Рысь продолжала смотреть на него спокойно. Рун погладил её.
Значит мы всё же не подходим друг другу,возобновил он свой печальный монолог.Постепенно же узнаёшь человека. Ну, или фею. Какое-то несовпадение у нас есть. Так-то я счастлив с ней. Очень. Чего уж тут отрицать. Я и не представлял, что столько счастья бывает на свете. Но это когда она мила со мной. А когда я в немилости И ведь не в первый раз размолвка между нами, вроде бы должен уж привыкнуть, а всё ровно наоборот. Прямо мир рушится как будто. Странно, что настолько тяжело. Знаешь, у меня обычно душа в такой броне, в локоть металла толщиной, не прошибёшь и не поцарапаешь, хорошо приучили в деревне оберегать себя от обид. Даже самое злое слово с меня как с гуся вода. Но от Лалы у меня защиты нет почему-то. Нисколько. Поэтому как сердится, так ой-ёй-ёй. Невыносимо.
Он замолчал. Рысь приблизилась к нему, упёрлась лбом в лоб, словно говоря: «я с тобой, приятель, держись», а потом улеглась, как бы показывая, что никуда не спешит. Рун подумал, подумал, и тоже лёг, повернувшись к ней. Погладил её по спине, впрочем, даже не осознавая, что делает это, будучи погружен в свои мысли и переживания. Улыбнулся чему-то грустно, но его улыбка быстро угасла.
Призналась мне в любви сегодня,снова нарушил он тишину.Только в ангельской. И что это? Это любовь вообще? Зачем она, если она такая, какой в ней прок? Впрочем я наверное путаю причины и последствия. Прок в ней хороший, это тоже стоящее что-то, просто оно не располагает к желанию быть всегда вместе, пока смерть не разлучит. Во всяком случае, фей. Наверное, для неё это нечто вроде сильной-сильной дружбы. Крепкой привязанности сердечной. Это тоже замечательно. Но я-то не фея. Для меня то, что я к ней чувствую, это никакая не дружба. Тяжело так. Особенно, как ссоримся. Тогда тяжело настолько, что кажется, может лучше уж всё-таки без этого, чем так мучиться? А у меня есть выбор? Ведь её нельзя оставить одну, пропадёт. Кто кого поймал, вот в чём вопрос. По-моему всё же она меня.
Минута проходила за минутой. По набравшему дневную яркость небу плыли редкие белые облака, путешествуя в дальние дали. Где-то рядом у уха деловито прожужжала букашка. Рун вдруг словно очнулся от забытья, осознав, что уже немало времени здесь. Сразу забеспокоился. В ссоре они с Лалой или нет, хочет она знаться или нет, кто-то должен её оберегать. Тут же вспомнились злые люди, нападавшие в начале пути. В довершение ожгла виной мысль: «не решит ли, что бросил»? Он сел. Вздохнул тяжело, переведя взгляд на свою рыжеватую пушистую подругу:
Пойду обратно. Поди уже не сердится.
Рысь неспешно поднялась. Потянулась. Занятная животина, задние лапы длиннее передних, потому так и кажется, будто опустилась на четвереньки. Рун погладил её и тоже встал.
Спасибо, что составила компанию. Ты добрая,искренне поблагодарил он её.Хоть не был один. Не хочу больше быть один. Странно, да? Всегда был, а теперь не хочу. Отвык уже.
Рысь потёрлась о его ногу и медленно направилась прочь. А он торопливо зашагал назад к месту ночёвки. Ещё издали нос его отчётливо уловил запах грибной похлёбки. Рун удивился про себя: надо же, неужто Лала сама стала готовить? Вышел к ней, а она и правда возится у котелка, помешивая варево. Увидела его, расцвела тёплой обрадованной улыбкой, сразу вспорхнула, полетела навстречу.
Рун, ну где ты был так долго? Я волновалась. И страшно одной,её голосок был полон чувств приязненных, облегчения и ноток мягкого жалостливого укора.
Прости,тихо промолвил он.
