Мудрому человеку враг может дать больше, чем другглупцу. Я был тем, кем был, благодаря моему врагу. Потому и пришел к тебе.
Патрик прикрыл веки. Хотелось не шевелиться, ничего говорить, не думать даже.
У тебя тоже есть кровный враг. Он или уничтожит тебя, или возвысит. А может и то, и другое.
Что плохого я ему сделал?
Дело не в тебе и не в нем. Все, что происходило или произойдет между вамиследы изменений, охвативших весь тот мир. Тычужак, прибывший из иной реальности. Это не твое тело и не твое имя. Даже душа твоялишь обрубок той, что была раньше. Останешься такими она сгниет, обратится в ничто, навечно оказавшись запертой в нашем аду. Твой враг всячески будет добиваться этого.
И что же мне делать?
Следовать путевым знакам. Хоккейтвой первый знак. Твое новое теловторой. Высший трофейтретий. Ты держал в руках Кубок Стэнли?
Нет. Дух Кубка ревнив и не терпит недостойных рук
Дух хранит великую ценность. И отдаст ее лишь тому, кому она предназначена. Может ты и есть тот самый
Что за ценность?
Уроженцам этого мира знать такое не дано.
А мое тело? Что с ним?
Тело не принадлежит тебе. От того, твоя власть над ним куда выше, чем у любого другого. Ты и сам это должен чувствовать. Используй это.
Повисла тишина. Какое-то время Патрик молчал, размышляя над словами духа, невольно пропустив момент, когда тот ушел.
В задумчивости Патрик сел на кровати, обхватив голову холодными, чужими руками. Жак Плант, первый вратарь надевший маску, великий страж врат, доселе не почитавший своим вниманием игроков и операторов клуба. Он явился и подтвердил сказанное юношей-игроком. Подтвердил и даже объяснилкак сумел. Больше подсказок ждать не стоит.
Глубоко вздохнув, Патрик Руа, рекрут-вратарь Монреаль Варлокс, отпустил снедающие его мысли. Сомнения и сожаления не помогут. Он умеет играть в хоккейзначит, он будет играть в хоккей. Особенно теперь, понимая, что ставки в игре стали несоизмеримо выше.
Глава II
Вагон мерно покачивался в такт движению, ритмично стучали под колесами рельсы. «Варлокс» ехали с шикомв поезде им выделили целых три вагона: первого класса для команды и тренеров, второгодля обслуги, плюс еще вагон-клуб с кухней, баром и кинопроектором. Сейчас кино не крутилиот скудной фильмотеки из пяти лент хоккеистов уже тошнило. Времени было глубоко за полночь, большинство парней уже отправилось спать. В клубе остались всего пятеро: капитан Боб Кэйни, форвард Бобби Смит, Ларри Робинсон, которого в команде называли «Большая птица», вышибала Крис Нилан и Патрик, неведомо как оказавшийся в этой компании. Четверо агентов играли в покер, дымили сигарами и посасывали пиво. Патрик сидел за соседним столиком, молчаливо разглядывая полупустую бутылку в своей руке. За стойкой приглушенно бормотал радиоприемник: играли Grand Funk Railroad. Пиво в бутылке слегка светилось желто-зеленым, в пентакль на этикетке был вписан желто-черный треугольник радиоактивности. Дешевый трюк, попытка использовать модный после войны «мирный атом». Этого добра сейчас везде хваталогде надо и где не надо.
Сдавай, проворчал Кэйни. Что получил Краудер за свою выходку?
Ничего, тасуя колоду, буркнул в тон капитану Робинсон.
Ничего? Шутишь что ли?
Без дураков, карты с шелестом легли на стол. Сказали, что его кто-то из анархов под контроль взял.
Анархов? переспросил Бобби Смит. Это что еще за хрень?
Местные радикалы-вудуисты. Что-то среднее между подпольной ячейкой комми и религиозной сектой, пояснил Нилан, больше других знакомый с вопросом. У него отец был зеленым беретом, был в Европе, когда ядерный пламень бушевал там. Вернувшись, Нилан-старший сынка пророчил в энфорсеры, натаскивал всячески. А Крис назло родителю, подался в хоккей. Правда на льду он занимался тем, чему отец и училнадирал задницы всем, до кого дотягивался. Лениво скосив взгляд на карты в руке, он многозначительно пыхнул сигарой и продолжил:
Я официалам верю. Мелкий терроризм очень в духе этих ребят: добавить зачарованных психотропов в водяной коллектор, сделать куклу заезжей звезды и заставить ее смешно подрыгаться при всем народе Чертовы школьники.
