С усталости в голову лезли тревожные мысли: близится очередное затмение снов, как бы не угодить в неприятности Впрочем, он ведь разумный и осторожный человек, несмотря на свою уязвимость, и у него есть потайное убежище, о котором никто не знает. До сих пор проносило, и на этот раз пронесет.
Где же ты, второе дыхание?..
Наконец отмеренное на поиски время истекло. Пошатываясь от усталости, окруженный соратниками Парлут подошел к нише в одном из беломраморных залов первого этажа, отрепетированным торжественным жестом отдернул портьеру и провозгласил:
Мы нашли тебя, старый царь! Умри и освободи место для новых ростков!
Прежнего консорта выволокли на середину зала. Он не сопротивлялся. Еще бы чучело сопротивлялось Анемподист вонзил меч в грудь своему предшественнику, воскликнув при этом:
Ороси же своей кровью новые всходы!
Лопнул спрятанный под нарядным камзолом кожаный мешочек с бычьей кровью, и столпившиеся вокруг сановники радостно заулюлюкали.
Долгожданный момент Чьи-то руки сняли с Анемподиста шлем, а престарелый священник в парадной рясе, расшитой колосьями и виноградными лозами, подобрал с пола восьмизубую золотую корону, свалившуюся с матерчатой головы «жертвы», и водрузил на его потное чело.
Еще один радостный многоголосый вопль.
Потом окровавленное чучело вытащили на дворцовую площадь, забросили на усыпанное цветами погребальное ложе, и новоявленный консорт поднес факел к штабелю дров.
Тут уж все зрители заорали так, что вечерний небосвод закачался Или показалось, потому что как раз в это мгновение ударил первый залп салюта, и в небе завертелась карусель сверкающих вихрей? Так или иначесвершилось!
Посреди площади пламя с ревом пожирало свою добычу. Столб дыма поднимался выше дворцовых крыш, и переливающиеся узоры фейерверка мерцали сквозь черную вуаль гари. От чучела Павлона норг Тругрева уже ничего не осталось, а сам он, нимало не пострадавший, наблюдал за представлением сверху, сквозь забранное мелкой решеткой неприметное оконце. В течение месяца он будет жить затворником, никому не показываясь на глаза, как требует обычай, а потом, выйдя из заточения, сможет вернуться на государственную службу. Парлут собирался назначить его почетным советником по использованию магии в мелиорации.
Кое-кто позволял себе насмехаться над цивилизованными траэмонскими традициями. Иностранцы посмеивались. Жрецы пришедших в упадок кровавых культов привычно злобствовали. Оппозиционные газеты публиковали эпиграммы. Гномы и гоблины распевали дурацкие куплеты. Повелитель темных эльфов Гилаэртис, язва известная, изощрялся в комментариях, а владычица светлых эльфов Эгленирэль выражала сдержанное неодобрение по поводу того, что люди извратили свои древние обрядыпо ее мнению, надо или по старинке, чтобы все всерьез, или уж вовсе от этого отказаться.
В пику им всем траэмонские власти ничего менять не собирались. Может, оно и смахивает на спектакль, зато никакого человекоубийства, как в былые варварские времена. И народ доволен. Пусть все остается, как есть.
Анемподист уже отказался от идеи внести предложение, чтобы поиски прячущегося консорта занимали поменьше времени. Расхотелось облегчать жизнь тем, кто придет после него. Если он мучился на последнем отрезке пути к власти, пусть они тоже помучаются! Это будет справедливо. Все равно побывать консортом можно только единожды.
В окружении свиты Парлут вступил в тронный зал. Ее величеству дали знать, что он приближается, и едва процессия миновала входную арку, под которой свободно мог пройти великан, в наступившей тишине послышался тонкий нежный голос:
Но где же, скажите мне, где же супруг мой царственный?
Вот он грядет, королева, супруг твой царственный! громогласно объявила жрица в златотканом облачении. Грядет к тебе, орошенный кровью и возродившийся, встречай своего супруга!
Придворные дамы расступились. В центре выложенного перламутром мозаичного круга осталось в полном одиночестве невысокое хрупкое существодистрофичный подросток с огромными глазами на нездоровом бледном заостренном личике. Впрочем, усыпанная драгоценными камнями корона и ослепляющая звездным блеском мантия скрадывали впечатление от таких несущественных деталей, как болезненно впалые щеки, чересчур тонкая шея, неприятно хилые кисти рук, напоминающие птичьи лапки. Главное то, что перед вами последняя представительница древней династииКоролева Великого града Траэмона и окрестных земель, а также Итраги, Сушана, Сналлы, Марлагосы, Кедо и Манжелисты, Госпожа Стихий, Повелительница Жизни и Смерти, богоравная Элшериер.
