Теперь она была готова в дорогу. Мастер ждал уже во дворе. При виде спешащей ученицы, он запрыгнул в седло, дал последние наставления Дикуше и тронулся с места. Девушка лихо прыгнула в седло своей кобылки и, махнув на прощание Яре, Кумаю и Дикуше, поспешила за чародеем.
Глава 4
Тракт стелился под копыта двух лошадок широкой желтой лентой. Третий день пути катился медленно и нудно к своему закату. Периодически у них появлялись попутчики, которые присоединялись к чародею и его ученице, спрашивали, отвечали на вопросы, рассказывали о неведомых людях, пытаясь скоротать дорогу, и исчезали, доехав до нужного им поворота. Ночи проходили спокойно, дни похоже один на другой, и Белава начала откровенно скучать, иногда вспоминая весеннее путешествие. Дарей спокойно отнесся к унынию ученицы, молодо-зелено. Кровь бурлит, бьет в голову, отсюда и беспокойство, отсюда и желание приключений. За свою долгую колдовскую жизнь чародей научился ценить спокойную дорогу, размеренную жизнь и отсутствие опасных приключений, успев хлебнуть многое на своему веку.
Впереди стояла небольшая деревенька с незамысловатым названием Упырево. Там-то чародеи и собирались остановиться на ночь. Деревенька была печально известна среди окрестных жителей тем, что умершие в Упырево восставали через одного. Особенности этой земли никто не мог понять, как избавить жителей деревеньки от этого проклятья. Сами упыревцы уже давно привыкли к своим ночным соседям и с насиженного места уходить не собирались. По ночам люди из домов не выходили, в дом никого не впускали, кто бы не стучался в дверь, и изводили нечисть по случаю. Опасность скорей грозила соседним деревням и селам, куда наведывались ожившие кровососы, оттуда-то и приходили время от времени колдуны и чародеи. Пару раз призывали волхва, который пел обрядовые песнопения, приносил жертвы и молился Великим Духам, но покойники продолжали восставать из своих могил и сосать кровь из проезжих и кружных жителей.
Теперь же туда направлялись Дарей с Белавой, но не с целью искоренения местной нежити, а лишь, чтобы остановиться на постой, потому что до заката им удобней всего было попасть именно туда. Белава зябко ежилась, когда думала, что их может ожидать, но глаза девушки горели лихорадочным блеском в предвкушении возможной охоты. По весне она проезжала мимо этой деревеньки, но это было днем, и девушка миновала Упырево без остановки. Весь их путь лежал по весеннему маршруту, только теперь сворачивать с тракта им было не нужно, потому что до Полянии это был самый удобный и короткий путь. Белава с некоторой ностальгией проехала мимо места, где стояла некогда Новая Калиновка, а теперь там росла высокая трава. И не было даже намека, что тут не так давно жили люди. Там она получила своего Зверя, который не подавал признаков жизни со дня возвращения в Пустошев. Впрочем, за другими переживаниями о второй личине Белава вспоминала нечасто, до конца не решив, нравилось ли ей это или нет.
А вот и Упырево, сказал Дарей, когда из-за поворота вынырнули первые крыши, стала слышна перекличка цепных псов, кудахтанье, мычание, детский смех и переругование двух баб, стоящих у самой дороги.
А я тебе говорю, что это твой мою пеструшку в грех ввел, вона харя какая слащавая. А глазами-то блудливым косит, о-ой, осуждающе закачала головой первая и сплюнула.
Мой петух твою курицу соблазнил? Совесть поимей! Бесстыжая ты как и твоя пеструха, вступилась за свою птица вторая. А все ж коль цыплята будут, ты мне должна будешь половину.
Да с чего это я тебе должна? Он мою курицу снасильничал, а ты за это еще и плату получить хочешь? Глаза-то твои наглые, возмущалась вторая.
Она сама его охомутала, так и вертела перед ним задом, так и вертела, видала я, подбоченилась вторая баба.
Да что ты поклеп на мою курочку наводишь, продолжала возмущаться хозяйка пеструшки и вдруг скривилась, пустила слезу и заголосила. Пеструшенька, доченька моя, злодей тебя замучил, вона и гребешочек-то опустила, кровинушка-а-а.
Да не было у них ничего, сказала Белава, проезжая мимо голосящих баб.
А ты откель знаешь? воззрились на нее обе спорщицы.
Вижу, коротко бросила ученица чародея и поехала за мастером.
