Егерям имперское гражданство предоставляется.
Угу. После восьми лет службы. Ну что ж Феларгир, понятен мне твой замысел. Подумываешь через восемь лет в регулярную армию вернуться, с гражданством в руках и ореолом победителя бестий? До легата, небось, дослужиться надеешься? А то и куда повыше нацелился? Вот только не выйдет это у тебя. Так уж сложилось, что практически все, кто приходит в егеря в поисках привилегий, которые эта служба даёт, обычно находят только однупохороны и каменное надгробие с именем за казенный счёт. Но зачем я это ему объяснять буду? Обойдется без опекуначай, не маленький. А нам он пригодитсялюдей у нас завсегда нехватка, да и бойцом он толковым должен быть. Родом с окраин, значит, не по протекции кентурионом стал, а сам с низов дослужился. Может, и доживёт до своего гражданства. Ладно.
А вот второй школярчто помоложемне приглянулся. Лицо умное, взгляд цепкий. Статью легионеру, конечно, проигрывает. Да что там проигрываетдохляк, иначе не скажешь. Но это не проблема. Пару месяцев на усиленном пайке да с ежечасными тренировкамимышца и набежит. А двигается он хорошоэто я уже приметил. Шаг легкий, крадущийся. Движения быстрые и чёткие.
Гез Сельмар, вольноотпущенный, рапортует он, а глаза так и постреливают. Ишь, шебутной какой.
Сакс?
Франк. Из Арелта родом.
Арелт? Что-то знакомое не помню.
Каким ветром к нам?
У меня всю семью бестии вырезали.
Я сдерживаю разочарованный вздох. Тоже не лучший вариант. Месть, она в бою не помощник. Бестии обставляют человека почти во всёмв скорости, в силе, в зрении, слухе, нюхе и так далее. Единственное, в чём мы пока впередиэто в уме. Умглавное наше преимущество и первое наше оружие. А вот когда мозги затуманены яростью, тогда дело плохо. Надо бы выяснить, если месть в нем еще не перегорела, так надо будет придержать его, не пускать поначалу в лес. А то и вовсе отказать, хоть у нас и каждый человек на счету. Много ли толку будет, если он в первом же бою уберётся?
Отомстить хочешь?
Гез задумчиво покачал головой.
Нет. Сначалахотел. Мечтал, как стану егерем и буду резать этих тварей. А сейчас я просто понимаю, что людям с бестиями на одной земле не ужиться. Ведь правда, что бестий когда-то не было?
Я кивнул.
Вот! Значит, это наша земля. Наш мир. А бестиипусть катятся обратно в свой. Здесьзанято.
Ну ладно, похоже, всё не так уж плохо. Может, еще и выйдет из него толк.
Оружием владеешь?
Я охотник, ответил Гез, промысловик.
Я так и думал. Манеры больно характерные. Охотникэто хорошо. С бестиями им дела иметь обычно не приходитсятолько самоубийца на незачищенных землях охотиться станет. Но лесэто лес. Там и кроме бестий много всякого-разного попадается.
Артель?
Одиночка. Я в охотники пошёл, не чтоб денег заработать, а чтоб егерем потом стать.
Совсем хорошо. Будь моя воля, я б всех наших школяров поначалу лет на пять охотниками куда-нибудь пристраивал. Пусть-ка поучатся ступать так, чтобы ни одна веточка, ни один лист высохший под ногой не шоркнули. Привыкнут сидеть, не шевелясь и почти не дыша, в засидке, часов по нескольку, дичь скрадывая. Научатся ветер определять, шум лесной различатькак кто кричит и по какому поводу. Много больше школяров ветеранами б тогда становились, а не гибли в первые же чистки из-за какой-нибудь глупости. Да только я и сам понимаю, что не можем мы себе такой роскоши позволитькуда-то школяров учиться отправлять. Людей мало, а времени и вовсе нет. Приди к нам хромой-одноглазый какойи такому место сыщем. И учёба у нас обычно сразу в деле идёт. Выжилзначит, научился.
Ясненько, я улыбнулся обоим моим школярам, а теперь слушай меня оба. Найдете казармы второй кохорсы, спросите Хромого Эда, он у нас каптенармусом. На то, как он одет и как выглядитне смотрите, он лейтенант, обращайтесь к нему с уважением. Скажете, чтобы довольствие назначили и место выделили. Вам два часа на обустройство, как закончите, найдёте меня. Я либо в штабной палатке, либо в казарме. Всё ясно?
