Она уставилась на него. Он заметил, что ее рука легонько трясется, когда она подносит бокал к губам.
Она встала и сказала:
Надеюсь, вы очень приятно проведете здесь время, мистер Роденски.
Спасибо, миссис Лэйберн.
Она сделала несколько шагов, но потом снова повернулась с небольшим светским смешком и особенным злобным блеском в глазах.
Вам стоит быть поосторожнее, если вы собираетесь вложить часть своего огромного богатства в проект Троя. Мой Чарли сказал бы вам то же самое.
Она ушла. Роденски подцепил вилкой последний кусок огурца и резко заговорил сам с собой. Спокойно, мальчик. Ты слишком слаб, чтобы сражаться. Даже с таким противником, как эта
Он сменил объект изучения, сфокусировав свое особое внимание на паре у бассейнамужчина, сухой и загорелый, как труп, слишком долго пролежавший на солнце, угловато сидел на подушке возле бассейна и вел тихую беседу с округлой блондинкой в розовом купальнике, которая лежала в шезлонге, подставляя лицо солнцу. Майк скоро понял, что они ругаются между собой: злобно, едва слышно, с длинными паузами между гадостями, которые они говорят друг другу. Он не менял выражения лица и едва шевелил губами, обращаясь к ней. Когда она отвечала, ее лицо преображалось. Она была хорошенькой, ее слегка портили слишком маленький рот и поросячий носик. Она выглядела избалованной, капризной, скучающей и язвительной, когда отвечала ему. Все это уходило, когда она снова подставляла лицо лучам солнца.
Муж с женой, решил он. И он на двадцать лет старше, и жена, вероятно, вторая, и ему так понравились эти груди, что он не подумал, что они будут делать, вылезая из постели. Видимо, теперь она начинает понемногу погуливать, а он ничего не может доказать, но чертовски много подозревает. Ей было двадцать пять, когда она вышла замуж, а теперь ей тридцатьна пять лет старше и на пятнадцать фунтов тяжелее, и она боится, что он собирается жить вечно.
Последний оплот достойной жизни. И не слишком чопорной.
Он подошел к бару, нашел джин, смешал «Коллинз» и налил себе крепкий напиток в высокий бокал.
Когда он стал отходить от бара, за руку его поймал Трой:
Кто тут портит вечеринку?
Майк обернулся и посмотрел снизу вверх на более высокого мужчину. Трой за пять лет сильно отяжелел. Светлые волосы поредели, в них появилась проседь. Под глазами были темные мешки.
У меня глаза слипаются. Не удерживай меня. По мне здесь вряд ли будут скучать.
Трой начал сооружать себе напиток.
Мне нужно было смыться, когда ты ушел. Как у тебя дела?
Ничего себе. Я только что наелся как свинья.
Мэри говорит, ты с утра плавал.
Ты знаешь, как это принято у нас, спортсменов. Что, к черту, означает это «Д»?
Что? А, «Д». Это «Декстер».
Декстер Трой Джеймисон. Ну и ну!
Классно смотрится на голубом почтовом ящике, правда?
Богато. Я буду называть тебя Декс, словно я твой друг.
Попытайся. Но только разок.
Они взяли бокалы и сели на скамью у дальнего края бассейна.
Обычная воскресная рутина, сказал Трой. Если я быстро приду в себя, может, на яхте покатаемся, но, скорее всего, не получится. На пляже соберется компания. Будет ряд возможностей проиграть деньги. А можно еще поиграть в теннис у Лэйбернов или в «Ки-клубе». Или просто выпить.
Я не буду играть в теннис у Лэйбернов.
Нет?
Мардж Лэйберн попыталась обработать меня. Но она не привыкла к контрударам.
Все тот же старый Майк. Все так же воюешь с фальшью. Удивляюсь, что ты вообще с ней сцепился.
И я удивляюсь. Это было так просто. Никакого вызова.
Через некоторое время я посмотрю, смогу ли я доплыть аж до Залива.
Слушай, а ты привык к контрударам, старина Трой?
Я что, очень изменился?
Откуда я знаю?
Что ты имеешь в виду, Майк?
Позволь мне объяснить. Я приехал сюда в понедельник. У тебя отличный дом. И позволь мне добавить, великолепная жена. Мне нравится Мэри. Но ты относишься ко мне вежливо, любезно, но холодно, мой мальчик. Я мог бы оказаться кем-то, кого ты встретил в клубной машине и пригласил сюда, в этот «последний оплот достойной жизни». Мы познакомились семнадцать лет назад, Трой. Помнишь меня? Господи, мне нужны объятия и поцелуи, и мне не нравится, что ты держишься настороже.
Настороже?
