Вы часто видите сны?
– Ага, значит, мы уже и до снов дошли? Нет, я не вижу снов. Или, точнее, я не придаю особого значения тому, что вижу во сне.
– А в последнее время у вас были сны? После того, как вы решили приехать в Цюрих? После вашего приезда сюда?
Рассказать или нет? Что ж, я ведь за это удовольствие деньги плачу, так пусть все будет по полной программе, какая бы программа ни была.
– Да, в прошлую ночь мне приснился сон.
– И?..
– Очень яркий сон для меня. Обычно во сне я вижу лишь какие-то фрагменты, обрывки, которые не задерживаются в памяти. Этот сон был совсем другим.
– Он был цветным?
– Да. Он был очень… красочным.
– А какое было общее настроение этого сна? Я хочу узнать, вам он понравился? Он был для вас приятен?
– Приятен? Да, я бы сказал, что приятен.
– Расскажите, что вы видели в этом сне.
– Я был в каком-то здании – вроде бы знакомом, хотя места этого я совсем не знал. Но каким-то образом оно было связано со мной, и я там был важной персоной. Вернее даже, здание окружало меня со всех сторон, ну, как здание колледжа – знаете, как здания некоторых колледжей в Оксфорде, – а я торопился через внутренний двор к задним воротам. Когда я проходил под аркой, двое людей, стоявших у ворот на посту, – швейцары или полицейские, какие-то должностные лица и охранники – приветствовали меня, улыбаясь как знакомому. Я помахал рукой им в ответ. Потом я оказался на улице. Но не канадской улице. Больше было похоже на какой-нибудь симпатичный городишко в Англии или в Европе – деревья по обеим сторонам и очень милые частные домики, хотя кое-где были и магазины, а потом мимо проехал автобус с людьми. Но я спешил, потому что мне было куда-то нужно, и я быстро повернул налево и вышел за город. Я был на дороге, город остался у меня за спиной, а я вроде бы шел вдоль поля, которое было все изрыто, и я знал, что это археологические раскопки. Я двинулся через поле к какой-то времянке в самом центре раскопок и вошел в дверь. Внутри времянка оказалась совсем не такой, как я ожидал, потому что снаружи, как я уже говорил, она казалась каким-то временным хранилищем инструментов, бумаг и так далее, но внутри там все было в готическом стиле. Потолок низкий, но с прекрасной каменной резьбой, и вообще все сооружение было каменным. Там внутри была парочка молодых ребят, простоватых парней лет, я бы сказал, двадцати с небольшим. Они разговаривали, стоя на вершине винтовой лестницы, которая, как я знал, уходила под землю. Я хотел спуститься и попросил их дать мне пройти, но они не послушались, и, хотя со мной они и не говорили, а продолжали беседовать друг с другом, я чувствовал, что они считают меня обычным любопытствующим, который не имеет никакого права спускаться под землю и на самом деле даже не собирается этого делать. Поэтому я вышел из времянки и направился к дороге, а там повернул к городу; и тут мне встретилась женщина. Она была какая-то странная, похожа на цыганку, но одета не так броско, как цыганки, которые выпрашивают милостыню. На ней была старомодная потрепанная одежда, вроде как выцветшая от солнца и дождя, а на голове сидела широкополая помятая черная бархатная шляпа с какими-то яркими перьями. Казалось, женщина хочет сообщить мне что-то важное, и она никак не отставала, но я не мог понять ни слова из того, что она говорит. Язык был мне совершенно незнаком – наверно, цыганский, решил я. Она не просила подаяния, но что-то ей все-таки было нужно. Я сказал себе: «Ну что ж, каждая страна имеет таких иностранцев, каких заслуживает» – а это довольно глупое замечание, если вдуматься. Но у меня было ощущение, что время поджимает, а потому я поспешил назад в город, резко повернул теперь направо и почти вбежал в ворота колледжа.