Чтобы северяне, пусть даже не живущие в снегах, объединились с минголами? возмутился Фафхрд. Да быть того не может!
Слинур посмотрел на него и ответил:
Вот что я скажу тебе, северный ты ледосос. Ежели б я не считал такой союз возможным, и даже весьма, и ежели б Ланкмар не находился поэтому в страшной опасности, то ни за что я не пошел бы с этим караваномдолг там не долг, честь не честь. То же самое и Льюкин, командир галеры. Кроме того, я не думаю, что в противном случае Глипкерио послал бы Моварлу в Кварч-Нар своих благороднейших дрессированных крыс и лакомую Хисвет.
Что-то проворчав, Фафхрд недоверчиво спросил:
Так ты говоришь, что оба каравана пропали бесследно?
Шкипер отрицательно покачал головой:
Первыйда. А обломок второго нашел один илтхмарец, шедший на торговом судне в Ланкмар. Это была палуба одного из зерновозов. Она была буквально оторвана от бортовкто и как это сделал, илтхмарец даже боялся предположить. К чудом сохранившемуся куску поручней был привязан шкипер зерновоза, который погиб явно всего несколько часов назад. Лицо у него было обглодано, а тело буквально изжевано.
Рыбы? предположил Мышелов.
Морские птицы? выдвинул свою версию Фафхрд.
А может, драконы? раздался третий голосвысокий, звонкий и веселый, словно у школьницы. Собеседники обернулись, и Слинур, чувствуя за собой вину, быстрее всех.
Барышня Хисвет была ростом с Мышелова, но, судя по ее лицу, запястьям и лодыжкам, много тоньше. На ее нежном лице с чуть удлиненным подбородком алел маленький рот с припухлой верхней губкой, вздернутой как раз достаточно для того, чтобы были видны два ряда жемчужных зубов. Цвет ее кожи был кремово-белый, с двумя пятнами румянца на высоких скулах. Прекрасные прямые волосы, совершенно белые и лишь кое-где тронутые серебром, спускались челкой на лоб, а на затылке были схвачены серебряным кольцом и болтались, словно хвост единорога. Белки глаз казались фарфоровыми, радужная оболочка была темно-розовой, а большие зрачкичерные. Тело скрывалось под свободным платьем из фиолетового шелка, и лишь время от времени ветер обрисовывал какой-либо фрагмент девичьей фигуры. Фиолетовый капюшон платья лежал на спине, рукава с буфами туго облегали запястья. Кожа на босых ногах была того же цвета, что и на лице, лишь чуть розовели кончики пальцев.
Девушка быстро посмотрела в глаза по очереди всем троим.
Вы шептались о гибели караванов. В ее голосе слышалось обвинение. Фи, шкипер Слинур. Мы все должны быть смелыми.
Вот-вот, согласился Фафхрд, с радостью подхватив новую тему. Отважного человека не испугает и дракон. Мне не раз доводилось видеть, как морские чудовищас гребнями на спине, рогатые, иногда даже двуглавыерезвятся в океанских волнах возле скал, которые моряки называют Когтями. Я их не пугалсяважно было лишь смотреть на них повелительным взглядом. Как здорово они играли: драконы догоняли драконих, а потом. Тут Фафхрд набрал в грудь побольше воздуха и рявкнул так, что рулевые подскочили:Хрюпс! Хрюпс!
Фи, воин Фафхрд, с чопорным видом отозвалась зардевшаяся Хисвет. Как вы нескромны! Сексуальные игры драконов.
Но Слинур повернулся к Фафхрду и, схватив его за руку, закричал:
Тише ты, идиот! Разве не знаешь, что сегодня ночью мы будем проходить мимо Драконьих скал? Накличешь ты нам беду!
Во Внутреннем море нет никаких драконов, смеясь, заверил его Фафхрд.
Но кто-то же раздирает корабли на части, упирался Слинур.
Воспользовавшись этой перепалкой, Мышелов отвесил три поклона и подошел к Хисвет.
Мы были лишены удовольствия лицезреть вас на палубе, барышня, учтиво проговорил он.
Увы, сударь, солнце меня не любит, очаровательно просто ответила та. Но теперь оно уже скоро зайдет и лучи его не столь жгучи. К тому же, передернувшись не менее очаровательно, продолжала она, эти грубияны матросы. Девушка осеклась, увидев, что Фафхрд и шкипер «Каракатицы» перестали спорить и приближаются к ним. О, я не имела в виду вас, милый шкипер Слинур, заверила она, протягивая руку и почти касаясь его черной куртки.
