Потому, что я не являюсь Мойрой Сэнтир, яэто память. У меня нет своих желаний, нет воли или мотивирующего «я», помимо того, что даёшь ты. Поэтому я сказала, что в каком-то смысле яэто ты.
Меня начинало осенять понимание, но пока ещё не всё прояснил.
Тогда почему ты отозвалась, когда я позвал тебя по имени «Мойра».
Я отозвалась, потому что ты позвал. Твоя воля, твоё желание, твоя мотивация заставили меня действовать, ответить. Ты даёшь желание, создающее это подобие того, кем была Мойра Сэнтир, без твоей живой воли я жива не более, чем земля у тебя под ногами. Япамять, получающая жизнь от твоей связи с землёй и от твоей жажды ответов.
Теперь я понял, но был в настроении спорить:
Земля у меня под ногами действительно живая. Это я уже усвоил.
Тут она улыбнулась, сверкнув похожими на белые камушки зубами:
Это также верно, но земля у тебя под ногами не имеет желания говорить или дискутировать на темы человеческого знания. Это знание она получила от Мойры Сэнтир, а желание говорить она получает от твоей живой воли.
Так значит, я на самом деле говорю с землёй.
Яземля, но яне голос земли яотголосок женщины, которая вышла за черту знания того, как быть человеком, сказала она. Возможно, мне только показалось, но я почти услышал нотку тоски в её голосе, когда она это произнесла. Я инстинктивно понял, что её слова были правдой, но сомневался, что они были окончательной правдой.
У меня в голове внезапно возник вопрос:
А есть другие?
Другие?
Другие отпечатки, воспоминания, оставленные предыдущими архимагами, вроде тебя пояснил я.
Нет, насколько я знаю, просто ответила она.
Ответ меня разочаровал, и вызвал лишь дальнейшее любопытство:
Почему нет? Ты что, единственный архимаг, кто эм потерялся или соединился с землёй?
Неткогда я была жива, меня учили, что прежде меня несколько человек были потеряны таким образом.
Тогда почему ты существуешь? спросил я. Когда вопрос сорвался с моих губ, мне пришло в голову, что это был серьёзный вопрос, который с тем же успехом можно было задать мне самому.
Я была создана, чтобы сторожить и хранить некоторые вещиу рода Сэнтир всегда был индивидуальный талант, отсутствовавший у других великих родов, сказала она. В её голосе слышались почти что неуверенные нотки, будто она говорила нехотя.
Конечно, это повлекло за собой вопрос:
Например?
Взгляд её голубых глаз впился в меня:
То, что ты видишь перед собой Я являюсь «осколком» изначальной Мойры Сэнтир, ослабленной копией, если тебе будет угодно.
Эта мысль меня заинтриговала:
Это что-то присущее лишь вашему роду? Неужели все маги Сэнтиров были способны это делать?
Способность создавать живое телонечто доступное лишь архимагу, а их среди моих предков было немного. Однако волшебники Сэнтиров часто могли создавать полуразумные чары на предметах, вкладывая в них знания Ялишь результат предельного растяжения этой способности. Насколько я знаю, яединственный пример этого, чем бы ты меня ни назвал, закончила она, показав на своё тело.
И каково было намерение твоей создательницы, когда она тебя сделала?
Сохранение знаний, чтобы помочь тебе Хотя у меня не осталось воли или власти действовать, я могу научить тебя тому, что я знаю, если ты желаешь мудрости. И начала она говорить что-то ещё, но остановилась.
Что? подтолкнул я.
Ничего.
Это не было похоже на «ничего», там было что-то ещё.
Я пока не готова поделиться всемдо тех пор, пока не узнаю получше твои цели до тех пор, пока не удостоверюсь, что ты сможешь выжить, напрямую сказала она.
Я думал, что ты действуешь согласно моей воле, осведомился я. Как может симулякр быть упрямым или осторожным?
Некоторые вещи настолько сильно нацелены на защиту, что это желание переживает даже такое показала она на своё земляное тело, изящно махнув руками вниз.
У меня сложилось ощущение, что на этом этапе я ничего не добьюсь, пытаясь вырвать из неё ответ, поэтому я мысленно отложил этот вопрос на потом. Передо мной возвышался более крупный вопрос:
Ты сказала, что и другие были «потеряны» так же, как ты так почему ты стала вот такой? И что более важноможет ли со мной случится подобное?
