Мария прикрыла глаза и сказала своему собеседнику:
Да, конечно, я согласна. Даже так? А во сколько? Ну, если это никого не напрягает, то буду благодарна. Спасибо.
Мобильник лег на стол. Гуров ждал.
Все в последний момент, Лева, извиняющимся тоном произнесла жена. Уже послезавтра вечером съемки. Меня утвердили, а позвонить забыли. Все не как у людей.
Куда на этот раз? с тяжелым вздохом осведомился Гуров.
В Берлин. На месяц.
Долго, протянул Лев Иванович. И очень уж неожиданно. Во сколько за тобой приедут?
В половине седьмого утра.
В половине, прости, чего?! Гуров аж поперхнулся.
Седьмого. Утром.
Такое было уже не раз. О его жене-актрисе режиссеры и прочие продюсеры часто вспоминали, стоя одной ногой на трапе самолета. Маша никогда не отказывала им. Она всегда понимала всю суть новой роли и воспринимала ее как очередной шанс получить вполне заслуженное признание.
А вот Гуров каждый раз расстраивался. После подобных звонков начинались гонки по вертикали. Они включали в себя беготню по магазинам, столкновения в коридоре, раздраженное Машино: «Лева, посиди, пожалуйста, на одном месте» и прочие нервные моменты.
Лев Иванович никогда не обижался на жену. Он ничем не мог помочь ей, однако знал, что она и сама справится с этими делами.
Только вот как быть в данном случае? На улице почти ночь, машина приедет практически на рассвете, и жена попросту не успеет собраться.
Но в этот раз Маша, похоже, не планировала переживать по этому поводу.
Наверное, это тот самый крайне редкий случай, когда я смогу обойтись без сборов, с улыбкой проговорила она.
Как так? удивился Гуров. Ты что, заранее знала о том, что тебя позовут?
Жена шагнула к нему, обняла руками за шею и сказала:
Ничего я не знала. Просто подумала так. Каждый раз бегаю, собираюсь словно в космос, а на деле беру с собой одно и то же. Вот и приготовила все заранее.
Гуров в долгу не остался.
Он отставил от себя тарелку с остывшими макаронами, поцеловал Машу в лоб, с наслаждением ощутил запах ее волос и тихо спросил:
Значит, ты выкроила для меня время?
И для себя тоже, сказала она.
Потом, уже где-то в половине второго ночи они сидели прямо на полу перед открытой балконной дверью, поедали бутерброды с бужениной, запивали их пивом. Если Мария и переживала о чем-то, то только о ремонте, который целиком ложился на плечи любимого мужа.
Я, может, впервые в жизни захотела вместе с тобой стены выравнивать, с набитым ртом сказала она. Прямо извелась вся, размечталась.
Охотно верю, сказал Гуров. Даже не знаю, получится ли у меня что-то без тебя. Слушай, ты так резво согласилась на гастроли, что я весь в сомнениях.
А я знала, что меня позовут, с умным видом заявила жена. Просто знала, да и все. Пусть и не наверняка. Скорее, догадывалась.
Так оно и вышло, закончил ее мысль Гуров. Стало быть, я могу тебе верить? Ты не будешь наставлять мне рога?
Не в этот раз, твердо ответила Маша.
Вот черт, а так хотелось!
Сентябрь был очень теплым. Люди до сих пор ходили в летней одежде. Температура воздуха опускалась по ночам всего на пару градусов. Супруги ночевали с открытым балконом, и о такой ерунде, как простуда, даже не вспоминали.
Гуров ткнул сигаретой в пепельницу и вернулся за стол.
Крячко и Орлов в это время уже обсуждали недавний футбольный матч, который закончился потасовкой между болельщиками соревнующихся команд. Она стихийно переросла в массовую драку с активным участием случайных граждан, решивших поначалу примирить противников. В итоге двадцать два человека были задержаны, а четверо отправлены в больницу. Получили травмы и несколько сотрудников полиции.
Как-то давно в наряде был на каком-то матче, ударился в воспоминания Крячко. Там наши с треском проигрывали. Но после все спокойно разошлись по домам. Даже в метро не буянили.
Это когда было-то? встрял в разговор Гуров. Лет двадцать назад? Сравнил.
