Всё в прошлом, этими словами всегда заканчивались его короткие рассказы. Маш понял только, что единороги не всегда были миролюбиво настроены к людям, и дружба с ними ранее считалась чем-то неслыханным. И всё же кобылка явилась на его призыв, даже не будучи с ним знакома.
Подводная дорожка, наконец, опять взобралась на твёрдую землю. Здесь её поступь казалась особенно замысловатой: единорог почти танцевал под Машем. Однако их уже поджидала новая угроза.
Из глубины в стороне от них поднялась гигантская чешуйчатая шея. Голову рептилии венчали два изгибающихся рога, чешуя отливала зеленью, а на морде топорщились усы. Распахнулась пасть, обнажив ряд внушительных клыков. Из металлических ноздрей вырвались струйки пара, которые взвихрились облачками, прежде чем испариться.
Кобылка приостановилась. Отделаться от этого чудовища было не так легко, как от предыдущих. И, когда под шеей монстра показалось его тело, Маш понял причину. Перед ними всплывал дракон!
Дракон наклонился, выпуская из передних лап острые когти. Его голова на длинной шее нависала над ними. Ещё две струйки горячего пара окутали Маша. Из пасти чудовища капала слюна.
Кобылка склонила голову, и взгляд её правого глаза обратился на Маша, будто вопрошая его о чём-то. Тот нервно пожал плечами.
Если ты не знаешь, что делать, ятем более! сказал он. Юноша знал, что единорог нёс его в безопасное место; теперь же облегчение сменилось тревогой. Отступать им некуда: слишком велика опасность свалиться с тропы. Значит, если бежать, то вперёд. На суше кобылка легко обогнала бы дракона, но не в воде. Рога монстр, похоже, не боялся. В ближнем бою из него тоже вышел бы достойный соперник. Да, это была настоящая угроза, не чета прежним.
Кобылка тоже передёрнулась, словно пожимая плечами. Затем повернулась к дракону и выдула новый аккордтрель из четырёх нот, очень проникновенную. По спине Маша пробежал холодок.
Дракон притормозил. Затем выдохнул ещё немного пара и раскрыл челюсти. Объём пасти ужасал; Маш подумал, что дракон мог с лёгкостью отхватить половину его туловища в один приём и, видимо, так поступить и собирался. Предупреждение единорога не отпугнуло его. Этот монстр прекрасно знал, кто тут хозяин. Он был голоден и намеревался подкрепиться. Живое сердце Маша учащённо забилось, дыхание стало шумным. Он боялся дракона, хотя раньше подобных эмоций ему испытывать не доводилось. Страх ему не понравился.
Кобылка сыграла тот же аккорд громче. И снова дракон, казалось, усомнился в своём выборе: маленькие уши под рогами навострились, ловя звук. Очевидно, аккорд служил специальным сигналом, который производил эффект на многих чудовищ но отпугнуть этого был просто не в состоянии.
Дракон медленно опустил голову. Большие ноздри нацелились на Маша, как два ружейных ствола. Торс в области груди раздулся: чудище набирало в лёгкие воздух, готовясь выпустить пар и превратить человека с единорогом в нечто удобоваримое.
Кобылка тоже набрала в грудь воздуха. Упершись в дно копытами, она наставила на дракона рог и вытянула шею. Волоски гривы встали дыбомпочти как шерсть разъярённого пса. Сейчас она издаст феноменально громкий звук!
Дракон отшатнулся. Его голова снова устремилась вниз, под воду. За ней последовала шея и, наконец, торс. Мгновение спустя монстр исчез.
Вздрогнув в последний раз, Маш расслабился. Кобылка прогнала дракона! По какой-то непостижимой причине громкий звук испугал чудовище.
Шаг единорога по тропе возобновился. До земли уже было рукой подать. Пока животное двигалось вперёд, Маш размышлял над произошедшим. Вряд ли громкая музыка могла повредить дракону, раз уж более слабые аккорды никакого ущерба не причинили. Тогда почему он отказался от добычи?
Живой мозг справлялся с логикой не так хорошо, как мозг робота, но связывать звенья событий в цепочки было несложно. Аккорд являлся не оружием, но сигналом: призывом о помощи. Таким образом, еле слышный аккорд служил предупреждением, а громкий разносился по всей округе, вызывая подкрепление. Вероятно, других единорогов. Один дракон одолел бы одного обездвиженного единорога, но целый табунили хотя бы нескольких сильных жеребцоведва ли. И всё же он скрылся под водой так стремительно, что трудно было поверить в способность единорогов прискакать на выручку вовремя. Или даже не на выручку, а ради мести за соплеменницу. Что-то здесь не складывалось.