Она снова улыбнулась:
Хороший вопрос а также часть причин, по которым я была создана. Здесь имеет значение фундаментальная разница между волшебством и тем, что делает архимаг. Маг использует свою собственную силу, чтобы создавать перемены в окружающем его мире, так же, как обычный человек может использовать силу своей руки и топор, чтобы повалить дерево. Маг орудует своей силой, и создаёт событияархимаг же слушает мир.
По описанию, это не очень полезно, или мощно. В хрониках сказано, что ты победила тёмного богаты ведь сделала это не благодаря «слушанию», настаивал я.
Верно, я сокрушила Балинтора отнюдь не просто слушая, и именно поэтому я стала такой, как сейчас. Я искала силу за пределами человеческого понимания, силу всей земли, и я её получила, сказала она, и на этом умолкла.
Ничего не понимаю, признался я.
Она пристально посмотрела на меня, и я обнаружил, что меня завораживает свет, блестевший в тёмных сапфирах, служивших ей «глазами». Наконец она раскрыла рот, чтобы заговорить снова:
Архимаг не обладает силой, Мордэкай. Архимаг становится тем, чем он хочет обладать.
Глава 5
Мойра Сэнтир, или, точнее, существо, которое я называл Мойрой, долго смотрела на меня, позволяя своим словам дойти до меня. Я моргнул несколько раз, пока случившееся со мной самим за последний год события сдвигались у меня в голове, реорганизуясь в свете того, что она мне только что поведала. Несколько вещей с щелчком встали на место, когда я оглянулся назад, и моё воспоминание о голосе ветра и ощущении, которое у меня было ощущении потери своего «я» ясно выделилось у меня в сознании.
Всего лишь несколько дней назад я почти ушёл в небеса лишь для того, чтобы отследить человека на несколько миль дальше, чем позволяли мои обычные чувства. А что, если бы я не вернулся? Что случилось бы, не привлеки Ариадна моё внимание? Я стал бы зефиром? Частью ветра навеки потерянным среди облаков, не помня свою прежнюю жизнь? Следствия из всего этого были потрясающими.
Это может случиться с ветром? внезапно спросил я.
Архимаг может стать чем угодно, ответила она. Это одновременно благо и проклятие сила и слабость.
Мне кажется, позавчера это со мной почти произошло, добавил я.
Я не удивлена, сказала она.
Почему?
Ты особенно чувствителен, в моё время тебя бы тщательно охраняли ма́йллти, сказала она. Слово «майллти» было мне уже знакомо, на лайсианском оно означало «сторож».
А что делали эти «майллти»? спросил я.
Их задачей была забота о том, чтобы архимаг не заходил слишком далеко. В большинстве своём они были магами с ограниченными способностями. Если тот, кого они сторожили, терялся, то они говорили с ним напрямую, разум к разуму, чтобы попытаться притянуть его обратно в мир людей, объяснила она.
У тебя были сторожа? И если так то почему они не вернули тебя? спросил я, но даже до того, как я закончил это произносить, я задумался, не был ли этот вопрос слишком щепетильным, но я всё равно должен был его задать.
Были, но некоторые вещи нельзя повернуть вспять. Я знала цену, и сделала свой выбор, и именно поэтому я попыталась сохранить свои знания для будущего, пока не потеряла себя, без изысков ответила она, и если этот вопрос её беспокоил, то она этого не показала.
Ты говоришь, что я «чувствителен», при чём тут это?
При всём чувствительностьэто то, как мы искали возможные таланты к этому. Вообще, когда молодой маг впервые показывал свою силу, его помещали под тщательный надзор. По прошествии года мы тестировали его чувствительность, в основном путём проверки дальности его магического взора, сказала Мойра.
Дальность или чувствительность как-то указывают на силу мага?
На самом деле нет. Многие могущественные волшебники были слишком нечувствительны, чтобы стать архимагами вообще-то, это относится к большинству из них. И наоборотнекоторые архимаги были весьма посредственными с точки зрения чистого волшебства. Я сама считалась «умеренной», когда протестировали мою личную силу, но моя чувствительность была очень высока. За мной внимательно наблюдали с того дня, когда впервые проявилась моя сила, и до того момента, когда я решила отдать свою жизнь в попытке остановить Балинтора, произнесла она с некоторой гордостью.