Приветливо улыбаясь, я мимолетно взглянул в лица посетителей на ярко освещенной площадке. Все как один были умиротворены и сдержанны. На мгновение взор задержался на четверке уже не молодых людей, которые степенно пили вино в густой тени. Мне было странно даже думать о том, что привлекло мое внимание, но, продолжая осмысливать увиденное, я понял, что все они прибыли в город совсем недавно, верхом или пешие, не знаю, но не торговать, не покупать, да и на чиновников похожи не были. Это наемникипосланники смерти. Узнать в человеке особую масть я всегда умел. Те самые безжалостные наемники, которые даже за серебро сотрут в порошок кого угодно, невзирая на чип и титул. Возможно, что в нашей славной столице эти люди просто проездом, а возможно, что идут по следу намеченной жертвы. Не приведи духи к такому исходу, что какой-то обиженный человек найдет возможность оплатить услуги таких головорезов, посылая как охотников на твои поиски. Их собственные понятия чести не оставляют шанса жертве отвертеться, уйти от преследования, сбежать. И даже попытка заплатить за свою жизнь вдвое, втрое больше ни к чему не приведет, плату они конечно же возьмут, но свое дело все равно сделают, без исключений.
Удивленный и настороженный, я поспешил скрыться от их пронзительных взглядов. Маловероятно, что они не заметили меня, и наверняка мгновенно сумели определить род моих занятий и степень опасности, которую я смог бы для них представить. Странно, что люди с таким ремеслом появились здесь накануне праздника, так близко от казарм королевской армии. Гвардейцы короля никогда не упускали возможность погонять наемников за их кровавый промысел, дали б только повод.
Полный диск луны медленно скользил над покатыми куполами да черепичными крышами внутреннего города, далеко за крепостной стеной. Купола вместо соломы да вязанного камышаэто не по нашу честь. Оставалось только смотреть издали на то, как вольно и сладко живется богатым людям. Я не торопился. Хохотушка Майра в это время еще спроваживает подруг, которые порой норовят задержаться у нее в доме до утра, маясь от безделья. Но она их быстро отправит восвояси. Потом станет принимать ванну и будет готовить себе ароматные травы в большом чугунке, для спальной комнаты. Охранники тем временем создают видимость неусыпного бдения и нарезают круги но двору вдоль ограды дома уважаемого аптекаря, топая деревянными каблуками. Пока наконец не сойдутся все вместе под навесом псарни покалякать о своих делах, косо поглядывая на свет в покоях супруги хозяина.
Передо мной тянулись длинные ряды высоких ворот гвардейской конюшни и плац, где собралось много стражников, солдат, свободных от караула. Они стояли чуть в тени, под кронами раскидистых, пышных вязов, и потому не сразу заметили меня, тихо бредущего по дороге. Я спохватился слишком поздно. Искать другой путь, не было никакого смысла, поэтому я просто прошагал мимо, надеясь, что не обратят внимания.
К сожалению, надежды не оправдались.
А ну постой! Кто таков?! выкрикнул кто-то из толпы солдат. Остальные прекратили беседу и замерли, обернувшись в мою сторону.
Брамир из Хариди. Королевский подданный.
Горожанин?
Почетный гражданин Филадеи.
А что, почетный гражданин столицы и грамоту имеет?
А как же, господин гвардеец, иначе все мои слова лишь пустой звук.
Ну так потрудитесь предъявить, коль имеется.
Высокий кавалерист вышел из тени и предстал передо мной всей своей огромной статью в свете переносного уличного светильника, установленного на треноге. Такие светильники обычно топили дровами, уложенными в полукруглой чаше с отверстиями, и тепло от них и свет, не такой яркий, как от масляных да сальных факелов.
Капитан показался мне молодым. На нем был железный шлем, украшенный кожаной, плетеной косичкой в два витка, солдатское зерцало с бронзовым кантом и орнаментом, прикрывающее живот и грудь. Кожаные наплечники с бахромой кольчуги и увесистый кистень, с железным набалдашником. Окованные железом перчатки офицер заткнул за клепаный широкий пояс.
Вот, милейший, прошу вас, моя грамота, выданная королевской канцелярией с подписью и печатью короля и придворного астролога.
Ха! Да! И впрямь все как есть! Что же за напасть заставила господина отправиться за городские ворота в такое позднее время, какая нужда?
