Да чё ты лепишь, Гердамы её даже не тронули! от души приложившись к фляге, возмущенно, но впрочем без особой борзости, снова открывает свой щербатый рот лупоглазый. Все живы и здоровы, пострадавших неткакие проблемы? Коньяку, кстати, не хотите? Хороший! Дорогой!
Ты его как будто за деньги покупал, негромко, чтобы не напугать ребенка, засмеялась девушка, поди, впервые слаще боярки что-то, только сейчас попробовал? Всю прошлую-то жизнь, по-любомувсякий шмурдяк стекломойный жрал. Так чтоне корчь из себя лорда. Не твое это.
Её смех был мягким и мелодичным, но каким-то очень уж непростым. Скрывалось в его глубинах нечто весьма и весьма опасное. Словно острейший клинок, глубоко спрятанный в ворохе шелка. Или лезвие бритвы в пушистых хлопьях ваты.
Вообще, всем своим обликом: вкрадчивым голосом, повадками и пластикойта, что называлась Гердой, была весьма схожа с пантерой. Королевой джунглей. Уверенной, грациозной, очень красивойдаже величественной и непредсказуемо жутко опасной. Багирой!
И это не было исполнением заученной роли или следованием имиджу. Не являлось отыгрышем образа. Это находилось внутри нее. И улавливалось на расстоянии. Абсолютно безошибочно. Даже Птица со своим не шибко богатым житейским опытом ощущала его флюиды.
Не пойму, какие проблемы, Герда? молодого, похоже, весьма задели её последние слова, Мы под Зимним ходим. Ты под Гораном лежишь. Какие промеж нами могут быть вопросы? То, что тебя Горан пашетэто всего лишь видимо, обида и приличная коньячная доза придали пучеглазому решительности, но оказались недостаточными, чтобы наградить его вовсе уж безрассудной храбростью. Не договорив, щербатый резко оборвался на полуфразе.
«А голос-товон как подсёкся»отметила Ленка. И аккуратно, уже вполне себе доверчиво, передвинулась еще ближе к девушкепантере и «Псу»Шептуну. Лошадей жеПтица с детства не боялась совершенно.
Ох и напрасно ты так, Чалый. Не стоило! Уж поверь на слово! Мы с Гердой с самого начала вместе. С первого дня. Она и без Горана, таких как тына раз перекусывает. Да и меня огорчатьтоже очень неразумно с твоей стороны, тем временем отреагировал на речь длиннорукого Шептун, уверенно направляя своего коня между девушкой и уродами, а то, видишь ли, дружищея ведь могу и сам огорчиться не дожидаясь Горана. Мне уже пора начинать? он до того весомо надавил на лупоглазого взглядом своихсейчас узких и безжалостноравнодушных, как смотровые щели танка, глаз, что выдержать подобный взгляд наверное мало кто смог бы. Широко и хищно раздувающиеся крылья длинного носаподкрепляли угрожающее впечатление.
Обезьянорукий отвел глаза в сторону. Буркнул.
Чё тыменя на измену садишь?
Да что ты! Предупреждаю просто. По доброте душевной. Для твоего же блага. Наш старшийеё мужик. Ну, ты это знаешь. А он очень негативно относится к проявлению неуважения в сторону своей женщины. Оценивает подобное, как неуважение к самому себе. Ты же видел Горана в деле, Чалый? Всерьез хочешь с ним пободаться, что ли? Да и ещёон ко всему прочему, мой брат. Пусть не по-крови, но по-жизни. Мне продолжать?
Да, че ты реально гонишь, Шептун?! Обоснуй свою предьяву! Мы эту малолеткудаже пальцем не тронули! Отвечаю! Пусть сама подтвердит Скажи им! злобно сверкнув глазами в сторону Птицы, вдруг решился вступить в диалог Пахом.
Ну что ты, как Шварценеггер в кино про ихних мусоров, право слово? «Какие ваши доказательства?» Даже не смешно! с абсолютно нескрываемым сарказмом едко усмехнулся Шептун.
Все, хорош! решительно подвела итог дебатам, девушка, Гоу до поселка! Там на месте все наши дела и порешаем. И все вопросы закроем.
Ну что, приматы озабоченные, вновь оглядев Ленкиных недавних преследователей с бесстрастным равнодушием белой акулы, согласился с её предложением Шептун, айда до поселка. Вы впереди двигайте. Мы следом. Ну, форвертс зольдатен! Чем шнельтем гут!
