Еще кое-что. На сердце посмотрите. У человека оно больше. При том, что волк человеку по весу не сильно уступает, а верг и тяжелей немного. И что это значит?
Молчат оба. Не понимают.
Сердце кровь по жилам прокачивает, мышцам силу дает, медленно говорю я, чем сердце больше, тем больше крови оно может прокачать за одно и то же время. Волк быстрее человека бегаетчуть не вдвое. Но скорость эту свою максимальную он очень недолго поддерживать может. Стадию одну-полторы он пробежит быстрее человека, потом выдохнется. А обычная скорость бега у него такова, что тренированному человеку от волка убежатьтруда не составляет. Просто потому, что сердце у человека сильнее. Кстати, это для большинства бестий верно.
Вижу, что новость это для моих школяровчто для Геза, что для Феларгира. Оба удивленными и неверящими выглядят. Даже Геззаерзал недовольно, промолчать попытался, но не смог:
Но как же? Но тогда почему да у меня тетка двоюродная, у неё мужа со свекром зимой волки
Почему обычно люди от волков не убегают?
Да!
Потому что нетренированныераз. Потому что волки намного лучше знают лес, и, соответственно, умеют напасть так, чтобы лес им помощником был, а людямврагом. Этодва. И трипотому что на короткие дистанции волк быстрее человека бегает. Ну еще и то, что наперегонки с волком бегать имеет смысл только по дороге, да полю ровному. По снегу, по бурелому, по кустарнику густомучеловеку с волком не тягаться. Но если земля ровная, есть пара стадий форы и противникаявный перевес, то нет смысла вступать в безнадежный бой. Можно просто сбежать. Любой человек это можетя на картинки тычучудес не требуется.
Сбежать, бормочет Фелгаргир и морщится.
Мы не сражаемся в линии, которую любой ценой надо выдерживать. У нас нет рубежей, за которые отступать уже нельзя. Поэтому убегать от явно более сильных бестий не только уместно, но и достойно всяческой похвалы. Вступив один в бой с пятком вергов, егерь в лучшем случае одного убьёт. А оставшись в живых, еще не один десяток успокоить сможет. Поэтому живой и осторожный егерь для нас намного важнее отважного, но мертвого. Понятно?
Я выжидательно смотрю на Феларгира и дожидаюсь, наконец, неохотного ответного кивка. Опять он морщится слегка, рукой левой вроде как к груди тянется, но отдергивает её и замирает. Чего это он? Боль уже пройти должна была или?
Я шагнул к легионеру, присел перед ним.
Не дергайся, сказал. Положил пальцы на грудь, нажал пару раз. Лицо каменное, молчит, но зрачки сужаютсябольно ему. Да и рёбра под пальцами нехорошо играют.
Я вздохнул, встал.
Иди в казарму, найди лекаря. Пусть в корсет тебя засунет, от боли и для костей что-нибудь даст. Извини, не рассчитал удар. Давно с людьми не дрался, а у бестий кости крепче.
Да мне не больно, я и так начал возражал легионер, но я не дослушал.
Не спорь. Иди. Мы не весь день за свитками сидеть будем, настанет черёд и тренировок.
Феларгир молча соскребся с пола и пошагал на выход. Я проводил его взглядом, обернулся к Гезу.
БернтШелест, а скажи
Что?
Гез смутился, глаза отвёл. Да знаю я, о чём он спросить хочетвижу же, как про клички я рассказалу него сразу язык зачесался спросить, почему меня Шелестом кличут. Ну, спрашивай, расскажу. Но он так и не решился.
Бернт, скажи, а откуда бестии появились? И как?
Ну, как хочешь. Я хмыкнул.
Спросил, тоже. Не знаю. И никто не знает точно. Версии всякие есть, но доказательств, что всё именно так было, а не наоборотнет.
Но вы же, егеря, ближе всех с бестиями общаетесь? Наверное, какая-то версия у тебя есть?
Есть, я кивнул, но сначала ты скажи. Сам-то как думаешь?
Да никак, зло ответил Гез, в Арелте я у настоятеля спрашивал, так он мне сказал, что это кара божья за грехи наши. 'При чем тут бог', я спрашиваю'у бестий же свои боги есть?' А настоятель мне: 'Богодин и имя емуСаваоф, а зверобоги суть демоны адские, над адскими же тварями поставленные'. А кроме настоятеля мне никто толком ничего и не сказал. Кто говорит, что бестии были всегда, кто говорит, что ониот кровосмешения людей и зверей появились, кто и того чуднее сказки рассказывает. Слышал много, но ни во что не верится.
