Лариса Петровичева - Роза и свиток стр 21.

Шрифт
Фон

Тропинка, по которой они ехали, становилась все уже, а лес все глуше. Стройные стволы сосен постепенно оставались позади, сменяясь мрачным ельником. Здесь, несмотря на яркий, летний почти день, царил сонный полумрак, и Софье чудилось, что деревья пристально следят за двумя всадниками, пока не делая им ничего дурного, но и добра тоже не желая. Следуя за ему лишь известными приметами, Шани свернул на едва заметную стежку в траве, которая то пропадала среди зарослей острой осоки, то появлялась вновь. Воздух здесь уже не был таким ароматным и свежим, как на вершине холма: тяжелый, спертый, он словно сжимал грудь влажными лапами.

Смотри-ка,  внезапно сказал Шани и, протянув руку, указал на один из стволов.  Гогуль!

Софья увидела растрепанную соломенную куклу-скрученку, старательно привязанную к дереву. Это была самая обычная сельская самодельная кукла, только почему-то при взгляде на нее Софью пробрало холодом. То ли от того, что из соломенного тельца торчал кривой ржавый гвоздь, то ли потому, что круглое безглазое лицо было измазано чем-то, подозрительно похожим на кровь. Софья поежилась и спросила:

Это и есть гогуль?

Он самый,  ответил Шани. Он рассматривал куклу без страха и с искренним любопытным азартом исследователя.  Встречается такое по деревням. Поверье гласит, что гогуль, обмазанный человеческой кровью, способен удержать ведьму в пределах отведенного ей места и не выпустит ее к людям. Да, давненько я гогулей не видел. А этот смотри-ка, свеженький. Красавец какой, надо же

Софья зажмурилась и отвернулась. В животе ворочался отвратительный липкий ком не страха дажепанического ужаса. Отдышавшись, Софья отважилась открыть глаза и тотчас же увидела еще один гогуль, запачканный кровью посильнее первого.

Вон там,  пролепетала она.  Гогуль

Шани посмотрел туда, куда указывала дрожащая рука Софьи, и пренебрежительно хмыкнул.

Не бойся. Он тебя не укусит. Если ты не ведьма, конечно. А ведьм ему положено кушать. Сырыми и без соли

Подозрение в ведьмовстве оскорбило Софью до глубины души. Она нахмурилась и промолчала.

Соломенные куклы попадались и дальше: расположенные вдоль тропы, они словно стояли на карауле, не пропуская лесную ведьму к людям. Окровавленные головы смотрели вслед всадникам, и Софья всей шкурой ощущала их слепые тяжелые взгляды. Спустя час пути живой лес потихоньку стал умирать: всадникам все чаще и чаще попадались иссохшие погибшие деревья. Чья-то злая сила искривила их стволы и выпила соки: теперь коряги тянули ветви к тропинке, будто пугали и грозили. Гогулей стало еще больше: видимо, жители лесного поселка потратили немало времени и сил, чтобы отвадить ведьму от своих домов: страх, который она им внушала, был сильнее страха перед мертвым лесом.

Зачем мы туда едем?  робко спросила Софья.

К ведьме,  коротко ответил Шани.  У меня к ней есть разговор.

Неужели вы разговариваете с ведьмами?  выпалила Софья.  Я думала, что вы их сразу же посылаете на костер.

Шани усмехнулся.

На костер это обязательно, но я вообще люблю поговорить, - он остановил свою рыжую лошадку, которая, в отличие от Софьи, никак не беспокоилась относительно присутствия чародейства, и спрыгнул на землю. Софья последовала его примеру. Привязав лошадей к одному из деревьев, Шани прикинул, куда идти, и уверенно отправился в самую чащобу, напролом через кусты. Подхватив подол дорожного платья, Софья последовала за ним.

