Как водится у Вашего Величества, две секунды на размышление?
Три. Цени мою доброту и терпение. В голосе короля не было и намека на шутку.
Да. Я уложился?
Вполне.
В кабинете на пару минут воцарилось молчание. Герцог допивал коньяк под изучающим взглядом будущего родственника.
Его Высочество Кейранн уже знает? нарушил тишину герцог.
Обрадую, когда приедет.
К Каштановому Цвету?
Разумеется.
Урман кивнул, соглашаясь: совместить приезд Наследника со всенародно любимым праздникомчто может быть логичнее? На традиционном Весеннем балу удобно представить высшему свету принца с принцессой, а заодно связать в сознании народа имя наследника с торжествами, гуляньями и прочими приятными вещами.
Думаю, Урман, ты уже понял, о чем мы будем говорить на совете.
Дарниш не стал делать вид, что ни о каком совете не слышал, и просто улыбнулся в ответ. Несложно было догадаться, зачем Мардуку понадобилось в спешке и секретности созывать представителей самых влиятельных семей Валанты.
Ты прав, без Длинных Ушей не обошлось. Император изволил напомнить, чем Валанте грозит отход от традиционных правил наследования.
Урман слушал короля, время от времени поддакивая или уточняя особо важные моменты. С мнением Его Всемогущества он был полностью согласен. Позволить сесть на трон Валанты принцессе, спевшейся с темным магом, мог только очень недальновидный политик, а Император к таковым не относился.
Как в прежние времена, они с Мардуком расписали всю партию, вплоть до реплик и вопросов Урмана. В принципе, можно было этого и не делатьуже лет десять, как они понимали друг друга без слов, играя на струнах тщеславия и корысти вельможных шеров, словно по нотам. Но оба не любили отказываться от старых привычек.
Герцог даже согласился взвалить на себя должность Советника, хоть и без особого воодушевленияофициальные звания его никогда не интересовали.
А Свангер-то зачем? Просматривая список приглашенных, Урман нахмурился. Он не решится перечить темному. Я бы не стал на него рассчитывать.
Разумеется, не стал. Как будто ты привык рассчитывать на кого-то, кроме себя! Тебе не кажется, что мы играем тут в заговорщиков? Король усмехнулся. Как дети, честное слово. И вообще, это теперь твоя заботаумаслить кого надо, надавить на совесть, наобещать чего-нибудь. Намекни там, что есть способ защититься от темного, сошлись на Метрополию, на гномов, приплети принцессу Шуалейду сам придумай. Я старый, больной человек, мне осталось всего ничего. Ты решайкому там дворянство, титул, плахуя подпишу.
Вот спасибо, удружил.
Для старого и больного Мардук выглядел слишком бодрым и довольным. И, как всегда, свалил на помощника все, что только возможно и ещё немножко сверх. Урман, правда, не возражал, разве что поворчал из уважения к традициям.
И скажи мне, чего ожидать от принцессы Шуалейды? Она действительно темная? Или слухи снова врут?
Нет, не темная. Сумрак. И если бы я знал, что это такое Король тяжело вздохнул. Но она преданна брату. Насчет силы не знаю, спроси у Фломаон видел, на что она способна. Тирис Бродерик утверждает, что принцесса упряма, как целый караван ослов, но в целом ведет себя как нормальная девочка четырнадцати лет.
Надеюсь, он прав.
У неё сложный возраст, пусть подрастет немного. По крайней мере, в том, что касается безопасности Кейранна, на Шуалейду можно рассчитывать.
В следующий раз король пригласил герцога Дарниша к себе через четыре дня, незадолго до совета. Эти часы друзья посвятили обеду и беседам на посторонние темыперед ответственным мероприятием Его Величество всегда предпочитал немного отвлечься и расслабиться.
Тайный Совет состоялся в назначенное время. Конечно, тайным он был разве что по названию. Хоть Мардук не пригласил ни придворного мага, ни первого советника, ни Ристану, он не тешился пустыми надеждами на деликатность и законопослушность темного. Но большинство сишеров о правилах вежливости придворного мага понятия не имели, и разубеждать их Мардук не намеревался. Его вполне устраивало, что содержание всех бесед в тот же час дойдет до сведения Ристаны. Пусть ещё раз услышит: Император желает видеть на троне законного наследника Кейранна, и никого другого, а в случае гибели принца в Валанте сменится династия. Зная характер Императора, принцесса не усомнится, что при попытке сопротивления воле Его Всемогущества виновные безусловно будут стерты в порошок и сметены с лица землибудь то отдельный человек, город или целая провинция.
Встреча с вельможами прошла гладко и предсказуемо. В меру патетики, в меру обещаний, в меру предостережений. Как и в прошлые годы, слаженному дуэту удалось добиться практически всего, что требовалось. Семена были посеяны, почва удобрена. Пора было вводить в действие основные фигуры.
На следующий день герольды по всем площадям трубили о королевской воле: в канун Праздника Каштанового Цвета Наследник возвращается в столицу.
Глава 3. Алью Райна, Алью Хисс
235 год. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.
Суард.
