Решил.Теперь пришла очередь признавать свою ошибку Андрею.Но коляску прикатили и оставили, причем следы все равно видны. Тут что-то непонятное. Но она вылезла с другой стороны дома и по Кировской прошла сто метров до Вокзальной, а там всегда натоптано, народ со станции идет. Но рисковала, если шла с ребенком. На Вокзальной Салага след, разумеется, потерял, мы попросили у соседей собаку, может, что-нибудь это и даст. А пролезла она в окно слишком ловко, баба, видать, молодая... Но вот ты мне скажи, какой смысл?
Месть?неуверенно спросил Юрка.Может, ревнивая любовница?
Андрей вздохнул, откинулся на спинку, кресло предупреждающе заскрипело.
После твоего ухода потерпевшую пробило на слезы,сказал он.Долго рыдала, мы хотели скорую вызывать. Но потом пришла в себя. Если у ее сожителя любовница есть, то не местная, он в городе работает, охранником, сегодня как раз на работе. Мы с Никольским о мести подумали, но вот как? Не могла же она ближе к ночи караулить ребенка своего хахаля? Да еще в незнакомом городе. Подождать, пока Наталья оставит ребенка, украсть коляску, ребенка вынутьнет, она ведь должна была это как-то предвидеть, да и деваться куда? Нет, бабы, конечно, есть те еще дуры, но это уже «След» какой-то. Опять же, электрички. После семи только три. Может, конечно, у нее машина была, гайцов мы тоже дернули, пусть посмотрят по камерам... но толку от этого, если честно, выйдет немного. Даже если была у нее машина, это значит, она ее где-то оставила, потом пришла к магазину, увела коляску, взяла ребенка, вылезла в окно, вернулась с ребенком к машине?.. Херня какая-то получается, откуда она знала про выселенный дом и окно? Местную легко опознали бы на Вокзальной. Хотя от ревнивых баб чего угодно можно ждать.
Андрей своей рабочей версией был недоволен, кривился, и Юрка его понимал. Для сценария сериала это годилось, но как преступление выглядело неубедительно. Юрка решил Андрея немножечко подбодрить.
А могла она караулить саму Наталью? Хотела ей морду набить, а потом вдруг решила, что похищение лучше?
Все может быть.Андрей выпрямился.Ее ищут, по крайней мере, людей опрашивают. Шеф участковых вызвал, отправил по городу. Никольский с потерпевшей, а меня тут вроде за старшего оставили. Так что давай, поссы, если надо, и к Витьке Лагутникову в помощь. Он сейчас по домам ходит, потом я к вам еще Салагу подгоню, если сами не справитесь.
По каким домам?удивился Юрка.Ночь на дворе.Он посмотрел на смартфон.Без четверти полночь.
Суббота, некоторые еще не спят, в окна надо посматривать. Давай, звони Лагутникову, мухой к нему и народ опрашивать. Если чтосразу звони.
Капитана Лагутникова, участкового, Юрка нашел курящим возле подъезда.
В рот мне ноги,поприветствовал его Лагутников.Когда не надо, все сидят напротив ящиков, трезвые и балду пинают. Когда надо вот позарез, все спят, суки. Уже раз пять нахер послали.
В принципе Лагутников был в отпуске. Хотя отпуска у участковых, конечно, условныеесли бедолага никуда не уезжал, то оставался все равно на участке. Лагутников осталсядеваться участковому оперуполномоченному, да еще и с семьей, учитывая их зарплату, зимой категорически некуда.
Лагутников был опытен, рассудителен, не пил, имел незаконченное высшее образование, но, к сожалению, у него имелся серьезный недостаток, истребить который за пятнадцать лет его беспорочной службы не удалось никому. Стоило Лагутникову увлечься, как у него напрочь пропадал цензурный словарный запас. За ним проверяли все материалы, потому что даже самые изысканные показания Лагутников мог извратить на корню. Как-то, года три назад, обнесли дачу доктора филологических наук. Несчастный профессор в самых точных и образных выражениях расписывал приключившуюся напасть. Уставший Лагутников после трех бессонных сутоккражи почему-то тогда пошли валомположил на стол шефу протокол, в котором вся профессорская речь уместилась на двух листах: на одном был перечень похищенного, на другомединственная, но емкая фраза: «Кто мог стыбздить, в душе не имет». Что примечательно, профессор охотно подписал «с моих слов записано верно». С юмором попался мужик.