Да, это супруг мой царственный, шагнув навстречу Анемподисту норг Парлуту, подтвердила королева. Узнаю его, возрожденного и обновленного!
Как полагается, все шумно возликовали.
Потом вперед выступил верховный маг Архицельс и произнес коротенькую напутственную речь:
Позаботься же, супруг королевы, о том, чтобы в королевстве нашем стало меньше больных!
Таков обычай: новый правитель получает не обременительный, но обязательный наказ от высших сановников. Парлут был министром всеобщего здравия и телесного благополучия, и от него ожидается любое мало-мальски полезное начинание в этой области. Никаких неожиданностей.
Консорт торжественно поклялся выполнить наказ, и тогда во дворце начался пир, а в стольном городе Траэмоне и по всей страненародные гулянья.
Начало они пропустили. Когда паромобиль дотащился до белой Эльфийской арки на въезде в Кайну, в небо, окрашенное во все оттенки золотистого вина, уже поднимался столб дымана главной городской площади жгли чучело Старого Царя.
Опоздали! с досадой пробурчал Фрешта.
Скоро стало ясно, что они не только опоздали, но еще и застряли. Затор. Слишком много желающих поскорее проскочить под аркой и очутиться на празднике. Клаксоны вразнобой выли, словно оплакивали символически казненного правителя, этот дикий концерт почти заглушал доносившуюся издали бравурную музыку.
Марек сидел рядом с Дафной на заднем сиденье расхлябанной столетней колымаги, видел в длинном зеркале над лобовым стеклом точеный мраморный лик Шельнневозмутимый лик небожительницы, сошедшей на землю, и недовольную физиономию Фрешты, похожую на облупленную молодую картофелину.
За окошками столпотворение, в воздухе плавают облака пара. На праздник в Кайну потянулась прорва народу, а поезда с позавчерашнего дня не ходят: по слухам, тролли из местной общины разворотили железнодорожные пути на участке между Шавой и Кайной. Шпалы вырывали, рельсы гнули, силушкой своей друг перед другом похвалялись. Весело им было.
Фрешта, служащий «Ювентраэмонстраха», помощник Раймута Креуха, предложил отвезти всю компанию на машине: Лунную Мглу за просто так, Марека с Дафной за умеренную плату. Он был из здешних, коренной южанин, и хотя двадцати трех ему еще не исполнилось, уже четыре раза побывал вместе с Креухом в Сильварии. Потому что на сто пятьдесят процентов не эльф. Среди его предков затесались гномы, и сам он немного смахивал на гнома, хотя брил бороду и ростом был выше Марека.
Говорил он веско, держался с достоинством, переливающим через край: бывалый человек, прошедший огонь, воду и все остальное. Пока ехали, время от времени цедил замечания насчет «городских неженок, которые даже помочиться на стенку не умеют, горшок им подавай», и «малохольных эльфов из столицы». Остроты были затертые и незамысловатые, как сошедшие с конвейера болванки, и вроде бы речь шла не о присутствующих, а о неких абстрактных неженках и эльфах, но Марек понял, кому все это адресовано.
Дафна, не глядя, нашарила его руку. Осторожное предостерегающее пожатие: не надо, не связывайся. Ради нее он не стал связываться, невеста все-таки. Вдобавок он не умел управлять паромобилем, а без шофера им ни до Кайны доехать, ни обратно вернуться.
Фрешта заткнулся, после того как Шельн его одернула, а Марек решил, что еще выяснит с ним отношения, только не сейчас. Немного позже. Сидел бледный, зло сощурив раскосые фиолетовые глаза. Наверное, Фрешта решил, что это бессильная злость проигравшего, и про себя порадовался: достал-таки «столичного эльфа»!
К тому времени, как добрались до Белой арки, Марек успел немного остытьровно настолько, чтобы держать себя в руках и отвечать на реплики Дафны как ни в чем не бывало, но настрой на драку никуда не делся. Он разберется с этим картофельным придурком, выбрав момент, когда Шельн и Дафны рядом не будет.