Сказано это было почти дружелюбно и довольно безобидно, но так, что всем присутствующим стала понятна полная бессмысленность попыток отказаться от предложенной прогулки. Более того, подобная линия поведения явно была чревата последствиями. Какими? Однозначноне самыми радужными. Это понималось безошибочно. Кожей. Нутром, если хотите.
По дороге, совсем позабыв о недавней дикой усталости, бодро шагающая у стремени спасительницы Птицавыложила этим двоим, пришедшим с восхода, всю их с братом невеликую и невеселую историю.
Ясно все с вами. К нам пойдешь жить, выслушав Ленку до конца, взмахнула своей красивой челкой Герда. Не то спросилане то проинформировала. А отец может еще и обьявится. Соседям скажешьгде вас искать, если что. И в квартире на стене напишешь. Глядишь и встретитесь.
Ленка была совершенно не против«пойти жить» к этим симпатичным ей людям, но для соблюдения светских приличий, она все же сочла необходимым поинтересоваться:
А «к вам»это куда? Далеко?
В город солнца! весело хмыкнул Шептун, снова подмигивая ей. Не переживай, красавицатам по полям бегать не придется. Все у вас с братом будет хорошо.
На что хорошо воспитанная Ленка поспешила заверить своих спасителей, что она нисколько в этом и не сомневается. И тут спохватилась, что до сих пор даже не поблагодарила их. Уже приоткрыла было рот и поняла, что им сейчас не до её благодарности.
На не особенно просторном асфальтированном пятаке, перед единственным в их небольшом поселке магазином, столпились практически все оставшиеся здесь местные жители. Среди, по большей части, насупленных и хмурых физиономий поселковых аборигеновмаячило с десяток новых, незнакомых и не столь эмоциональных лиц.
Пришлые сразу бросались в глаза не только тем, что были раньше незнакомы Ленке, а прежде всего своим внешним видом и экипировкой. Ну и поведением, конечно. Эти люди явно ощущали себя вполне уверенно и почти как дома. Да и держались оникак одна сплоченная группа. Не то что местные мужики, хоть и сто лет знакомые, но все равнодаже в толпе остававшиеся одиночками, замкнутыми сугубо на свои семьи.
В руках или за спиной у каждого из незнакомцев, имелся однотипный черный щит, с натрафареченной белой эмблемой смерти в балахоне и с косой, закрепленной на стволе автомата. Все до единого в бронежилетах с тем же, волейневолей, притягивающим взгляды логотипом, на спине и груди. У двоих из чужаков, поверх брони красовались еще и стильные кожаные косухи с рисунком только на спине. Совершенно идентичные тем, что были одеты на Шептуне и Герде. «Сыны Анархии»перевела надпись с английского Ленка. Что-то об этих «сынах»она уже точно раньше слышала от соседей. А вот что?
Толпа, собравшаяся у давно опустевшего, заброшенного магазина, мерно гудела, обсуждая или выясняя что-то, видновесьма важное. Оживленно и многоголосо. Но негромко. Услышав цоканье коней, вступивших на асфальтированную поверхность, люди замолкали и настороженно поворачивали в их сторону угрюмые лица. Стало совсем тихо. Только копыта сочно шлепали по лужам, да старые качели неподалекумонотонно ржаво поскрипывали на озорном весеннем ветру.
Нурлан? с требовательными и вопросительными командирскими интонациями обратилась Герда к парню азиатской внешности, двинувшемуся в их направлении через проворно расступавшуюся перед ним толпу.
Выбравшийся из людской кучи парень оказался поджарым, среднего роста и с худощавыми длинными ногами колесом. Лет двадцати пятитридцати. С совершенно неэмоциональным, но несмотря на этоприятным, если не сказать смазливым, лицом и желтоваточерными, бесстрастными и загадочными, хищными рысьими глазами.
Несмотря на свои забавно выгнутые ноги, молодой мужчина с почти балетной пластичной легкостью, прямо-таки танцующе приблизилсяпереместился к прибывшим.
Двух мужиков и парнишку молоденькогоони кончили. Да еще одного дядьку старого рубанули. Но тот вроде еще живой пока может и не помрет. Еще женщину и девчонкусовсем еще малолетку: насиловаликак раз, когда мы появились. В общем: троих из семи мы захомутали. Там вон они. Он коротко мотнул головой с блестящими, черными как антрацит волосами в сторону эпицентра внимания всех здесь собравшихся, А с этими что? азиат перевел раскосые темные глаза на Пахома и лупоглазого.