Аромат свежих бушей встретил их на подходе к скромному двухэтажному дому на улице Серебряного Ландыша. Как всегда, мама Фаина испекла к обеду почитаемые всеми суардцами круглые булочкижелтые, как маленькие солнышки, обсыпанные кунжутными веснушками.
Орис? Хилл? Идите обедать! раздался с кухни голос.
Вслед за голосом показалась сама домоправительница достопочтенного бие Кройце, незаметного и законопослушного владельца конторы перевозок и скромного, верного почитателя Светлой Райныиз доброты взявшего семерых мальчишек на воспитание. Не первой молодости, не блещущая красотой женщина с теплой, как только что вынутые из печи буши, улыбкой. Улыбались карие глаза в легкой сеточке морщинок, улыбался яркий широкий рот и ямочка на левой щеке, улыбались даже складочки на простом полосатом платье и полотенце в круглых смуглых руках.
А где Наставник? едва поздоровавшись с приемной матерью, спросил Хилл.
Еще не вернулся, Фаина еле заметно вздохнула. Давайте быстро на кухню. Остальные уже пообедали, только Угорь и Волчок еще не пришли.
Пока Орис и Хилл уничтожали баранью похлебку, на кухню заглянул Игла. Едва кивнул и испарилсявсе, что нужно, он понял по довольным лицам неразлучных братьев. Первая полевая тренировка двух младших закончилась не так, как ожидалось. Хоть Игла и сохранил каменную физиономию, подобающую добросовестному ученику Мастера, его разочарование не укрылось ни от Ориса, ни от Хилла. И ни на одного из них не произвело ни малейшего впечатлениявсе как всегда.
Самому же Мастеру тень недовольства на лице встреченного по дороге ученика сказала, что его ожидания оправдались. Хилл справился, в очередной раз подтвердив: какими бы странными не казались поступки настоятеля Алью Хисс, храма Темного, он хорошо знает, что делает. Правда, зачем это нужно было самому Крилахуа может быть, самому ХиссуМастер пока не понял. Хоть и думал об этом не раз, и не раз пытался выяснить прошлое Хилла, но безуспешно. Никто не видел и никто не знал, кто привез в Суард светловолосого малыша тринадцать лет тому назад.
* * *
221 год. Середина весны (тринадцать лет тому назад).
Суард.
По масляно отблескивающим лужам спящей темной улицы мчался всадник. Лицо его скрывал капюшон, спина уродливо горбилась под плащом. Усталый конь, роняя хлопья пены, остановился на площади между двух храмов. Темные силуэты массивных строений с устремленными ввысь шпилями, без единого лучика света из-за ставен, казались совершенно одинаковыми.
Всадник поднял голову, всматриваясь в небо. Как нарочно, ветер нагнал тучи, задернул луну и звезды плотным покрывалом. В растерянности всадник замер, оглядывая попеременно оба храма, но не обнаружил ни одной подсказки. Зато услышал цокот копыт. Пока ещё вдали, за несколько кварталов.
Светлая, сохрани!
Осенив лоб святым окружьем, всадник скинул плащ. По плечам рассыпались светлые волосы, а горб за спиной превратился в мягкую корзину, из которой высовывалась голова ребенка. Совсем маленького, немногим больше года, светловолосого мальчика.
Не теряя времени зря, человек спешился и снял со спины корзину. Вынул малыша, закутал в шерстяную шаль и направился к дверям ближайшего храмаслева. Опустившись на колени, осторожно уложил спящего ребенка на крыльцо и провел над ним руками, роняя золотые искры. Малыш завозился во сне, улыбнулся но не проснулся. И исчез, словно и не было.
Стук копыт становился громче. Всадников ещё не было видно, но они приближались верно и неумолимо. Мерная поступь коней звучала в пустоте улиц странно и мертвенно.
Светловолосый человек вскочил на ноги и закинул корзину за спину, прикрыв сверху плащом. Взлетел на лошадь, тронул её бока каблуками и поскакал прочь. Ни единого взгляда назад, на ступени храма, где остался малыш. Только две горячие соленые капли на щеках, тут же высушенные встречным ветром.
Едва горбатая фигура скрылась за поворотом, на площадь выехала пятерка всадников. Все они, с головы до копыт коней, были закутаны в плотные одеяния, скрывающие и лица, и фигуры. Словно струи темноты стекали с них плащи, ровно, как механические игрушки, шагали кони. Первый всадник молча поднял руку, призывая всех остановиться. Так же молча спрыгнул с коня и направился к дверям храма. Того, что справа. Поднялся по ступеням и постучал. Раз, другой, третий ровно и размеренно, как часовой механизм, он стучал до тех пор, пока дверь не отворилась.
Благословенны будьте, путники. Что привело вас в обитель Светлой Райны? приветливо улыбнулся заспанный седобородый си-алью. Проходите, помолимся вместе. Рассвет совсем скоро.
Где ребенок? раздался мужской голос из-под капюшона.
О чем вы, милостивый государь?
Вам только что оставили ребенка. Где он?
Простите, но никакого ребенка нам не оставляли. Приют не здесь.
Отдайте. Это сын нашего господина. Его похитили. Отдайте.