Лала прижалась к нему. И тут же улыбка медленно сошла с её личика, заменившись расстроенным разочарованием.
Рун, ты что, обиделся на меня? Магии нету совсем нисколечко,растерянно спросила она.
Нет,спокойно ответил он.На что мне обижаться?
Лала посмотрела ему в глаза с грустью. И отстранилась.
Иди кушать, Рун. Пока горячее.
Иду.
Он побрёл к костру. Снял котелок с огня, уселся наземь. Помешал дымящуюся паром жижу, испускающую аппетитные ароматы. Лала опустилась чуть в сторонке на его куртку. Поглядывала на него опечаленно. В глазках её всё сильнее разгоралась обида. Рун подул на ложку, отправил в рот. Вкус был несколько странным. Однако весьма недурным. Всё отлично проварено, нисколько не подгорело. Идеально посолено. Не чересчур жидкое, не слишком густое. Прекрасное походное яство.
Ты молодец,сдержано, но чистосердечно произнёс Рун, покачав головой.Похлёбка удалась на славу. И костёр сама развела. И грибы почистила. И нарезала. И всё без магии?
Он не обвинял и не шутил, просто интересовался, выказывая уважение её кулинарным успехам.
Так спрашиваешь всегда, будто я скажу тебе правду,буркнула Лала.
Ну, это же не при мне было. И формально не для меня, ты ведь и для себя готовила,поделился мыслью Рун.Сегодня можно и правду сказать. Ничем для тебя не чревато.
Нет!с чувством возразила Лала, обозначая так своё отношение к правде в подобных делах.
Ну, понятно.
Он ел, а Лала глядела на него, пребывая в удручённой задумчивости.
Рун, а если бы я сейчас наколдовала,вдруг заговорила она.При тебе и для тебя. Ты бы меня оштрафовал? Или теперь тебе от меня ничего не надо. Такого?
В каждом её слове отчётливо различались обида и упрёк.
Ты о чём? О том, хочу ли я твоих поцелуев?осведомился Рун аккуратным тоном.
Ну да.
Сейчас точно нет,честно ответил он.Я бы записал тебе в долг. С надеждой, что мы когда-нибудь помиримся. И тогда я с удовольствием приму и вторую жертву. Зачем она мне сейчас? Что приятного получить её, когда мы в ссоре?
Так мы всё-таки в ссоре, Рун?обвиняюще задала вопрос Лала.
Поссорились с утра,кивнул он.Только не знаю, из-за чего.
Но ты утверждаешь, что не обижен.
Лала, ты не обязана быть со мной мила, вот в чём суть,поведал Рун.Если бы я на тебя обижался, что ты не мила, я ну это было бы очень самонадеянно с моей стороны. Ты фея, высшее созданье, я человек-простолюдин. Сердишься на меня непонятно за что, имеешь полное право на это. Кто я такой, чтоб требовать к себе иного?
Ты нехороший!огорчённо и не без капельки возмущения заявила Лала.
Прости, если я тебя чем-то расстроил,с искренним сожалением попросил Рун.Я точно не со зла.
Эх ты!
После этого они очень долго не разговаривали.
* * *
Приблизительно через час пути Рун устроил привал. Попалась полянка с ручейкомудобное место, хороший повод передохнуть. Постелил Лале куртку, сам набрал воды во фляжку, помыл котелок, и уж потом тоже сел неподалёку, прислонившись спиной к стволу большого дерева. Лала поглядывала на него с грустным личиком, задумчивая. От её печали ему было тоскливо было на душе. Чувствовал себя виноватым. Вспоминал, как ещё недавно были счастливы оба. Столько упоительных дней. И вот, всё ушло. И ничего не сделаешь.
Рун, хочу в объятья,просяще произнесла вдруг Лала жалостливым голоском.
Ну если тебя устроит, что без магии,отозвался он тихо.
Причём тут магия, Рун?с мягким искренним непониманием молвила Лала.
Он встал, проделал несколько разделявших их шагов, уселся рядом, прижал её к себе. Она вздохнула.
