Тиа АтрейдесДети Грозы
Пролог
На белом песке у самой кромки прибоя играют дети. Лица их похожи, как два солнечных блика. Ярко-рыжие локоны мальчика треплет лёгкий ветерок. Такие же рыжие волосы девочки заплетены в две задорные косички. Брат строит песочный замок, сестра пускает мыльные пузыри.
Поиграй со мной, просит она.
Опять в куклы? поднимает лукавый взгляд он.
Смотри, какие красивые.
Девочка выдувает переливающийся шарик. Внутри радужной плёнки угадываются крошечные человеческие силуэты.
Ты сделала себе девочку, а мне мальчика, как всегда?
Да. Хочешь, поменяемся? Так будет интереснее.
Прозрачный пузырёк лопается, оставляя в руках девочки куклу-мальчика, а в руках мальчика куклу-девочку. Мальчик смеется.
А теперь мы поменяемся обратно, смех девочки звенит над берегом.
И поселим их в этот замок.
Мальчик опускает куклу на песок. Девочка тоже ставит куклу, но с другой стороны песчаной стены замка.
Пусть они тоже поиграют.
Будет весело?
Взявшись за руки, дети-боги снова смеются. Светлая Райна сыплет из горсти белый песок времени, Тёмный Хиcc выдувает из соломинки мыльные пузыри надежд. Ноги их омывает океан вечности.
Они играют.
Глава 1. Недетские игры
235 год от Основания Империи. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.
Суард.
К Суарду, столице королевства Валанты, одной из шести провинции Империи Фьон, приближался дождь. Пыльное марево дрожало над раскаленным камнем площади, замерли в ожидании серебристые платаны, затихли и попрятались птицы. Терпкий и вязкий аромат бегоний и глициний, увивших кованые заборы богатого квартала, и сладкийранних роз, гортензий и олеандров перед входом в храм, загустел патокой. Ни ветерка, ни шелеста. Только едва журчала речушка под горбатым мостиком, и белобрюхие стрижи кричали высоко и резко, рассекая блеклую синеву серпами крыльев.
Над головами, над крышами летел зычный бас королевского глашатая:
Жители Суарда, благородные шеры и достопочтенные бие! В канун Праздника Каштанового Цвета приветствуйте принца Кейранна и принцессу Шуалейду! В честь возвращения наследника престола состоится торжественный парад и карнавал! Собирайтесь на улице Согласия, в третий час после полудня! Да здравствуют король Мардук и Император Элиас!
Да здравствует Его Величество! откликалась толпа. Да здравствует Его Всемогущество!
Голосу глашатая и разрозненным выкрикам горожан вторили звонкие колокольные ноты: «Ско-ро пол-день, пол-день!»зовущие на молитву Светлой. Эхо рассыпалось меж украшенных мозаиками стен, бежало по окрестным улицам. Серебряный шпиль храма сиял, разбрасывал по лицам мастеровых и шеров блики, пятнал шафраном мостовую, стриженую зелень кустов и разноцветье одежд. Но ни отблеска не падало на серый камень второго храма: казалось, лучи огибают его, чтоб ненароком не коснуться антрацитовой острой крыши.
* * *
Отразившись от далекой серебряной грани, солнечный блик попал в глаз Келму, заставил на миг зажмуритьсяно не сбавить бег. Азартно усмехнувшись, он вновь поймал взглядом единственную в толпе светлую макушку: словно почуяв, тощий мальчишка опасливо оглянулся и припустил еще быстрее.
Беги, Лягушонок, беги! Все равно не убежишь!
Первое веселье игры сменялось злостью. Скоро полчаса, как Келм выследил гоблиново отродьеа все никак не может поймать! Правда, и Лягушонку не оторваться: в Старом Городе, изученном вдоль и поперек, от Келма по прозванию Волчок не спрятаться и крысе. Но пари он, похоже, проиграл. Ладно бы три марки, не велика потеря. Но ведь был уверен, что справится с заданием до полудня! Задание-то проще некуда: найти, догнать, убить. Не по-настоящему, конечно. Всего лишь уколоть ядовитой иглойбольно, но не смертельно.