Когда колючие ветви и сухие сучья почти полностью изодрали ее чулки, наградив уймой кровоточащих царапин, то лес неожиданно кончился: путники вышли на небольшую поляну, сплошь усеянную разноцветными искрами цветов. После пути сквозь мрак здесь было чудо как хорошо; Софья хотела было что-то сказать своему спутнику, но вдруг с изумлением и ужасом обнаружила, что тот бесследно исчез. Только что, мгновение назад, он стоял чуть впереди, небрежно закинув на плечо вещмешок и жуя какую-то травинку, но теперь его не было.

Да и леса уже не было. Спустя несколько секунд Софья и не помнила о нем. Она сидела в углу своей спаленки в приюте Яравны, тряслась от страха и сбивчиво молилась. Ее искали по всему дому: одному из подвыпивших гостей, молодому генералу в расшитом золотом мундире, очень приглянулась милая кудрявая девочка. Напрасно Яравна говорила, что эта воспитанница пока не может быть отдана покровителюЗаступник великий и всемогущий, да ей и четырнадцати еще нет!  но генерал хлестнул Яравну по щеке и отправился на поиски приглянувшейся ему девочки с тем же рвением, с каким ходил на маневры.

Сжавшись в углу, Софья слышала визг и грохот в соседней спальне. Еще чуть-чуть, еще совсем немного, и ее обнаружат, а Яравна, получившая оплеуху, не станет вмешиваться, потому что получит еще и деньги: генерал был богат и щедр До Софьи донесся звук очередной пощечины, и визг оборвался. Хлопнула дверь, и на какое-то время стало тихо. Потом Софья услышала шаги: генерал шел к двери ее спальни.

Пожалуйста,  прошептала Софья, закрывая голову.  Шани, пожалуйста Помогите мне.

Сквозь ковер на полу прорастали мелкие белые и розовые цветы с легким сладким ароматом. А под цветамитеперь Софья видела это отчетливобыли кости. Человеческие кости. Софья завизжала от ужаса, и именно в это время генерал схватил ее за шиворот и куда-то поволок.

Когда стоявшая рядом Софья исчезла, то Шани даже не успел удивиться. Вскоре он забыл, кто такая Софья: он шел по лесу, переведя боевую пистоль в руке в рабочее положение и вглядываясь в гогулей: на сей раз они были вывешены не только для того, чтобы отваживать ведьм, но и чтобы указать дорогу инквизитору. Впрочем, ведьмы сейчас не было: в ее бывшей избушке теперь обитал то ли беглый каторжник, то ли какой-то местный бандит, а брант-инквизитор Торн, как единственный представитель законной власти в этой части Залесья решил взять поимку преступника на себя.

Он не был новичком: ему уже не раз и не два приходилось иметь дело с уголовниками. Он очень хорошо стрелял и не учел лишь одного: запах растения кабута, в обилии водившегося в этих краях, притуплял внимание и погружал в сон.

Шани не ожидал еще и того, что бывалый бандит не хочет становиться жертвой залетного инквизиторапоэтому и устроил на тропе засаду. Впрочем, бандит тоже не предполагал, что на перестрелку надо брать пистоль, а не клинок, и поэтому успел нанести только один удар.

Шани среагировал быстро, заметив краем глаза движение сбоку и выстрелив навскидку, не целясь, но лезвие короткого сулифатского кинжала, бог весть как угодившего в эти края, все равно задело его, проехав по груди и скользнув вбок. Бандит удивленно посмотрел на инквизитора, закашлялся и, сплюнув сгусток крови, медленно осел на землю.

Шани тоже рухнул в траву, не чувствуя ничего, кроме боли. Под боком быстро становилось мокро, кровь лилась и лилась, и он понимал, что надо бы как-то подняться и идти обратно в поселок, пока он еще может двигаться, но для этого действия у него больше не было ни сил, ни воли.

Так он и лежал в траве, пока из-за деревьев не вышла Хельга.

Легкая, красивая, пронизанная каким-то золотистым светом, она приблизилась к лежащему и опустилась на колени рядом.

Я умираю,  радостно сообщил Шани.  Скоро мы будем вместе.

Хельга улыбнулась и провела невесомой ладонью по его груди. От тонких пальцев веяло живым теплом, но сами они были почти прозрачными.