Что-то я не слышал, чтобы они раньше хоккеистов трогали, недоверчиво заметил капитан. Нилан только плечами пожал:
Я тоже. Но, как говорил мой папаша, все на свете когда-то случается в первый раз. Поднимаю.
Чек, Бобби Смит обернулся к Патрику, словно только что заметил его. Эй, голли, а ты чего здесь сидишь? Поспал бы. Тебе завтра в рамку.
А тебена лед. К Проберту и Кокуру.
Четверка за столом замолчала, удивленно уставившись на Патрика.
Черт возьми, рекрут пошутил! хлопнул себя по бедру Нилан. Клянусь, я такого раньше никогда не видел. Эй, Руа, это ты только в поезде такой или и на земле можешь?
Патрик отхлебнул пива, поднялся и молча вышел из вагона. Голова опять разболелась, да так, что разогрелась под черепом титановая гильза с прахом тотемной крысы. Он все еще чувствовал недоуменные взгляды на своей спине, и взгляды эти были ему неприятны. Кажется, именно они заставляли голову болеть. Впрочем, в одном Смит был правпора в койку.
В свое купе Руа вошел, не особо заботясь о шуме. Сон рекрута крепкий, простым шумом его не разбудить, а трое соседей по купе, само собой, были рекрутами. Патрик присел к стоящему на полу ящику магнитофона-бобинника. Так и есть, пленка не смотана. Клацнул переключателями, прислушался к монотонному жужжанию бобин. Пока шла перемотка, нашел и подключил наушники. Через пару минут щелкнул стопор, Патрик привычно переключил тумблеры, слегка подкрутил резисторы тембра и громкости. После чего, не раздеваясь лег на свою полку.
В ушах зазвучало привычное, монотонное бормотание. Ежедневный курс молений и заклятий, вечерняя половина. Против отторжения колдовских имплантов, в защиту от враждебных духов, для восстановления плоти и обезболивания души. Душу худдуисты лечить не умеют. Могут только обезболить. Хвала прогрессу, что оператору не надо читать это каждому рекруту отдельно. Четырех кассетников обычно хватает. Правда запись с рассветом теряет силуоператорам приходится начитывать ее каждый день заново. Но один раз, а не двадцать, к тому же дважды в день.
Сквозь монотонный напев почти не было слышно стука колес. «Атомик Хаски», знаменитый трансконтинентальный экспресс, выехал из Вашингтона в одиннадцать вечера и прибудет в Детройт в четыре утра, преодолев за это время без малого пятьсот миль по Северным Пустошам. Со времен первой Американо-Советской войны поезда занимают особое место в жизни Северной Америки. Это что-то вроде подвижных государств, живущих по своим правилам и законам. Работник поезда никогда не заговорит с пассажиром, не ступит на землю за пределами железнодорожной полосы. Эти люди рождаются, живут и умирают в поезде, всю жизнь проводя в бесконечном движении. Такова плата за право пересекать пустоши, полные враждебных духов и радиоактивного снега. Большая часть курсирующих ныне поездов была создана очень давно, при помощи передовых тогда технологий и могущественных пактов с духами дорог и богами странствий. Теперь, укрепленные свинцом, химическими сорбентами и охранными чарами стены вагоновэто все, что отделяет людей, железнодорожников и пассажиров, от смертоносного дыхания ядерной зимы.
Зима Fimbulvetrтак называют ее Далин и Нэслунд, рекруты-скандинавы. В их родной религии так называется великий холод перед Рагнареком, зима в которую духи умерших вырвутся из Хельхейма на горе живым. Точность этого предсказания заставила многих обратиться к скандинавскому язычеству.
Оба, и Далин, и Нэслундбеженцы, искалеченные атомной войной. Оба добрались до Канады уже при смерти: лучевая болезнь, прогрессирующие раковые опухоли, нарушенный метаболизм, сожженные легкие. Но в отличие от сотен других беглецов, у них, профи, был шанс на спасение. Лучше жить рекрутом, чем долгие месяцы умирать, думая только, как протянуть от одной дозы морфина до другой.
Или нет?
Заклятья по очереди «будили» имплантанты в теле Патрика, заставляя их вибрировать, покалывать, остывать или нагреваться. Процедура не самая приятная, но он уже успел привыкнуть. Хуже, когда случалась задержка: собственное тело начинало тихий бунт, сводя с ума мелкими неконтролируемыми движениями, легкими галлюцинациями, фантомными болями. Говорят, что через три дня без заклятий, начинались вещи куда пострашнее, но сам Патрик до такого еще не доходил.