Но с каждой минутой затянувшейся погони робкая поначалу мысль: а не избавиться ли, наконец, от выскочки раз и навсегда? крепла и казалась все более верной. Разделаться с наставниковым любимчиком, подлым прилипалой и подхалимом, на радость остальным ученикам Мастера Тенивсем, кроме Свистка, родного сына Мастера. Тот-то считал Лягушонка братом всерьез, а не так, как остальных приемных сыновей достопочтенного. Братья, чушь какая! Доверие и дружба! Какая может быть дружба между будущими убийцами? Да прирежет Лягушонок «брата» на испытаниях, чтобы самому не отправиться к Хиссу, и вся дружба. Любой бы на его месте прирезал, и правильно сделал. Своя шкура-то дороже выдумок Светлых святош.
Несмотря на духоту, Келм бежал легко и ровно. Азарт погони словно отрастил ему крыльяКелм летел по городу невидимкой. Обыкновенный, безобидный пятнадцатилетний мальчишка: смуглый, черноволосый, как все валантцы, в поношенной рубахе небеленого полотна, простоватый и нагловатый. Подмастерье, каких двенадцать на дюжину. Взгляды прохожих словно обтекали егоне задерживаясь, не запоминая.
Погоня доставляла Келму физическое удовольствие. Между ним и беглецом словно протянулась ниточка. Тонкая, невидимая, но очень прочная. Ему не надо было видеть белобрысого: он чуял дичь.
Лягушонок проскочил под вывеской гончара, проскользнул ужом меж двух почтенных матрон с корзинками, пронесся вдоль каменного забора, мимо поворота в узкий переулок. Нырнул в заплетенную глицинией аркуи выскочил на площадь Ста Фонтанов, полную жаждущих прохлады горожан. Заметался: направо, к реке, налево, к дворцу. Взвизгнула и залаяла собачонка, на которую он чуть не наступил, возмущенно ахнула дородная горожанка. Но Келма не интересовала праздная публикатолько дичь.
Вслед за Лягушонком он выскочил на широкую и прямую Мускатную улицу. Миновал несколько трехэтажных домов, сросшихся боками. Беглец метнулся к группе горожан в лиловых беретах: почтенные кричали и размахивали руками у высоких дверей с резными виноградными гроздьями.
Прошмыгнув меж двух пузатых виноделов, белобрысый обогнул важного бородатого, чуть не сбил с ног старика с тростью. Тот обернулся и заорал, брызгая слюной и потрясая палкой. Келм вслед за белобрысым проскочил сквозь толпу, едва не запутавшись в бархатном плаще того же старика. Едва увернулся от трости. И затормозил. Лягушонок исчез!
Помянув хиссово племя, Келм стряхнул мгновенное замешательство. Ниточка никуда не деласьон по-прежнему чуял дичь: мальчишка нырнул в щель между каменными домами. Вот он, хитрый лаз! Келм протиснулся в подвальное окошко за старым тележным колесом. Спрыгнул на пол. Замер. Прислушался.
В темном подвале висела тишина. Сквозь узкое оконце проникал слабый свет, терялся меж длинных рядов дубовых бочек и тонул в мрачном паучьем кружеве под высокими сводами. Жужжала одинокая мухаи грохотало собственное сердце.
Хорошее место выбрал Лягушонок! Келм и сам держал его на примете. Глубокие подвалы Гильдии Виноделов постирались много дальше, чем мог бы предположить случайный прохожий. Какой путь из трех выбрал беглец? Вряд ли наверх, в главный зал. Может, налево, под улицу, в катакомбы? Дверь та всегда заперта но для Лягушонка замок не препятствие. Или направочерез винные подвалы. Тоже заперто, да что толку.
«Умм на сонн»пропел про себя Келм умну сосредоточения. И уловил едва заметное колебание воздухасправа! Вот он!
Келм кинулся за Лягушонком. Тот понял, что спрятаться не удалось, и, не скрываясь, припустил к двери. Заскрипел замок. Келм прибавил темпно дверь захлопнулась перед самым носом.