Чуточку-то есть. Оттаял уже немножко? Или пожалел меня снова?
Мне жаль, что ты грустишь. Тяжело от этого,признался Рун.
А помнишь, как ты меня поймал? А я сидела и ревела.
Конечно помню,улыбнулся он.Такое не забудешь.
Тоже пожалел меня тогда? Поэтому отпустил?
Наверное.
А если б я не плакала? Ты бы отпустил меня?
Думаю, да,пожал он плечами.Кто я такой, чтоб властвовать над феей.
Другой не отпустил бы.
Ну мне всё равно. Всяк живёт своим умом.
Рун, ты сейчас мне делаешь очень больно,поведала Лала опечаленно.Почему ты не можешь меня простить? Ведь пары ссорятся, а после мирятся. И всё. Рун, я люблю тебя. Всем своим сердечком. Неужто этого мало? Прости меня пожалуйста.
Лала, но я не обижаюсь на тебя. Пойми же,с добрым сожалением объяснил Рун.
А что тогда, Рун? Что-то же не так?
Лала, представь. Вот ты переодеваешься. А я беру и поворачиваюсь. И нагло на тебя смотрю, нисколько не стесняясь. А после говорю: «прости меня, ведь я тебя люблю». И ты простишь? И будет всё как раньше меж нами? Вряд ли, правда? Есть вещи, что нельзя вернуть назад. Не выйдет ни словами, ни делами. Они произошли, и всё, конец. И чувства вроде есть, но нету веры.
Рун, твой пример с переодеваньем, это страшно,поглядела на него Лала в растерянности.Это жестоко очень. Неужто я настолько жестоко с тобой поступила?
По мне так словно меч всадила в грудь. По рукоять. И стала им там двигать. Причём так неожиданно. В любви призналась. И тут бац.
Так было больно?
Ну как бы тяжело.
Ах, Рун, израненный мой лев. Опять я прикоснулась слишком грубо. И ты страдаешь.
Ну, Лала, ты уж тут распишешь. Аж стыдно,смущённо улыбнулся Рун.Я нисколько не изранен. Какой я лев? И не страдаю так уж. Привычно всё это. Просто
Я понимаю, Рун. Того, кто причиняет боль, сердечко любить боится. Твоё теперь меня боится. Не доверяет больше.
Ну не совсем то, что я имел в виду. Но что-то вроде. И сделать ничего нельзя.
Рун, если б я переодевалась, а ты случайно повернулся, не специально, не чтобы сделать мне больно. Я бы тебя простила,мягко проговорила Лала.Ну, может быть немножечко подулась. А может даже и нет. Я не нарочно, Рун. Девушки не властны над своими чувствами, пойми это. Представила, что ты способен другой увлечься так легко. И про меня забыть. Обидно стало очень. И больно. Расстроилась ужасно. И испугалась. Как правило мужчины понимают. Что девушки такие. И прощают нам эти мелкие причуды. Никто не обижается. И как тут обижаться, если такова наша природа?
Лала, я к сожалению терпеть такое не способен. Никак,признался Рун грустным тоном.Если такова ваша природа, мне надо держаться от девушек подальше. Чтоб вас не обижать.
От других да, Рун, а ко мне поближе. Ты скажи, что именно ты не можешь выносить, и я буду стараться так не делать. Я постараюсь, правда, я смогу. Рун, я хорошая, и я тебя люблю. Я больно никогда не сделаю нарочно. Лишь по незнанью или ненароком.
Рун призадумался.
Когда не хочешь знаться. Когда не хочешь говорить. Когда не хочешь видеть. Когда ко мне питаешь чувства злые. Вот этого не вынести никак.
Получается, на тебя нельзя обижаться?предположила Лала аккуратно.
Нет, обижаться можно. Всякое ж бывает,покачал головой Рун.Только когда обидишься, нужно идти не от меня, а ко мне. В объятья. И объяснить в чём дело. Я ж не хочу тебе плохого, я постараюсь всё исправить. Или вину загладить, коли виноват. Но если не захочешь знаться, то это нестерпимо. Хуже смерти.