Не говори глупости,  сказала она.  Ты будешь жить еще очень-очень долго. Все будет хорошо.

Свет становился ярче: теперь Шани мог видеть сквозь Хельгу очертания стволов. Боль отступала, и вместе с ней уходила и Хельга, растворяясь в лесном воздухе. Он протянул руку, попробовав ухватить ее за тонкое запястье и удержать, но Хельга лишь улыбнулась и растаяла.

Останься,  горестно промолвил Шани и проснулся.

Он лежал на лавке, накрытой лохматой шкурой. Никакой раны больше не было: нанесенная пять лет назад, она давным-давно успела зажить. И Хельги не было тоже: прикоснувшись к нему во сне, она пропалане найдешь, не догонишь.

В очередной раз сжало сердце. Черт бы с ним, подумал Шани, умереть бы прямо сейчас, да и все. Никакой загробной жизни не существовало, он все равно бы не увидел Хельгуда и ладно: его самого тоже не было бы.

Тихо, мой инквизитор. Тихо,  раздалось откуда-то сзади.  Не плачь. Все уже позади.

Приподнявшись на локте, Шани огляделся. Избушку, в которую он попал, можно было бы показывать академитам в качестве классического логова ведьмы. Чего тут только не было! И метелки самых разных трав, свисавших с потолка, и уйма каких-то сундуков, ларцов, коробок и банок с неизвестным содержимым, и мешки, туго набитые семенами растений, и связки лап животных; имелись тут и птичьи перья в огромном количестве, и заспиртованные в прозрачных сосудах уродливые жабы, змеи и жуки, и человеческий череп, что таращил пустые глаза с подоконника, и пухлое чучело нетопыря, что свисало на шнурке с потолка и при малейшем сквозняке принималось вращаться, свирепо скаля мелкие, но острые зубы. Одним словом, это было во всех отношениях примечательное место, но наибольшее внимание привлекала не изба, а ее хозяйка.

Это была молодая женщина, чуть старше Шани; стройная черноволосая красавица. Темно-карие глаза придавали ее лицу какое-то болезненно страстное выражение, длинные волосы были убраны скромно, по-домашнему, но, в то же время, аккуратно. Ведьма держалась поистине с владыческим достоинством; вот кто мог бы блистать в свете, подумал Шани. Она затмила бы всех придворных дам даже в этом старом платье с заплатами

Я не помню, как пришел сюда,  признался Шани. Губы ведьмы дрогнули в улыбке.

Неудивительно,  ответила она.  Вы прошли через мой огородик, а тамошние травы обладают опьяняющими запахами. Я вовремя подоспела, а то бы ты и твоя подруга уснули навечно.

Шани не имел ничего против вечного сна, в котором ему бы снилась Хельга, но не стал говорить об этом ведьме. Ей, похоже, пришлось изрядно потрудиться, выволакивая на собственной спине к жилью девушку и крепкого мужика.

Спасибо, Худрун,  тепло сказал Шани.  Я признателен. А где моя спутница?

Худрун махнула головой в сторону соседней комнатки.

Спит твоя ненаглядная. Теперь уже по-человечески, без снов.

Шани сел на лавке и несколько минут сидел молча, зацепившись взглядом за банку с серым порошком. Потом он произнес:

Убили мою ненаглядную, Худрун. Три седмицы назад схоронил. Зарезали и к дому подбросили. Сам обмывал, сам трумну заколачивал.

Ведьма ахнула и обвела лицо кругом. Шани провел ладонями по щекам и устало посмотрел на ведьму.

С чего, по-твоему, я притащился-то сюда?

Худрун сочувствующе покачала головой. Сев на лавку рядом с Шани, она заботливо погладила его по плечу.

Мало ли что Вдруг ты захотел навестить юную ведьму, которую однажды спас от костра?  сделав крохотную паузу, Худрун продолжала:Мне очень жаль, что так вышло, Шани. Прости меня.