Ха, захохотала первая баба, хозяйка непоруганой курицы, Тоже мне петух, курицы оттоптать не смог.
Да это твоя курица страшная, ему на нее смотреть было тошно, не осталась в долгу вторая.
Это моя-то пеструшка страшная?..
Продолжение спора чародей и его ученица уже не слышал, отъехав от двух орущих баб. Они подъехали к достаточно большому дому и спешились.
Это дом старосты, сказал чародей. Я у него уже останавливался. Так что должен приютить.
Дарей подошел к калитке, из-за которой надрывался здоровенный пес, и крикнул:
Хвощ, дома ли ты? Хвощ!
Из дверей показалась совершенно лысая голова с густой черной бородой и лохматыми бровями. Белава постаралась не рассмеяться такой шутке Великих Духов.
Кто зовет меня? спросила голова и уставилась на незваных гостей. Дарей? Ты ли что ли?
Я, я, кому же еще тревожить твой покой, усмехнулся чародей. Пустишь нас на ночлег?
Кто это с тобой? Хвощ открывал калитку, пристально рассматривая спутницу чародея.
Ученица моя, Белавой зови, ответил Дарей и обнял лысого мужика. Ух, здоров стал, засмеялся он.
А чего ж, Хвощ довольно погладил объемистый живот, зато видно, что живу я хорошо, и он тоже засмеялся. Хороша твоя ученица, писанная красавица, прям.
Белава смутилась, а довольный Хвощ повел их к избе. Девушке выделили пустующую светелку, дочка хозяина дома месяц назад вышла замуж и покинула отеческий дом, а чародея обустроили в комнате с печью, где спали сами хозяева. Еще в избе жил сын Хвоща, но его пока не было. Когда лошади и люди были обустроены, их позвали к столу. Чародей и ученица с удовольствием застучали ложками, оголодав в дороге. Пока они ели, Хвощ рассказывал им о делах в Упырево. Месяца два назад у них вывели трех упырей, и жизнь вроде бы шла спокойно, но неделю назад утонула в пруду за деревней дочка пастуха, теперь жители соседней Медовики жалуются, что у них засосали дворового пса и кузнеца Шипулю, который вышел ночью до ветру на двор.
Не глянешь ли? спросил хозяин Дарея.
Посмотрим, согласно кивнул чародей и тут же сказал Белаве. А ты в избе останься, поспи. Я один справлюсь.
Ну, мастер, привычно затянула девушка и осеклась под грозным взглядом учителя. Ладно, хоть высплюсь.
И то верно, заулыбалась жена Хвоща Милава. Неча девке ночью шастать, пущай отдыхает.
Не сказать, что Белава так уж расстроилась, упырь не демон, можно и пропустить. Этого добра в Семиречье хватает. Она сыто отвалилась на спинку деревянного стула и осоловело посмотрела на открывшуюся дверь. Там стоял молодой парень, как две капли воды похожий на Хвоща, только пока с волосами. Он осмотрел гостей, поклонился и пошел к столу.
А вот и Ядрей мой пожаловал, радостно оповестил их хозяин дома, и девушка отметила, что он гордиться своим сыном. Богатырь мой, красавец, и Хвощ посмотрел на Белаву.
Да ладно тебе, батя, прогудел Ядрей. Пожрать бы, замаялся.
Работничек наш, пропела Милава, ставя перед сыном здоровенную миску с ароматным варевом.
Тот взял ложку, которая почти исчезла в здоровенном кулаке и начал громко хлебать, причмокивая от удовольствия. Хвощ гордо посматривал на гостей. Вон, мол, какой молодец.
У доброго молодца и аппетит добрый, сказал он. Нравится сынок-то мой? Вижу, что нравится, подмигнул мужик остолбеневшей ученице чародея.
Ядрей бросил на нее взгляд и вернулся к еде. Чародей некоторое время изумленно смотрел на Хвоща, а потом расхохотался.
Занята она, Хвощ, занята. Только помолвка была. И жених-то славный, тысячник из Берестова. Так что придется тебе подыскать невесту своему сыну в другом месте.
Помолвка не свадьба, буркнул расстроенный хозяин дома.
Не нравится она мне, батя, тощая больно, прочавкал Ядрей, и девушка тихо засмеялась с явным удовольствием.
Дурень, Хвощ отвесил сыну затрещину. Откормить бабу недолго. А тут еще и чародейка.