Да! хором гаркнули школяры, после чего Феларгир лихо развернулся и четким строевым шагом утопал прочь. Я загляделся на это представление, и даже не сразу заметил, что Гез никуда не пошёл.
Вопросы?
Нет то есть, да. Бернт, скажи, ты же был у нас? Село Сакман, к югу от Арелта. Девять лет назад?
Вот теперь я вспомнил.
* * *
Влажный белесый дым лениво струился над бесформенными грудами головешек, заливая окрестности слоем серого полупрозрачного тумана. Скрипели под ногами угольки, что-то негромко хлопало, чавкало, потрескивало и капало. Тошнотворно сладко пахло горелым мясом; где-то неподалеку негромко, но очень жалобно, мяукал котёнок.
Ковырявший подозрительно выглядящую кучу громадныйчуть не с гуся размеромворон прервал свое занятие, оглядел нас презрительным взором, и, с явной неохотой, взлетел. Выкрикнутое нам в лицо хриплое 'Кар-р-р' прозвучало, как проклятие.
Что же это? недоумённым голосом спросил Дин (просто Динон у нас всего третий день и еще никакой клички не успел получить).
Что же это такое? повторил Дин тем же голосом, и я, в общем-то, его понимал. Мне и самому очень хотелось задать тот же вопрос. Правда, не знаю кому. Небу? Тому, кто за небом? Вот только боюсь я, что если там кто-то и есть, то он меня не услышит. Ибо он давно уже глух на оба уха и слеп на оба глаза.
Мы стоим в том месте, где деревенские улицы сходились в площадь. Тогда, когда они еще были улицами. Здесь в базарный день тороватые сельчане выставляли свои нехитрые товары, а в праздники устраивались всякие развлечения: гуляния, танцы и драки. В остальные дни такие площади обычно пусты, но сегодня там что-то есть. На этом 'чем-то' сидит воронье и деловито набивает желудки.
Что же это такое? опять спрашивает Дин, а Гай-Ворчун (наш лейтенант) медленно оборачивается и обводит нассвой сквадвзглядом, от которого мне становится очень тоскливо и тревожно. Я видел Гая в ярости, я видел его в печали, мне даже случалось видеть его испуганным. Ничего этого сейчас в его взгляде нет, он кажется совершенно спокойным и даже безмятежным. Вот только глазами его сейчас смотрит сама Смерть.
Это вольпы, говорит он негромко, молитесь, кто умеет.
И отворачивается обратно. Воронье, словно только этих слов и ожидало, вдруг срывается и, громко каркая и хлопая крыльями, разлетается. И теперь уже ничто, к сожалению, не мешает разглядеть их необычные насесты. Трупы. Детские. Числом двенадцать, насажены на колья. Все раздеты догола, у некоторых не хватает рук или ног. Над ними уже порядком потрудилось воронье, совершенно изуродовав черты их лиц, но одну деталь вороны 'стереть' не успели: нарисованные углем широкиеот уха до ухаулыбки.
Что же это? спрашивает Дин совершенно беспомощным голосом и всхлипывает. Ворчун отвешивает ему такую затрещину, что Дин кубарем летит в щедро припорошенную пеплом придорожную пыль.
Длинный, сними трупы, сложи в сторонке и прикрой чем-нибудь. Потом похороним. Если будет кому. Будь осторожен, там наверняка ловушки. Страх, Птица, идите к обозу, принесите кольчуги и арбалеты на каждого.
А мы разве не в лес идём? недоумевает Децим, получивший кличку 'Птица' за попытку сбежать через окно третьего этажа от неожиданно появившегося ревнивого мужа.
Ворчун смеривает его тяжёлым взглядом.
Ты сколько раз вольпов чистил?
Ни разу
Тогда засохни и топай к обозу. И заткните уже кто-нибудь эту мерзкую кошку! Шелест!
А! я встряхиваюсь, с трудом отвожу взгляд в сторону и смотрю на лейтенанта, кошку? Заткнуть? Как?
Ворчун хмурится, кривит губами.
Нет. Не кошку. К лешему кошку! Найди Весельчака и Цезаря, пусть идут сюда. Им надо на это посмотреть.
Ван-Весельчак и Юлий по кличке 'Цезарь'это остальные лейтенанты нашего отряда. Нас здесь тридцать егерей и три лейтенантаа это, между прочим, немало. Я делаю шаг в сторону, но потом останавливаюсь и задаю мучающий меня вопрос:
Почему
Что почему? Лейтенант не даёт мне и рта открыть, Потому что они хотят, чтобы ты сдох! И чем больше ты думаешь о всякой хрени, тем они к своей цели ближе!