Ах, да Бедняжка. Ты, должно быть, думал, что так называть его имеешь право только ты? Анри криво ухмыльнулся, Надо же, какое разочарованиевдруг оказаться не единственным в мире! Да, Чеслав, я называю его Аном, и знаешь, почему, знаешь, рыжий придурок? молодой человек присел перед пленником на корточки, немного склоняя голову набок, Потому что это я спас его, когда он едва не умер от твоих экспериментов. Это я вернул его к жизни, и вернул ему человеческий облик, и я был рядом с ним все эти годы! А тычервь, сидящий в подвале, он поморщился и вновь выразительно сплюнул под ноги собеседнику, Здесь и оставайся. Я ухожу.
Чеслав, которого произносимые слова били больнее хлыста, но который, тем не менее, не подавал виду, как ему больно слышать их, холодно улыбнулся.
Иди. И помни, что я сказал тебе, малышвсе, что ты увидишь и услышишь, буду знать и я. Встретимся на развалинах замка.
***
Анри упал на колени в снег и, не в силах сдержать гнев и отчаяние, ударил по нему кулаком. Дурак, какой же он дурак! Так сглупить, позволить провести себя, позволить сделать из себя шпиона, предателя! Теперь он не сможет оправдатьсяон предатель, предатель против воли, но это не отменяет самого факта
Слезы жгли глаза, и молодой человек, злясь из-за этого еще больше, вновь набрал полную горсть снега, прижимая его к пылающему лицу.
Что делать, что делать?! Как сказать родным о том, что произошло, как вести себя?? Они и без того сердиты на него из-за дружбы с Анхелем, а теперь еще и Чеслав!
Как это он сказал? «Поймать маленького глупца на крючок его ярости» Вот уж точномаленький глупец, идиот, мальчишка! А еще называет себя взрослым! Да ему только сидеть с младшим братом в машинки играть, а не в такие серьезные дела ввязываться!
Проклятие Парень сел на снегу по-турецки и закрыл лицо руками. Как вести себя, он не зналхотелось одновременно вернуться в замок, и убежать от него как можно дальше, хотелось прострелить себе висок, чтобы не позволить мерзкому оборотню подглядывать за его родными, не позволить ему причинить им вред.
Анри? знакомый голос заставил молодого человека содрогнуться всем телом и, медленно опустив руки, неуверенно повернуться.
Папа Я думал, ты поехал в банк?
Молодой светловолосый мужчина, по виду совсем немногим старше собственного сына, хмурясь, остановился рядом с последним, глядя на него сверху вниз.
Я вернулся. И увидел тебя, здесь, на снегу что произошло? В чем дело?
Ни в чем, Анри, верный своей привычке держать марку, не сознаваясь ни в чем до последнего, передернул плечами и, опустив взгляд на снег, внезапно, неожиданно даже для самого себя, выдохнул, Я предатель!
Отец его непонимающе моргнул. С утра, когда он уезжал по делам в банк, все было в порядке, никаких подобных мыслей в голове сына не водилось, и что изменилось за несколько часов его отсутствия, сообразить было мудрено.
Что за глупости? он нахмурился, присаживаясь рядом с сыном на корточки и касаясь ладонью его плеча, Сын, что с тобой? Откуда такие мысли, почему
Потому что это правда! молодой наследник, не в силах сдерживать себя, рывком повернулся, взирая на родителя в упор, Потому что я пятнадцать лет лгал всем, потому что я дружу с Анхелем, а теперь Чеславон не сумел договорить, неожиданно сбиваясь на тяжелый стон и, согнувшись пополам, обхватил руками разрывающуюся от боли голову.
Проклятый оборотень, судя по всему, внимательно следил за поведением «союзника», контролируя его и не позволяя болтать лишнего.
Его отец, граф де Нормонд, видя, что с сыном творится что-то неладное, взволнованно сжал его плечи.
Анрион чуть качнул головой, торопливо прикидывая различные варианты поведения и, наконец, останавливаясь на одном, Поднимайся. Вернемся в Нормонд, и поговорим там. Пока что я ничего не понимаю.
Юноша упрямо мотнул головойвозвращаться в замок ему не хотелось.
Мне мне нельзяпростонал он, с трудом превозмогая дикую боль, едва ли не теряя сознание от нее. Отец его, будучи человеком решительным и прекрасно знающим характер первенца, нахмурился, поднимаясь с корточек и, подхватив сына подмышки, уверенно поставил на ноги и его.
Пока я хозяин этого замка, тебе никто не посмеет мешать находиться в нем, твердо произнес он и, стиснув плечи парня, немного толкнул его к входным дверям, Пошли!