Да право пустяки, родственник навестил, хотел было, знаете ли, на рынке прикупить себе медовое вино, да запамятовал, что близятся праздники. Я в лавку к своему виночерпию, но опоздал, ни вина приличного не осталось, ни даже браги свежей, все раскупили.
Ух, вот ведь незадача, что ж так, уважаемый, не позаботились в свое время.
Прошляпил, вот приходится идти на винокурню Каиса, куплю свеженького хлебного винца, и даже подешевле выйдет, без рыночных-то поборов. Вино оно дома никогда не залеживается.
А и то верно! Но путь не близкий, не желаете попутчиков? Королевские гвардейцы охотно пройдут с вами вместе, угостятся вином и вас не дадут в обиду за пару-тройку червонцев.
Да полно вам, офицер! Что со мной может случиться, в камни полной луны? Что за лиходей выйдет на дорогу в такое время?
Внезапно из толпы, притихшей за спиной солдата, выскочил грузный молодой человек в холщовой рубахе и закричал, срывая тонкий голосок:
Это он, капитан! Тот самый ворюга, что обобрал меня в трактире у ворот. Я вам рассказывал, вот только одежду сменил гад! Вор он и шулер!
Поросячий визг Холька не узнать было трудно. Оставалось непонятно, каким чумным ветром его занесло к караульным в казармы.
Ах это ты! возмутился я, опережая возможные вопросы и реакцию удивленных солдат. Душегуб-неудачник! Пьян был так, что чуть меня не зарезал. Костей не видит, а все свое гнет! Деревенщина! Ты играть учился на току в сеновале, с мышами полевыми?!
Уверен ли ты, Хольк, что это он? спросил рослый бородатый мужчина у сына мельника за спиной. Голос бородача был тяжелый, глубокий, словно из боевого рога.
Да я ушел из трактира сразу после вечерних храмовых восхвалений. Неужто не запомнил бы наглой морды этого проныры.
Кто тебя знает, дурака, ты и сюда то пришел уже пьяный, пока Мариф тебя в бочку с водой не окунул. И храмовые песнопения пропустил! Невежа!
Да что гадать! встрял я в беседу. Играл я с ним и отпираться не буду. Выиграл у него всю наличность и кисет с огнивом! Я из костей расклады плел, когда этот малый себе еще штаны мочил, посасывая палец! Куда ему со мной тягаться!
Дурак ты, Хольк, буркнул офицер, ухмыляясь, нашел тоже с кем играть, уж лучше бы сразу отдал ему весь кошелек да ушел с миром.
Мариф прав, подтвердил бородатый верзила. Все, что ты нам тут наплел, пустого ореха не стоит в сравнении со словами этого уважаемого господина, он же подданный королевства, его слову свидетель не нужен.
Здоровяк хлопнул Холька по плечу и толкнул ближе ко мне.
Извинись перед господином и скажи, что был пьян и сожалеешь о содеянном, откажись от тех обвинений, что высказал только что.
Ничего не понимающий Хольк, вытаращив глаза, посмотрел на своего собеседника, на группу притихших стражников и на меня. В конечном счете до его куриных мозгов наконец-то дошло, что все сказанное совсем не шутка и ему действительно придется передо мной извиняться. Не находя слов и преодолевая чудовищный протест буйного норова, Хольк сделал еще один шаг мне навстречу и еле заметно поклонился, процедив сквозь зубы:
Простите меня, пожалуйста.
Да полно вам, господа, я зла не держу. Кому не случалось проиграть в кости. По себе знаю, всегда очень обидно, и чего только не ляпнешь сгоряча, тем более после кислой трактирной браги.
Господин Брамир, я правильно произношу ваше имя?
Да, верно, уважаемый.
Грузный человек с пышной бородой и тремя длинными заплетенными косами, как у знатного северянина подвязанными широкой лентой, вышел на свет и предстал передо мной, отодвигая пристыженного Холька себе за спину.
Мое имя Таус, я вольный человек и, к сожалению, двоюродный дядя этого неблагодарного юнца, который так опрометчиво позволил себе подобную дерзость. Примите и мои извинения тоже. Уж я-то точно знаю, что такое настоящая игра. Позвольте угостить вас чудесным вином, которое я имел честь привезти из Полхии, с далекого севера.