А не угостить ли вас, барышня, налитой солнцем и освеженной ветерком черной сархеенмарской сливой? изящно взмахнув в воздухе Кошачьим Когтем, осведомился Мышелов.
Думаю, нет, ответила Хисвет, не сводя глаз с тонкого острия. Нужно бы отправить Белых Теней в каюту, пока не наступила вечерняя прохлада.
Верно, с льстивым смешком поддакнул Фафхрд, догадавшись, что девушка имеет в виду белых крыс. Как мудро, маленькая госпожа, вы поступили, позволив провести им день на палубе, чтобы они не стремились к Черным Теням; я имею в виду их свободных черных собратьев и очаровательных стройных сестер, которые, уверен, есть у нас в трюме.
На моем судне нет крысни дрессированных, ни каких-то других, громко и сердито сказал Слинур. Думаешь, у меня здесь крысиный бордель? Прощу прощения, барышня, быстро добавил он. Я хотел сказать, что обычных крыс на борту «Каракатицы» нет.
Впервые в жизни вижу столь благословенный зерновоз, решив проявить терпимость, заметил Фафхрд.
На западе пунцовый солнечный диск коснулся моря и сплющился, как мандарин. Хисвет оперлась спиной о гакаборт прямо под высоким рулевым веслом. Справа от нее стоял Фафхрд, слева Мышелов, который оказался рядом с сеткой со сливами, висевшей подле серебряных клеток. Заносчивый Слинур отошел к рулевым и принялся о чем-то с ними беседовать, а может, только делал вид, что беседует.
Вот теперь я съела бы сливу, воин Мышелов, мягко попросила Хисвет.
Как только услужливый Мышелов отвернулся и стал изящнейшими движениями ощупывать сетку в поисках самого зрелого плода, Хисвет вытянула правую руку и, даже не взглянув на Фафхрда, медленно провела растопыренными пальцами по его мохнатой груди, собрала в горсть пучок волос, больно ущипнула, после чего нежно пригладила ладошкой взъерошенную растительность.
Когда Мышелов повернулся назад, ее рука уже была опущена. Девушка томно поцеловала свою ладонь и той же рукой сняла сливу с кончика кинжала. Чуть-чуть пососав плод в том месте, где его проколол Кошачий Коготь, она передернулась.
Фи, сударь, надула губки девушка. Вы обещали, что она будет налита солнцем, а она совсем холодная. И вообще к вечеру все охлаждается. Хисвет задумчиво огляделась. Вот воин Фафхрд весь пошел гусиной кожей, сообщила она, потом вдруг вспыхнула и укоризненно зажала рот ладошкой. Запахните куртку, сударь. Это спасет от простуды вас и от замешательства девушку, которая привыкла видеть обнаженными лишь рабов.
А вот эта будет, пожалуй, вкуснее, окликнул стоявший подле сетки Мышелов.
Хисвет улыбнулась и бросила ему сливу, которую уже попробовала. Он швырнул ее за борт и кинул ей вторую. Она ловко поймала ее, поднесла, чуть сдавив, к губам, печально, однако с улыбкой покачала головой и бросила сливу назад. Мышелов, тоже ласково улыбаясь, поймал ее, кинул за борт и бросил девушке третью. Эта игра продолжалась довольно долго. У плывшей за «Каракатицей» акулы разболелся живот.
Осторожно переступая лапками и не сводя глаз с левого борта, к молодым людям приблизился черный котенок. Фафхрд мгновенно схватил его, как хороший генерал в пылу битвы хватается за любую благоприятную возможность.
А вы видели корабельного котенка, маленькая госпожа? спросил он, подходя к Хисвет и держа зверька в своих громадных ладонях. Мы должны считать «Каракатицу» его кораблем, потому что он сам прыгнул на борт, когда мы отплывали. Смотрите, маленькая госпожа. Его нагрело солнышко, он теперь теплее любой сливы.
С этими словами он протянул ладонь, на которой сидел котенок. Но Фафхрд не учел, что у котенка есть на все своя точка зрения. Увидев, что его подносят к клеткам с крысами, котенок вздыбил шерстку и, когда Хисвет протянула руку, чтобы взять его, обнажив при этом в улыбке верхние зубы и пролепетав: «Бедненький бродяжка», яростно зашипел и стал отбиваться передними лапками с выпущенными когтями.
Охнув, Хисвет отдернула руку. Не успел Фафхрд отшвырнуть котенка прочь, как тот вскочил ему на голову, а оттудана самый верх рулевого весла.