В Нормонде возвращение его хозяина, сжимающего плечи держащегося за голову сына, произвело настоящий фурор. Мать последнего, сидящая в числе прочих за большим столом гостиной, внимательно и мрачно слушающая сообщаемые Альбертом и Винсентом, собравшими военный совет, известия, завидев парня, взволнованно вскочила на ноги, бросаясь к нему. Сейчас, в эти секунды, она совершенно не думала о том, что он натворил, не задумывалась о его вине, сейчас она просто видела, как ему плохо и безмерно волновалась за него.
Что с ним? Винс, глядя, как родители Анри усаживают его на первый попавшийся стул, чуть сдвинул брови.
Граф де Нормонд резко выпрямился, устремляя на него внимательный и где-то строгий взгляд.
А об этом я хочу спросить у вас, друг мой, у вас всех, говорил он спокойно, но в голосе его отчетливо прослеживались металлические нотки, Почему я возвращаюсь домой и застаю своего сына сидящим перед замком на снегу в совершенном отчаянии? Почему он называет себя предателем и говорит, что не может вернуться в замок? Почему, в конце концов, он упоминает Чеслава и Анхеля, причем они здесь снова?!
Сядь, Эрик, Альберт, приходящийся хозяину замка дядей, глубоко вздохнул, приглашающе указывая на большое глубокое кресло во главе стола, Сядь и выслушай Твой сын пришел сегодня к Венсену с поразительными новостями о том, что Чеслав восстанавливает силы. На закономерный же вопрос, откуда он узнал это, он признался, что уже пятнадцать лет как общается с Анхелем Мактиере
Невозможно! Эрик, прервав дядю, хлопнул ладонью по столу. В сознании его сына этот хлопок отдался далеким взрывом, и молодой человек зажал уши.
Пятнадцать лет назад ты, дядя и ты, Людовик, здесь он глянул на молчаливо-серьезного молодого зеленоглазого человека, сидящего с правой стороны стола, Обратили Анхеля в паука навечно. Луи при этом едва не погиб, и чтобы спасти его пришлось пойти на довольно рискованные меры Как ты можешь говорить мне сейчас, что Анри общается с ворасом на протяжении пятнадцати лет?
Это говорю не я, великий маг, уже успевший обуздать гнев, и ныне абсолютно хладнокровный, немного выпрямился, В этом признался твой сын. Пятнадцать лет назад, Эрик, Анри Людовик де Нормонд, шестилетний мальчишка, сбежал из замка и, бродя по округе, наткнулся на поместье Мактиере. Там он нашел плошку с мертвым пауком в каком-то растворе, понял по запаху, что в последнем чего-то не достает и исправил ошибки неумелого алхимика. Благодаря гениальности этого маленького вундеркинда Анхель Франциск Мактиере, человек, ворас, избавляясь от которого Людовик едва не погиб, вновь ожил и вернулся к своему прежнему состояниюон способен принимать человеческий облик и, по-видимому, будучи признателен, уже пятнадцать лет как общается с твоим сыном.
Молодой мужчина, выслушавший все эти новости с приоткрытым ртом, медленно обернулся, взирая на сидящего чуть поодаль в объятиях взволнованной матери Анри.
Это правда? голос его поражал холодом, и парень, который только что сидел на снегу, невольно подумал, что разницы нет: замерзнуть он мог и в замке, и снаружи.
Да, папа, ответ его, тем не менее, прозвучал твердо: вины за эти свои действия молодой наследник по-прежнему не ощущал. Он выпрямился, аккуратно высвобождаясь из рук матери и, принимая решение одновременно со словами, немного прищурился.
И, раз уж сегодня день скандалов, вот вам еще одна причина ругать меня, парень гордо поднял подбородок, Мне двадцать один год, но двадцать два мне исполнится не раньше, чем в следующем столетии. Да! заметив пораженное понимание на лицах родных, он вскочил на ноги, вызывающе глядя на них, Я сделал то самое зелье, что делал дядя Луи для отца и мамы, и выпил его! Потому что я взрослый человек, я маг, и я имею право
Замолчи, Анри! тяжелый кулак мастера Альберта с грохотом опустился на столешницу, и внук его, как-то быстро стушевавшись, поспешил присесть обратно, Ты стал слишком многое себе позволять, мальчик, и теперь я понимаю, чье это влияние! Выпитое тобой зельеменьший из твоих проступков, ты должен сознавать это! Вместо того, чтобы дерзить, тебе бы следовало извиниться, но ты даже не пытаешься сделать этого!