Сочувствую вашему господину, но ребенка здесь нет. Прошу, зайдите в храм, посмотрите сами.
Си-алью распахнул уже обе высокие створки, выпуская в уходящую ночь янтарный свет множества Светлых Слез и тонкий аромат шафрана.
Отпихнув си-алью, мужчина встал на пороге и пристально осмотрел просторные внутренности храмабелые каменные стены, украшенные резьбой и мозаиками, круглый камень посередине пустого помещения, висящие над алтарем прямо в воздухе светильники. И больше ничего и никого.
Не говоря ни слова, он развернулся и быстрым шагом направился к четырем неподвижным фигурам. Вспрыгнул на смирно стоящую лошадь, махнул рукойи кавалькада, с места в карьер, покинула площадь Близнецов.
* * *
Затушив светильники, си-алью Крилах устало потянулся и раскрыл двери храма. Предрассветное бдение завершилось, с улицы доносились первые звуки просыпающегося города. Гвалт базара за углом, топот коней, скрип телегвремя Темного закончилось. Пустая площадь блестела мокрым после ночного дождя булыжником, олеандры и розы вокруг храмов расцвечивали её кармином и золотом, радуя взор старика.
Шагнув с порога на широкие вытертые ступени серого камня, Крилах запнулся и чуть не упал. Выругавшись, остановился и посмотрел под ноги. На верхней ступени обнаружился не то сверток, не то узел. Под взглядом настоятеля узорная шерстяная шаль зашевелилась, засопела, и из вороха ткани показалась любопытная синеглазая рожица.
Вот так подарочек и откуда ты взялся? Настоятель присел на корточки, высвобождая из свертка заспанного малыша. Задери меня вурдалак, если не тебя искали эти тьфу.
Крилах скривился, вспомнив ночной разговор брата с темными всадниками.
А ведь не увидели интересный ты человечек и я об тебя споткнулся. Кто таков будешь?
Человечек в ответ только улыбался и лепетал невнятно на своем детском языке. Короткие почти белые волосики и светлая кожа недвусмысленно указывали на не местные корни подкидыша. Но больше ничегони записки, ни монограммы на одеждеуказывающего на происхождение ребенка, настоятель не обнаружил. Разве что серебряный амулет со знаком Райны, простой, но исполненный в чуждом для Валанты стиле, и коричневая шерстяная шаль были слишком хороши, не по карману тем бездомным, что время от времени подкидывали младенцев к порогу соседнего храма. Почему малыш оказался у его дверей, старик тоже не понимал.
С севера, значит, бормотал он, поднимая мальчика на руки. Кто ж тебя определил Хиссу как тебя звать-то, малыш? Гуу передразнил священник кроху, заинтересованно тянущего его за седую прядь. И куда тебя девать?
Занося ребенка в широкие створки черного дерева, старик обернулся. Двери напротив ещё не открылись, и луч восходящего солнца окрашивал белую резьбу нежным желтым и розовым. Кивнув своим мыслям, Крилах улыбнулся и скрылся в полумраке.
Доброе утро, си-алью, приветствовал человека в черном длинном одеянии юноша, отворивший дверь. Проходите, сейчас я доложу Мастеру.
Доброе, доброе, Еж. Это со мной.
Старик с острым подбородком и пронзительными черными глазами небрежно махнул рукой куда-то за спину. Там обнаружился служка в темно-сером балахоне, осторожно прижимающий к груди большой сверток.
Проводив посетителей в кабинет, Еж помчался на кухню.
Ну, что там?
Его Темнейшество Крилах, Учитель!
Мужчина лет тридцати с лишним неторопливо поднялся из-за стола, промокая губы салфеткой. Среднего роста, непримечательной наружностикарие глаза и черные волосы коренного суардцав одежде не особо богатого торговца. Вряд ли посторонний человек заподозрил бы в хозяине дома по улице Серебряного Ландыша одного из самых таинственных и опасных жителей столицы. Только наметанный взгляд опытного военного определил бы за кажущейся худобой идеальное тело тренированного бойца, а в скучающих глазах разглядел внимательный и точный взгляд хищника.
Спасибо, Фаина, лицо Мастера оживилось скупой улыбкой.
Может, вам в кабинет чаю подать, Мастер? отозвалась высокая, статная женщина с заколотыми в тяжелый узел черными волосами.
Да, пожалуй. И бушей.
Мама, бу! Бу! кареглазый малыш немногим меньше трех лет, до того молча вертевшийся под ногами, настойчиво потянул её за юбку. Оли хотя бу!
Покинув владения домоправительницы, Мастер быстрым шагом направился в кабинет на втором этаже. Он не выказывал тревоги, разве что губы его сжимались чуть плотнее, чем обычно. Последний раз Первосвященник Темного наносил визит предыдущему главе Гильдии десять лет тому назад, а вскоре после того молодой, но амбициозный Призывающий стал новым Мастером. Наставник же, передав полномочия, уехал в неизвестном направлении, оставив дом и немалое имущество Алью Хиссу. Мастер сам провожал предшественника в путь, и мог бы поклясться, что с собой тот не взял ничего, кроме именных мечей и небольшой сумки с провизией.