Рун, милый, только и всего?очень ласково произнесла Лала.Для феи объятий это самое простое. Отныне, когда я знаю, я обещаю. Что если вдруг обижусь, то сразу же пойду в твои объятия проситься. Теперь я прощена?
Она смотрела ему в глаза. И столько было всего в её взгляде И доброта, и нежность, и надежда, и теплота, и капельку печаль, и искорки иронии весёлой. И много-много любви.
Ну, ты же в моих объятьях. О чём ещё мечтать,усмехнулся он, чувствуя, как всё дурное отступает, словно огромный камень с души.
Лала вздохнула умиротворённо, её личико совсем просветлело.
Как славно, милый Рун,промолвила она многозначительно чуть с юмором.И, Рун, как раз тот самый случай. Как мы и говорили. Я очень обижена и я в твоих объятьях. Теперь вот искупай свою вину.
Она буравила его глазками настойчиво. Вроде бы и сердится, а вроде бы и рассмеяться готова, вроде бы и укоряет, а вроде бы приветливости полна. И всё абсолютно искренне. Ну как девушки это делают?
Скажи, как я могу её загладить?с полушутливым смирением спросил Рун, дивясь и любуясь на эту многогранность, обрамлённую ослепительной девичьей красой.
Выкручивайся сам, мой дорогой,довольно буркнула Лала.
Весь день не отпущу. И ночь,предложил он, глядя на неё плутовски.
Годится,одарила она его чарующей улыбкой, и засияла безудержно.О боже! Мы помирились! Прямо не верится. Так хорошо, когда меж нами всё хорошо.
Лала, ты меня с ума сводишь,пожаловался Рун страдательно сквозь смех облегчения.Вот как так?! Чуть не мила, и всё, и свет не мил. И кажется, что всё как тьма ужасно. И думы думаешь в таких унылых красках Что хоть топись. А лишь опять мила. Со мной становишься, и тут же снова счастлив, да так, что аж огнём горит в груди, и мир вокруг цветами расцветает. Как радуга. Безумие, как есть. Я и не представлял, что я такой столь переменчивый, как флюгер на ветру, могу вдруг делаться. И всё из-за тебя.
На то и нужны девушки, чтобы сводить с ума юношей,лукаво поведала Лала.
Ну, понятно.
Они замолчали, оба наслаждаясь вновь вернувшейся невинной радостью бытия и теплом друг друга. В ручейке тихо журчала вода, шелестела крыльями резвящаяся над ней стрекоза, шелестел листовой лес. Жёлтый мотылёк порхал над травинками.
Значит мы сегодня уже никуда не пойдём, суженый мой?поинтересовалась Лала невинно, нарушив эту убаюкивающую гармонию природы дивными звуками своей речи.
Выходит так. Раз должен обнимать,подтвердил Рун.
Вот здорово!восхитилась она.Даже не жаль теперь, что ссорились, когда так расщедрился.
Лала, а есть что-то, что я должен знать? Что тебе будет нестерпимо от меня?мягким тоном спросил Рун.
Да. Если променяешь на другую,улыбнулась она.Ну, или не захочешь обнимать. Иль станешь груб со мной. Вот это будет тяжко. Всё остальное я перенесу.
Рун погладил её по волосам. Она лишь вздохнула. А сама так и лучится счастьем и чувствами приязненными.
Тогда тебе не о чем переживать, лебёдушка моя,чистосердечно молвил он.С тобой быть грубым невозможно. Ведь ты такая славная. И не обнять тебя я не смогу. В любую ссору, вспомни, был готов. Ты вот порою не даёшься. Жестокосердная.
На последних словах он покосился на неё, с комичным осуждением.
Я просто девушка,ответила Лала ласково.Не совладать с собой в обиды. Но я люблю тебя всегда, котик. Даже когда мы в ссоре.
Ну ладно, коли так,не без иронии смилостивился Рун.Что касается променять на другую Знаешь.
Он вдруг замолчал, призадумавшись, словно озарённый идеей.
Что, милый?заинтересовалась Лала