Я усмехнулся.
А что же про наказание за грехи? Тоже не верится?
Гез головой замотал:
Нет. Мы ж их тоже убиваем. А ведь и боль им ведома, и сострадание. Чтомы им тоже за грехи посланыза их грехи, что ли? Да и не вижу я в них ничего адского-то. Они ж просто звери, на людей похожие.
Я челюсть подобрал тихонечко, сделал понимающее лицо, покивал многозначительно. 'Боль им ведома и сострадание'? Ну и ну. Пару раз приходилось мне общаться с людьми, которые за бестиями право на что-то человеческое признавали и пытались на мир с их стороны посмотреть. Вот только, что характерно, среди егерей таких людей я не знаю. Ну вот разве только себя. Поэтому я не отболтался обычной сказкой, как планировал поначалу. Искренность за искренность, так. Только надо бы ему намекнуть, чтобы свои мысли он при себе держал. Егерялюди простые. Поймут не так, а потом объясниться еще сложнее будетпо причине внезапной шепелявости.
В четыреста десятом году по старому летосчислению это было. Книг старого мира до нас мало дошло, но тот бой под Ромой в нескольких упомянут, словами разными, видно, что не друг у друга переписывали, и то веры написанному добавляет. Тем более что суть одна: весной четыреста десятого года напали на Ромею орды готов. За полгода большую часть провинций захватили и к осени саму Рому осадили. Ожидалось, что город падёт, поскольку ромейская армия готами была уже неоднократно бита, да и большую часть оставшейсявосемь легионовготы заперли и удерживали в долине Порты Асимари, так что сама столица оставалась почти беззащитной. Но в день решающей битвы готы с ужасом и удивлением обнаружили в первых рядах ромейской армии невиданных существгромадных людей с бычьими головами. Насчёт их размеров в разных книгах по-разному написаното ли они были в два раза выше обычного человека, то ли в три, то ли еще больше. Со страху и мышь волком кажется, поэтому принято считать, что были минотаврусытак прозвали этих бестийв два-два с половиной паса ростом.
Почему 'принято считать'? перебил меня Гез.
Потому что с того раза минотаврусов никто никогда не видел. То чучело телёнка, которое в Бурдигальском императорском музее стояло, подделкой оказалось: кто-то сшил тело взрослого мужчины с головой годовалого бычка и сделал этот так талантливо, что сотни лет никто не мог подделку распознать. Так и выходит, что кроме как в той битве, минотаврусы на Земле более не появлялись.
Странно, пробормотал Гёз.
Я хмыкнул.
Сейчасда. Но до недавнего времени никто эту странность не замечал, ибо тот день, когда готы в ужасе бежали из-под стен Ромы, стал первым днём Смутного Века. Бестии различных видов начали появляться повсюду в Ойкумене, и, как пишут во всех, описывающих это недоброе время, книгах: 'числа им не было'.
Что-то мелькнуло в глазах Геза. Тень понимания.
Но почему? Если первые бестии сражались на стороне ромейцев, значит скорее всего, это они и позвали их на помощь?
Колдуны, сказал я. Дрогнули брови у Геза, но больше ничем он своей реакции не выдал. Я усмехнулся.
Они сами, разумеется, молчат, но всё указывает на то, что именно колдуны, в поисках помощи, открыли некую дверь в другой мир, где живут бестии. Насчет дальнейшего есть две версии. Ты не услышишь их ни в одной школе и не прочитаешь ни в одной книге, поэтому, сам понимаешь, рассказывать их каждому встречномуне стоит. Особенно колдунам, они ни одну из этих версий на дух не переносят. Версия первая. Какая-то у колдунов вышла ошибка, дверь распахнулась слишком широко, и через неё в наш мир свалилась куча всякого непотребного. Каковая куча одними бестиями отнюдь не исчерпывается. Версия вторая: колдуны умышленно разрешили зверобогам заселить неокультуренные земли нашего мира в обмен на помощь, которую зверобоги окажут гибнущей Роме.
Не верится даже, пробормотал Гез, потом поднял глаза и признался, я сам сначала думал в колдуны пойти
Но тебя не взяли, 'угадал' я.