Появился генерал Видаль, комендант крепости - он вместе со штабными офицерами делал обход и спас Хорнблауэра от приступа отчаяния, в которое тот чуть было не впал, провожая глазами удаляющихся друзей.
При виде Хорнблауэра генерал остановился.
- Что вы здесь делаете? - спросил он, однако за внешней суровостью угадывалось жалостливое участие - его Хорнблауэр замечал с тех пор, как пошли разговоры о расстреле.
- Меня выпустил караульный офицер, - объяснил Хорнблауэр на ломаном французском. - Я дал ему слово чести, что не сделаю попытки бежать. Если хотите, я повторю это в вашем присутствии.
- Он не имел права вас отпускать, - буркнул комендант, однако в речи его сквозило все то же роковое участие. - Полагаю, вы хотели видеть сражение?
- Да, генерал.
- Ваши соотечественники провели блестящую операцию. - Генерал печально покачал головой. - Боюсь, капитан, после этих событий вы не выиграли в глазах парижского правительства.
Хорнблауэр пожал плечами - за несколько дней общения с французами он успел подцепить эту привычку. Дивясь своему равнодушию, он отметил, что комендант впервые открыто намекнул на исходящую из Парижа угрозу.
- Мне нечего страшиться за свои поступки.
- Да-да, конечно, - сказал комендант торопливо и несколько смущенно, будто убеждал ребенка, что лекарство не горькое.
Он огляделся, ища, на что бы перевести разговор - к счастью, повод отыскался сразу. Из недр крепости донеслись приглушенные крики "ура!" английские, не итальянские.
- Должно быть, это ваши люди, капитан, - сказал генерал, снова улыбаясь. - Полагаю, новый пленный рассказывает им о сегодняшнем сражении.
- Новый пленный? - переспросил Хорнблауэр.
- Да-да. Человек, который упал за борт адмиральского корабля "Плутон", кажется? - и выплыл на берег. Вам, наверно, интересно с ним поговорить, капитан? Так поговорите. Дюпон, проводи капитана в тюрьму.
Хорнблауэр так торопился выслушать новоприбывшего, что едва нашел время поблагодарить коменданта. За две недели в плену он приобрел неодолимую тягу к новостям. Он сбежал по пандусу впереди отдувающегося Дюпона, бегом пересек брусчатый дворик. Провожатый велел часовому открыть дверь, и по темной лестнице они спустились еще к одной двери, окованной железом. Здесь дежурили двое часовых, гремя ключами, они отворили дверь, и Хорнблауэр вошел в камеру.
Большое и низкое складское помещение освещалось и проветривалось двумя зарешеченными отверстиями, выходящими в крепостной ров, оно пахло человеческим телом, а в данную минуту еще и гудело от голосов. Все те, кто остались от команды "Сатерленда", забрасывали вопросами человека, скрытого в середине толпы. При появлении Хорнблауэра толпа раздалась, и новый пленник вышел вперед - матрос в одних только холщовых штанах и с длинной косицей за спиной.
- Кто такой? - спросил Хорнблауэр.
- Филипс, сэр. Грот-марсовый на "Плутоне". Честные голубые глаза смотрели на Хорнблауэра без тени смущения. Не дезертир и не шпион - обе эти возможности Хорнблауэр учитывал.
- Как сюда попал?
- Мы ставили паруса, сэр, собирались, значит, выйти из залива. "Сатерленд" только что загорелся. Капитан Эллиот сказал, сэр, сказал, значит: "Пора, ребята. Брамсели и бом-брамсели". Мы, значит, полезли наверх, сэр. И вот я, значит, отдаю сезень грот-бом-брамселя, и тут, значит, стеньга как сломается, сэр, и я, вестимо, лечу в воду. Нас много попадало, сэр, но остальных, видать, убило, потому как ихний корабль, ну, горел который, его, значит, понесло ветром прямо на нас, сэр. По крайности, выплыл я один, сэр, я вижу: "Плутона" нет, я тогда поплыл к берегу, сэр, а там уже уйма французишек, думаю, с ихнего корабля, который горел, спаслись вплавь, и они отвели меня к солдатам, а солдаты сюда, сэр.