затем, что студенты находятся под защитой академии вплоть до её окончания,радостно сообщила Ри.И никто, слышишь, никто не может заставить их выйти замуж против их воли. Нас там защитят.
Только теперь я подняла голову и заглянула ей в глаза. Мне не верилось, что послушная дочь, любимица своих родителей, способна бросить выгодного жениха и убежать в неизвестность. Я прищурилась, не доверяя её намереньям.
Ди, вместе у нас больше шансов,сестра схватила меня за руку и умоляюще посмотрела на меня.Я знаю, что ты тоже хочешь сбежать. И я полностью на твоей стороне.
Сомнения все ещё терзали меня, когда я услышала:
Если не согласишься, то я всё расскажу родителям. Тебя поймают и сразу же отдадут Вербору, а тот церемониться не станет. Сразу выбьет из тебя неположенные мысли,чего-чего, а угроз и открытого шантажа я от неё не ожидала.
А после окончания?здравый смысл не повёлся на заманчивую идею.Туда добираться не меньше месяца, а то и больше, а у нас нет ни денег, ни еды. Я уже молчу о сменной одежде.
Я всё это припасла,тихо призналась сестра.А после окончания нас могут направить куда-нибудь, где не будет хватать специалистов нашего профиля. Я ж говорю, своих студентов академия не бросает.
Ох, и вопил же мой разум, что не надо соглашаться, но сердце просилось вырваться из опостылевшей деревни. Да и песня гусляра-магура бередила душевный покой.
Той же ночью, забежав в тайник, куда сносила необходимые вещи Рирана, мы взяли всё, что смогли унести с собой, и покинули деревню, не попавшись никому на глаза. По пути я собрала травки, которые отбивали наш запах, чтобы по нему нас не обнаружила погоня. Неделю мы шли лесом, а потом и вовсе подошли к Шву. Почему так называлось место, я не знала, но наши всегда сторонились его, рассказывая о монстрах, бродивших в этой опасной зоне.
Я туда не пойду,отказалась я.
Ди,взмолилась сестра.Уже давно не было нападений, больше полувека. Все это россказни старожил, чтобы запугать малышей и таких, как мы с тобой,уговаривала она меня.Тут мы пройдем быстрее, я узнавала. А если вернёмся к дороге, то там нас быстро схватят и вернут домой.
Не слова Рираны, а страх быть пойманной заставил меня согласиться с выбранным маршрутом. И действительно, за всю следующую неделю нам никто не попался по пути. Никто, значит, ни животных, ни чудовищ, ни людей мы не повстречали за всё время пребывания в Шве. К счастью, у нас был небольшой запас едыпока шли по лесу, сестра несколько раз поохотилась, поэтому хлеб, припасённый Ри, у нас остался нетронутым. В еду шли съедобные корешки и травки, которые я находила.
Когда мы покинули Шов, я вздохнула с облегчением. Да и Рирана заметно расслабилась. Выбрались мы аккурат к тракту, но шли рядом с ним, скрываясь за деревьями. Мы всё ещё страшились погони. Через пару дней наш съестной запас иссяк. До самого вечера мы тащились голодными и в сумерках набрели на поселение, проживавшее за счёт путников, ходивших этим трактом.
Подходящая таверна нашлась быстро. С огромным аппетитом мы уплетали сытный ужин, состоявший из мясной похлебки. Давно уже не кушали ничего жидкого. На ночь остались тут же, сняв одну кровать на двоих в общей комнате на десятерых. Мы рассудили, что сбережений у сестры было мало, а потому не стоило разбрасываться деньгами.
Утром, плотно позавтракав, мы нашли попутчиков, которые двигались в столицу, где и располагалась академия. Нет, не так. Это я назвала их попутчиками, но на деле пришлось заплатить за место в караване. Так у нас осталась одна четвёртая часть от накоплённых денег.
Рирана всегда была общительной. Ей не составило труда подружиться с главным в караване и договориться о работе. Она превращалась в волка и отправлялась на охоту. Из принесённой ею дичи готовили обед и ужин. Меня же сестрёнка пристроила на кухню, где я разделывала добытые ею тушки. Так, к концу путешествия мы не только вернули потраченные средства на караван, но и подзаработали сверх этого. Немного, но нам должно было хватить этих денег, чтобы продержаться первое время в городе. Мы на это надеялись.
Прибыв в столицу через три недели после присоединения к каравану, Рирана нашла дом, где сдавались комнаты. Едва мы заселились, как она убежала искать работу. Я осталась ждать её. К вечеру сестра примчалась с радостными новостямией удалось найти два места в одной таверне.
Утром мы вместе направились туда. Хозяин заведения дал нам несколько заданий, по итогам которых сестра стала подавальщицей в зале, а меня отправили на кухню мыть посуду. Нет, я не обиделась. Я давно уже привыкла, что лучшее никогда мне не доставалось.
Работа посудомойки оказалась изнуряющей. После смены я валилась с ног. Ри тоже уставала. И, когда пришли домой, она по секрету призналась, что завидовала мне.
Мужики не глазеют на тебя, не пытаются ущипнуть да побольнее,с тяжким вздохом произнесла Рирана.Везёт же тебе!
Да забыла она упомянуть, что и платят ей больше, чем мне. И руки у меня болели после целого дня мытья посуды. Ноги не устали, нет. Я привыкла долго ходить по лесу в поисках трав, поэтому это было несложно. С другой стороны, я радовалась, что мне не нужно появляться перед большим количеством людей. Я стеснялась. Стеснялась своего высокого роста, худой и плоской фигуры, торчащих во все стороны волосы. Стоило мне оказаться в центре внимания, как тут же становилась косноязычной и неловкой. Пару слов не могла связать под пристальными взглядами людей, поэтому избегала любые сборища народа, стараясь уйти подальше от толпы и нежелательного внимания.
В конце недели мы получили заработанные деньги. И первым делом бросились покупать букварь, перья, чернила и бумагу, чтобы научиться читать и писать. Правда, тут мы оплошали. Никто из нас даже букв не знала. Книжка, которую называли букварёмпо ней все учились читатьстала для нас непреодолимым препятствием.
Мы бились, словно рыба об лёд, но ничего у нас не получалось. Две недели прошли впустую. Мы даже стали носить на работу букварь и, когда выдавалась редкая свободная минутка, садились за учёбу. Несколько дней хозяин таверны молча наблюдал за нами, усмехаясь в бороду. Дольше мужчина не выдержал и произнёс, как читаются буквы. Рирана схватила практически сразу. Я же с трудом запомнила первые три буквы. Возясь со мной, сестра и сама запуталась.
Э, не-э, так дела не пойдут,протянул хозяин.Так вы не научитесь читать. Пошли, научу тебя,он поманил Ри за собой.А потом ты и сестру подтянешь.
Сестра, улыбнувшись мне, подскочила и последовала за мужчиной. Меня же позвали на кухню, где появилась грязная посуда.
Вечером Рирана показала мне алфавитницу, книгу, по которой учили детей читать. Это подарок от хозяина таврены. Через несколько дней сестра умела читать, но плохо и по слогам. Через неделю полностью освоила алфавитницу и медленно читала.