Он отпер ее отмычкой, потратив две драгоценные секунды. Бросился вслед за Лягушонком по темному коридору. Следы словно светились в темноте. Эхо путало, отдавалось то справа, то слева. Но тщетноКелм догонял Лягушонка. Еще немногои конец выскочке!
Но Лягушонку повезло. Кладовщик, освещая путь свечкой и гремя ключами, направился на очередной обход. Едва мальчишка завернул в последний переход, заскрипела дверь. Как не вовремя, шес его подери! Шарканье, сердитое бурчанье и дрожащее пятно света оказалось ровно между охотником и дичью. Пришлось прятаться среди стеллажей с бутылками и ждать. Недолго, всего полминутыно шаги дичи удалялись! Руки чесались свернуть шею старому хрычу. Но нельзя, хоть руки и чешутсяМастер шкуру спустит, если узнает. А он узнает, к гадалке не ходи.
Едва кладовщик ушел с дороги, Келм рванул по коридорам, через залы. К оконцувысоко под потолком. Вскочил на бочку, подпрыгнул, подтянулся. Протиснулся сквозь оконце, наступил на брошенную рядом решетку. Выбежал на бульвар, огляделся. И припустил вслед за белобрысым. Не видно? Ерунда. От Волчка не скроешьсяи никто не докажет, что белобрысый багдыр`ца не сам себе шею сломал. Случайно. Зря, что ли, Мастер учил? Перед площадью Близнецов он почти догнал Лягушонка. Тот притормозил, словно растерялся.
«Пол-день, пол-день!..»отзвучали последние удары колокола. Толпа хлынула в отворившиеся двери Алью Райны. Отразившись от светлого шпиля, солнце снова брызнуло Келму в глаза.
Шес! Проиграл-таки клятое пари!
Белобрысый петлял, как заяц. Едва он бросился в сторону Чистого рынка, послышался цокот копыт по булыжнику: наперерез выехал патруль.
А ну стой! Куда? подбоченившись, заорал служака на кауром жеребце.
Остальные трое в серо-красных мундирах разъехались, загораживая мальчишкам дорогу. Белобрысый даже не притормозил. Наоборот, рванул быстрееи, пригнувшись, проскочил под брюхом лошади. Удивленные солдаты замешкались. Келм повторил маневр, но чуть медленнее, чем надо. Плечо ожгло болью. Последний из вояк успел огреть его хлыстом. Келм озлился окончательно. Запоминать служаку не сталбольно надо. За все ответит белобрысый. Прямо сейчас!
Лягушонок проскочил людской водоворот в воротах рынка, не снижая скорости. Келм бежал, почти наступая ему на пяткимимо наваленных грудами абрикосов, яблок и мандаринов, мимо прилавков с посудой и коврами. Они лавировали между груженых ишаков и крикливых домохозяек. Страх и отчаяние белобрысого уже щекотали ноздриеще рывок! Вот он! Не уйдет!
Вдруг впереди раздался обиженный ишачий рев и вопль купца:
Куда прешь, отродье гиены? Убери свое вонючее животное, деревенщина! Стой, ворюга! Куда?! Отдай!
Прямо на Келма мчался, выпучив глаза и ревя во всю глотку, ишак. За ним развевалась связка цветных платков, зацепившаяся за упряжь. На ишачьем хвосте повис крестьянин: он безуспешно упирался ногами, но остановить животное не мог.
Айя! Мои прекрасные ирсидские шелка! Стой, испражнение крысы! Ты мне заплатишь! Следом, призывая Светлую и сержанта рыночной стражи в свидетели, придерживая длинные полы камзола, переваливался на коротких ножках купец.
Келм отскочил с дороги, отмахнулся от ярких тряпок и снова устремился в погоню. Но через пару шагов понял, что гнаться не за кем: Лягушонок как провалился. Нить оборвалась. Упустил! Резко сбавив темп, он попытался снова уловить нужное направление, как учил Мастер: глубокий вдох, умна сосредоточения. Все чувства обострились, нахлынули волной запахиразгоряченных людей и животных, фруктов и пряностей, рыбы и копченостейострые мурашки опасности пробежали по спине
Келм не успел обернуться: что-то кольнуло в лопатку, краски, звуки и запахи взорвались жгучей болью, и все погасло.