Да, нынче в головах у людей что-то поломалось, заявил Орлов. Да и со всей Вселенной что-то явно не так. Я и представить себе не мог, что когда-то буду распивать в собственном кабинете с подчиненными. Он поднял взгляд на Крячко. Подай-ка колбаски, Стас. Давайте выпьем за то, чтобы вы с Гуровым на сей раз отдыхали хорошо и спокойно, а не так, как всегда.
Едва трое старинных друзей оказались на улице, алкоголь мигом выветрился из их голов, оставил после себя усталость и сонливость. Гуров и Крячко проводили машину, на которой отправился домой генерал-лейтенант, немного постояли на улице.
Как представлю, что дома творится!.. сказал Крячко и тяжело вздохнул.
Думай о результате, посоветовал ему Гуров. Вызову-ка я такси. Поедем вместе?
Давай.
Машина, за рулем которой сидел парнишка среднеазиатской наружности, подошла быстро.
Перед тем как сесть в салон, Гуров по профессиональной привычке бегло осмотрелся.
За спиной у него располагалось здание главного управления уголовного розыска. Не Кремль, конечно, но тоже солидное место, хотя и одиозное в определенных узких кругах. Не все в восторге от общения с теми людьми, которые здесь работают. Есть персонажи, которые могут и старые обиды припомнить, прийти к воротам, дождаться и предъявить претензии. А вот отблагодарить стражей порядка за их нелегкий труд никому и в голову не приходит.
Крячко долго и шумно устраивался на переднем сиденье, после чего опустил стекло и откинулся на спинку.
Как представлю!.. повторил он и прикрыл глаза.
Такси тронулось с места. Оно тут же запнулось о неприметный ухаб на дороге, однако Гуров этого не заметил. Он не сводил взгляда с черного автомобиля «Хендай», припаркованного на противоположной стороне улицы. Как только господа полковники оказались в салоне, эта машина тут же снялась с места, нарушая все правила дорожного движения, сделала разворот и оказалась позади такси. Лев Иванович оглянулся. Водитель черного автомобиля заметил это и тут же придвинулся к спинке своего сиденья, тем самым пытаясь максимально спрятать свое лицо.
«Только этого нам не хватало», подумал Гуров.
Такси неслось по многолюдной неоновой Москве, и сыщик уже знал, что их со Стасом кто-то сопровождает. Прокрутив в голове недавние события, связанные с работой, он так и не смог вспомнить что-то, что могло бы привести к слежке. Лев Иванович всегда был готов ко всему, но прекрасно понимал, что не сможет до конца влезть в мозг другого человека, в котором могло быть спрятано все, что угодно. В очень редких случаях это было что-то хорошее, светлое, доброе типа желания пообщаться. Не к водителю же такси у этого субъекта был интерес.
Езжай-ка по Садовому, сказал Гуров таксисту.
Так это нам назад придется возвращаться, с недоумением проговорил тот. Зачем?
Тебя как звать?
Захим.
А я Лев Иванович. Развернись, Захим, будь другом. Поехали в обратную сторону.
Зачем? повторил таксист.
Так надо. Мы тебя не обидим, успокоил парня Стас, понявший, что что-то пошло не так. Ты не переживай, мы люди хорошие. Он обернулся, сперва с беспокойством взглянул на Гурова, потомна дорогу за его спиной.
Вопросов Крячко задавать не стал, увидел преследователя.
Захим, а провези-ка ты нас по Москве, вдруг попросил он водителя.
По другому адресу поедем, что ли? не понял тот.
Пока что адрес остается прежним. Просто покатаемся.
Захим чуть притормозил, выбирая удобный момент для маневра. Черный «Хендай» тут же сбросил скорость.
Номер запомнил? спросил Стас у Гурова.
Не успел. Он теперь вплотную прижимается. Не могу рассмотреть.
Захим вывернул руль и удачно влился в поток машин, следующих в противоположную сторону. «Хендай» как ни в чем не бывало проехал мимо. Гуров снова попытался рассмотреть номерной знак, но ему помешал огромный туристический автобус. Черная машина пропала из вида.
Крячко все это время сидел вполоборота и внимательно следил за ситуацией.
Что думаешь? спросил он.
Гуров неопределенно качнул головой и ответил:
Не знаю, Стас. Может, показалось.