Кобылка выбралась на сушу и вновь потрусила рысцой, выдувая из рога уже знакомую Машу мелодию. Очевидно, ей нравилось скакать под музыку. Куда она его несла? И зачем? Ввязалась в кучу неприятностей, лишь бы спасти странника. Его склонный к логике разум не мог уловить суть происходящего.
Тропа раздвоилась. Кобылка без колебаний выбрала одно из ответвлений и продолжила трусить. Лес редел: вокруг появлялись всё более широкие поляны, которые, в конце концов, сменились открытым лугом. Они очутились в долине, простиравшейся очень далеко. Тело единорога нагрелось от усталости, но вспотеть кобылка не вспотела.
Дорога пошла в гору, по обеим сторонам которой раскинулись всё те же луга. Наверное, они взбирались на бывший ледник. Трудно сказать по истечении многих веков. К тому же, сгущались сумерки; Маш уже не видел, что творилось внизу, под холмом. Постепенно они и вовсе оказались на отвесных скалах. Тропинка извивалась между ними, огибая внутренний кратер, открытый лишь небу над ним. Здесь они, наконец, остановились.
Маш соскользнул на землю, радуясь возможности вновь твёрдо стоять на собственных ногах. Однако тут же покачнулся; сидя на спине единорога, он и забыл о том, как пострадали его подошвы. Царапины тоже болезненно ныли. Верховая езда отвлекла его от подобных мелочей, но теперь они напомнили о себе.
Я понял, что мы на месте, сказал Маш. Но понятия не имею, почему ты привезла меня именно сюда. И сомневаюсь, что в твоих силах это объяснить.
Кобылка одарила его взглядоми внезапно Маша посетила дурная мысль. Лошади паслись на лугах и питались травой и сеном. Что употребляли в пищу единороги? Он увидел достаточно для того, чтобы уразуметь: их обмен веществ отличался от обычного лошадиного. Не принесла ли она его сюда в качестве добычи?
Кобылка опустила рог и шагнула к нему. Охваченный ужасом, Маш попытался бежать, но бежать было некуда: она загораживала единственный выход. Он хотел было перелезть через стену, но не нашёл выступов, чтобы ухватиться. В приступе отчаяния Маш ударил по камню кулаком, однако лишь заработал пару лишних царапин. Он знал, что ведёт себя глупокак обычно и ведёт себя добыча, но не мог контролировать обуявшие живое тело эмоции.
Бесполезно. Если его принесли сюда, чтобы съесть, придётся принять свою участь. Сдавшись, Маш сполз по гладкой стене обратно вниз, ожидая следующего хода единорога.
Его не последовало. Через мгновение он обернулся. Единорог пропал.
Она принесла его сюдаи оставила. Что бы это значило? Маш не стал гадать.
Боль несколько улеглась. Разум требовал исследовать окружающую тюрьму. Этим юноша и занялся, быстро обнаружив охапку мягкой травы и сена, очевидно, служившую подстилкой. Надо полагать, это ложе единорога, защищённое от посягательств других существ. Костей Маш не нашёл и ощутил облегчение. Если бы она приносила сюда жертв, останки никуда бы не делись.
Он подумал о возможности выбраться, но чувствовал себя таким утомлённым, что знал: далеко он не уйдёт. Усталость тоже стала для Маша откровением. Неприятное чувство. И что ждало его там, снаружи? Неровная тропинка с кровожадными чудовищами! Лучше уж задержаться здесь, отдохнуть и надеяться на то, что единорог не питает к нему никаких враждебных намерений.
Маш уселся на подстилку, удивившую его своей мягкостью. Потом лёг. Прежде чем он успел это осознать, юноша уже спал.
Проснулся он в кромешной темноте. Что-то было не так с цепями в его брюшной полости. Он чувствовал вздутие. Неужели забился масляной клапан?
Маш пощупал диафрагму, но пальцы лишь скользнули по коже безо всяких зацепок. Только тут он вспомнил: его сознание перенеслось в живое тело!
Это означало, что он должен встать и освободиться от жидкости, как настоящие люди. Его механическое тело обладало способностью есть и пить, но не избавляться от пищи и жидкости общепринятым образом. Выбрав подходящий момент, Маш просто извергал их обратно. Теперь придётся воспользоваться информацией, почерпнутой из наблюдений за людьми и андроидами.