* * *
Беги, Лягушонок, беги! билось в висках, щекотало дыханием голодной бездны.
Полуденное солнце пекло непокрытую голову, пот щипал глаза, но спину кололи мерзлые иголки страха. Погоня приближаласьи сегодня игра вовсе была не игрой. Он не смог оторваться. Не смог спрятаться. Все щели и закоулки известны охотнику. Еще немного, и смерть?
Успокойся! Дыши. Если нельзя сбежать, нужно
На глаза попался матовый черный шпиль, притянул взгляд, позвал в Тень. Сквозь жаркое марево повеяло холодом, сердце дрогнуло и остро забилось в горле. Неужели? Но ведь он не прошел Посвящения? Он не готовно ведь это лучше, чем умереть прямо сейчас?
Ужели, откликнулось эхо шипением змей. Сейчасс
Сейчас щекотными пузырьками ужаса и надежды шелестела кровь в ушах. Отвлечь охотника, хоть на миги что будет дальше, Лягушонок боялся и думать.
Сквозь людской водоворот он проскочил на рынок, помчался по рядам. Преследователь дышал в затылок азартом пополам с ненавистью. Вытесняющий дыхание страх превращался в злость и предвкушение. Взгляд шарил по людям, прилавкам
Крестьянин. С ишаком. Между рядов. Вот он, шанс!
Не сбавляя скорости, Лягушонок острым концом отмычки ткнул ишака. Тот взревел, рванул к прилавку.
Куда прешь, отродье гиены? завопил купец и огрел ишака промеж ушей.
Перепуганная скотина снова заорала, взбрыкнула и помчалась прочь.
Айя! Мои прекрасные ирсидские шелка!
Вопли купца, сумятица, паника и злость вокруг Лягушонка загустели. Мгновенно нахлынула и отступила волна запахов: специи, пот, пыль. Поднялись до резкого визга голоса и тут же упали, завязли еле различимым басовым урчанием. Все вокруг выцвело, подернулось дымкой и замедлилось. Холод пробрал до костей. Тихий смешокпочудилось? Привычный мир стал плоским, как листа поверх него словно нарисовались силуэты демонов
Хисс Хисс они шипели и тянулись к нему, скалились и били крыльями. Ледяной ветер рвал волосы, смеялся и звал:Сюда здесь останься!
Лягушонок на миг почувствовал себя маленьким и жалким. Но только на миг.
Договор! Я готов заключить договор с тобой, Темный Хисс! срывая связки, закричал он слова, выученные наизусть всеми учениками Мастера Тени.
Договор? Смелый слуга не боишьссся? Тень смеялась, но за смехом не было веселья, только голод и пустота.
Боюсь. Но буду служить тебе, Хисс! голос словно тонул в вате.
Я всегда забираю свое, Хилл по прозванию Лягушонок. Не забывай. Тымой!
Я твой слуга, Темный, в отчаянной надежде на чудо, отозвался Хилл совсем не теми словами, что полагались по ритуалу.
Добро пожаловать в Ургаш, мальчик, невидимое божество довольно усмехнулось, не обратив внимания на робкую попытку нового Посвященного что-то изменить.
С последним словом Темного Близнеца холод отступил, затих ветер и растаяли тени демонов. Хилл остался один посреди серых людских силуэтов.
Дальше все было просто.
Он вернулся назад, к почти неподвижному преследователю, вытащил из его кармана сухого цхека с иглой, уколол. Прицепил насекомое к одежде. Отошел на сажень.
И сделал шагиз Тени домой. В живой мир.
Шагкраски вернулись, вернулись запахи и звуки. Вернулись свет и тепло.
Лягушонок бросился к падающему Волчку, подхватил у самой земли. Осторожно уложил, чтобы пойманный дичью охотник не переломал себе ненароком костей.