Ты производишь именно такое впечатление. Провалиться мне на этом месте, если это не так. Ты что, так уж гордишься собой из-за всего этого? Это именно то, чего ты хотел, не так ли? И ты пробовал добиться этого сначала одним способом, да только у тебя не вышло, и тогда ты женился второй раз. Хорошо. Я ничего не имеют против того, что ты получил свое.
Приятно слышать. Я так нуждался в твоем одобрении.
Разозлись. По крайней мере, для разнообразия.
Прошло пять лет. Люди меняются.
Не так сильно.
Думаю, у меня слишком много проблем.
И они меня не касаются?
Расслабься, Майк. Ты сюда приехал, чтобы расслабиться. Впитывай солнце. Посмейся. Напейся. Но отвяжись от меня.
У тебя пошаливают нервы, Трой. Еще хуже, чем у меня.
Нет такого закона, по которому ты должен знать все обо всех.
У меня такая привычка. Я, например, выяснил, что этот твой большой проект «Хорсшу-Пасс истейтс»тухлое дело.
Трой уставился на него в изумлении.
Кто это говорит?
Никто не говорит. Я выстрелил наугад. Но ты только подтвердил это, мальчик.
Может быть, недели вполне достаточно? Может быть, это как раз столько, сколько тебе надо, чтобы отдохнуть.
Спасибо, я еще немножко здесь поболтаюсь.
Черт побери, Майк!
Оставим это. Когда выйдешь из своего отстраненного состояния и поймешь, что у меня могут возникнуть некоторые идеиможет быть, даже удачные идеипо поводу того, что гложет тебя, найди меня. Я, скорее всего, буду на пляже. Оставим пока это. Расскажи мне лучше о парочке на той стороне.
Трой злобно глядел на него несколько секунд, потом пожал плечами:
Это Клэйтоны, Рекс и Трэйси.
Исключительно любящая пара.
Он любит ее, а оналюбого, кто попадется. Пойду выпью аспирин.
В течение следующего часа Майк имел несколько скучных бесед с несколькими скучными людьми. Когда он освободился, он налил себе третий бокал и отнес его в свою приятную гостевую комнату. Он растянулся на кровати и стал думать о Трое. Дружба была одной из величайших ценностей. И он подозревал, что она сейчас под угрозой, если Трой не перестанет вести себя так отстраненно. С Троем это будет не просто какая-то потерянная дружбакогда встречаешься вновь с человеком, преисполненный больших надежд, и понимаешь, что вы стали чужими людьми. Либо вы росли в разных направлениях, либо один стоял на месте, а другой развивался. Здесь все серьезно.
Он был достаточно циничен, чтобы понимать, что Трой никогда полностью не простит ему ту нью-йоркскую историю. Никто никогда не прощает жгучей обиды, которую мы испытываем к человеку, если он видел нас в безнадежном, беспомощном, наихудшем состоянии.
Майк вспомнил, как это было в Нью-Йорке. Хотя эту историю следовало рассматривать в исторической перспективе, потому что это была только часть множества событий, случившихся гораздо раньше.
После войны Майк пытался продолжать делать свою колонку. Это приносило хорошие деньги. Но множество обстоятельств сложились не так. Синдикат был маленький и не мог себе позволить вкладываться в продвижение Майка Роденски, чтобы обеспечить ему успех в мирное время. Заказы начали редеть. Несколько лучших его военных очерков были опубликованы в книге, но книга не расходилась так хорошо, чтобы обеспечить прорыв. И тогда эти его колонки сильно подешевели.
К середине 1946 года Майк, Пуговичка, Мики и Томми переехали в старый, арендованный ими дом в Уэст-Хадсоне. Майк начал работать за минимальную зарплату члена Гильдии журналистов в древней, почтенной и несколько самовлюбленной газете «Лидер», освещая дела городского совета, суда графства и полиции, делая плановые воскресные очерки и три раза в неделю публикуя колонки на чисто местные темы. Он был счастлив, как блоха на большой лохматой собаке.
Через три месяца совершенно случайно он услышал о хорошей вакансии в крупнейшем местном рекламном агентстве и по наитию написал Трою в Рочестер, потом порвал письмо и позвонил ему. Для Троя звонок пришелся как нельзя кстати. Трой уже начинал уставать от указаний весьма молодого и весьма глупого человека, который по печальной случайности был единственным сыном старшего партнера рочестерского агентства. И он был сыт по горло рочестерскими родственниками беременной Бониты. Две недели спустя Трой и Бонита обустроились в приятной квартире, которую Пуговичка подыскала для них. Первая девочка, Лиция, родилась в рождественский день 1946 года, а второй ребенок Джеймисонов, Синди, первого января 1948 года.