Поэтому Юрка догадывался: на опрос населения Лагутникова вызвали неспроста. Это значило, что поднят весь отдел, а тишина объясняется тем, что все уже разбежались по заданиям. Что-то происходило довольно серьезное, что-то, что Юрка пока не знал.
Открывали не то чтобы неохотно, но как-то невесело, бурчали «ничего не видел» и сразу захлопывали дверь. Портить отношения с участковым никто не хотел, выполнять гражданский долгтоже.
Юрка присоединился к обходу, но нового ничего не узнал. Он не очень понимал и направление розысков, но не спорить же ему было с Андреем, который к тому же был старший по званию? Никто ничего не видел, толком никто ничего сказать не мог.
Одна женщина, которая явно еще не ложилась, вспомнила саму Наталью.
Это же семья, которая у Минкиных квартиру снимает!ахнула она.Господи, как же так-то...
Вы этих жильцов, выходит, знаете?насторожился Юрка.
Нет, я Минкиных знаю... У меня в том доме кум живет. И девочку с колясочкой я позавчера видела. Ой, беда какая
А где их самих найти?перебил Юрка.
Так они в центре живут, у дочки...
Юрка спросил у женщины телефон Анны Минкиной и вышел из подъезда. У него эта квартира в двухэтажном доме была последней.
Лагутников ждал его возле подъезда.
Пошли в отдел. Никольский всех вызывает.
Юрка с готовностью кивнул. Он уже адски хотел спать, но еще больше он хотел получить хоть какую-то информацию. Вошли они как раз в тот момент, когда Дядя Степа, участковый оперуполномоченный Семен Ковалев, прозванный так за высоченный рост, заканчивал свой рапорт.
Народу в кабинет шефа набилась тьма. Были подняты даже девочки из миграционки. Юрка понял, что это уже не просто чрезвычайная ситуация, а натуральный кабздец.
Что у вас?мрачно спросил Никольский.По нулям? У обоих?
Лагутников молча кивнул.
Значит, так,Никольский поднялся.Подведем те итоги, что пока что имеем.
Народ расступился, как мог. Никольский обошел стол шефа, оглядел собравшихся и сел на стол.
Около девятнадцати часов вечера субботы от магазина «Елочка» была украдена детская коляска, в которой находился годовалый ребенок.
Эти слова, в которых не было ничего неожиданного, прозвучали в Юркином сознании страшно.
Плотникова Наталья Владимировна, девятнадцати лет, незамужняя, уроженка деревни Гусь, безработная, вчера около девятнадцати часов вышла из квартиры с ребенком,ровно продолжал Никольский.Направилась в магазин за сигаретами. Именно в «Елочку». Я у нее спросил, почему именно в этот магазин, новниманиевменяемого ответа не получил.
Никольский обвел взглядом всех собравшихся. У него была такая манера совещанийустраивать мозговые штурмы. На этот раз сорвалось, никто не проронил ни слова.
Этот вопрос мы себе запишем. Плотникова оставила коляску возле магазина, и, по ее словам, она так делала нечасто, но и не в исключительных случаях. В этот конкретный раз, очевидно, потому, что долго отсутствовать она не собиралась. Несмотря на то, что в магазине был покупатель, продавщица рассчитала Плотникову быстро, и та ушла. Но минут через пять-десять, точное время, к сожалению, нам установить уже не удастся, вернулась в магазин и сообщила, что коляску украли.
А...Юрка открыл было рот, то тут же захлопнул, издав такой звук, какой издает собака, хватая муху, и покраснел.
На него все обернулись, в том числе и Никольский.
Что-то хочешь сказать?
Юрка замялся. Мысль могла быть и глупая, но в его ситуации, когда все уставились на него, лучше было уже высказаться.
Странно, Алексей Игнатьевич, что она так себя повела. Представьтевы вышли из магазина, а коляски с ребенком нет. Вы что, разве бегать будете? Это же не сука, простите, в охоте, чтобы ее по улицам искать, а предмет.
Юрка судорожно крутил в голове сформировавшуюся версию. Никольский наклонил голову, сунув нос в шарф, и внимательно слушал.
Что получается? Пошла она в «Елочку», в которой не так часто бывает. Татьяна Соколова, продавщица, сказала, что видела ее там раза два, ну, пусть сменщица тоже видела пару раз... И оба раза, что Соколова ее видела, коляску Плотникова закатывала в магазин.