– Значит, этого состояния достигнуть невозможно? – со вздохом воскликнул Мемнон.
– Так же невозможно, как невозможно достигнуть совершенства в ловкости, совершенства в силе, совершенства в могуществе, совершенства в счастье. Даже мы далеки от этого. Есть одна планета, где все это существует; но между ста тысячами миллионов миров, рассеянных в пространстве, все распределяется в строгой последовательности. Во втором мире меньше разума и наслаждений, чем в первом, в третьем меньше, чем во втором. И так далее, вплоть до последнего мира, населенного одними лишь безумцами.
– Боюсь, – сказал Мемнон, – что наш маленький шар как раз и есть тот сумасшедший дом вселенной, о котором вы сделали мне честь упомянуть.
– Не совсем, – ответствовал дух. – Но он к этому приближается; всему свой черед.
– Как же так? – сказал Мемнон. – Ведь в таком случае глубоко ошибаются некоторые поэты[3] , некоторые философы[4] , когда говорят, чтовсе идет хорошо .
– Они глубоко правы, – возразил вышний философ, – если иметь в виду устройство всей вселенной в целом.
– Ах, я поверю в это только тогда, когда перестану быть кривым, – сказал бедный Мемнон.