А эта ведьма потом подобрала меня раненого в лесу и выходила при помощи своих зелий,  задумчиво откликнулся Шани и взглянул ведьме в глаза.  Помоги мне, Худрун.

Он протянул ей измятый лист с формулой средства, которое никто в столице не мог составить, в чем пылко уверял Хемиш Вальдер. Худрун несколько минут всматривалась в написанное, а потом довольно беспечно произнесла:

Сделаю. Сделаю в лучшем виде.

* * *

Падая в обморок на пропитанной отравленным воздухом поляне, Софья умудрилась повредить правую руку, зацепившись за что-то торчавшее из земли. Эта боль и привела ее в чувство. Открыв глаза, Софья ожидала увидеть над собой расписанный цветами потолок в доме Яравны, а рядомхрапящего генерала, утомившегося сперва от многотрудной погони за добычей, а потом от продолжительных утех с ней же. Впрочем, ничего подобного не обнаружилось: Софья увидела, что лежит на скромной деревенской кровати, накрытая небрежно брошенным женским платком с бирюзовой бахромой.

Пробуждение оказалось страшнее сна: Софья угодила в логово ведьмы.

Дом колдуньи оказался как раз таким, каким описывался в великом множестве аальхарнских страшных сказок: маленький, тесный, доверху набитый бесчисленным множеством мешков и мешочков, тряпочных кукол для наведения порчи, связками покойницких свечей, сушеными крыльями летучих мышей, которые свисали на нитках с потолка, он внушал подлинный ужас.

Софья пискнула от страха и уткнулась лицом в мешковину подушки. Так она и лежала, боясь, что судорожное биение ее сердца привлечет обитающих тут чудовищ, пока в комнату не вошел Шани. Софья обрадовалась ему, как родному, но произнесла только:

Шани, как хорошо, что вы здесь.

И заплакала от облегчения.

Вопреки ее ожиданиям, ведьма оказалась довольно миловидной женщиной. По возрасту находясь ближе к тридцати годам, она смело могла именоваться девушкой: цвет лица, пухлые красные губы и идеальная осанка это вполне позволяли. Сколько же ей было лет на самом деле, Софья и подумать не решалась. Ведьмы живут долго, несколько веков, сохраняя очарование и молодость благодаря особым зельям. Ну и Змеедушец, их хозяин и защитник, тоже вносит свой вклад. Стоя во дворе, Софья краем глаза следила за манипуляциями, которые Худрун проводила с ее плечом и думала о том, насколько велик грех исцеления у ведьмы. Колдунья смазала пострадавшее место вонючей мазью, приятно холодившей кожу, крутила руку и так и этак и в итоге оставила в покое. Шани, наблюдавший за целительским процессом, задумчиво произнес:

Он расправляет мне крыло и рабством тешится моим

Было бы, чем тешиться, господин поэт,  парировала Худрун и ласково потрепала Софью по щеке.  Ну вот, девочка, переживать тебе не о чем. Перелома нет, вывиха нет. Просто ушиблась, когда падала. Сладкие сны-то посмотрела?

При воспоминании о том, что ей приснилось, Софья вздрогнула. Содрогнулась всем телом и, не осознавая того, взяла Шани за рукукак ребенок, который боится потеряться во тьме. Ведьма понимающе качнула головой и сказала:

Ну ничего. Есть у меня средство.

* * *

Устроив нежданных гостей в одном из сарайчиков, Худрун дала им чайник с травяным отваром и, что удивительно, две фарфоровые чашки, невесть как попавшие в эту глухомань и прекрасно сохранившиеся. Выдав Софье пару домотканых одеял, ведьма сказала, что отправляется готовить необходимое зелье, и добавила:

Сидите тут, отдыхайте, и только не мешайте мне, Заступника ради. Собьюсь, придется все заново начинать.

Слушаемся и повинуемся,  ответил Шани и, когда Худрун скрылась в доме, заглянул в чайник и повел носом:Так, ага: светоголов, листья чапеля и млечника Пить можно. Хороший успокаивающий отвар.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке