Кто ты и как попал сюда?
Я рассказал ей все.
Хочешь ли ты помочь мне, маленький ворон? спросила повелительница лета, выслушав мои слова. Не желаешь ли ты отплатить моей сестре за то, что по ее повелению сделали с твоим лесом?
Я вспомнил, как падали снежные хлопья на рыжую шкуру лиса, лежавшего мертвым у своей норы, и ответил:
Да.
Она объяснила мне, что я должен делать и, скрывшись ненадолго в доме, вынесла оттуда и поставила передо мной башмачки ярко-красного цвета. Схватив их покрепче, я полетел прочь из сада.
Сначала я боялся выронить башмачки, но они показались мне легче перышка, и я безо всякого труда нес их, заботясь только о том, чтобы не забыться и случайно не разжать когтей. Я летел над полями и селами, над дорогами и разглядывал людей, попадавшихся мне на пути.
Покружив, присматриваясь, над прачкой, стиравшей белье в реке, я полетел дальше: она была взрослее, чем велела мне королева. По дороге шла девочка подходящего возрастано ее вела за руку мать. Наконец, на городской окраине я отыскал то, что мне было нужно. На крыше высокого дома, как раз над водосточным желобом, сидела, болтая босыми ногами, девчонка. Она была бедно одета, но чисто умыта, с милым личиком и светлыми волосами. Я опустился на крышу рядом с ней и глянул искоса.
Ну, надо же! сказала девчонка со смехом, вовсе не испугавшись. Эй, ворона, признавайся: у кого ты стащила туфли?
Она протянула ко мне руку, но я отскочил в сторону, бросив башмачки. Девочка подняла их и в удивлении приоткрыла рот, разглядывая. Ярко-алые башмачки, казалось, светились в ее руках. Чуть поколебавшись, она попробовала их примерить, и, конечно же, башмачки пришлись как раз впору.
Сидя поодаль, я смотрел, как меняется ее лицо: из радостного оно сделалось задумчивым, потом беспокойным, словно девочка старалась припомнить что-то забытое. Потом она встала и нырнула в дом через чердачное окно.
Я ждал. Тени сдвинулись едва ли на длину моего крыла, когда девочка, обутая в новые башмаки, вышла из дома и двинулась по улицетак, словно точно знала, куда и зачем идет. Я двигался следом, перепархивая с крыши на крышу, с дерева на дерево, наблюдая за ней. Мы миновали город, свернули с дороги. Наш путь пересекал глубокий весенний ручей, но девочка в красных башмачках, ни секунды не колеблясь, перешла его вброд.
Когда она занесла ногу, чтобы войти в калитку в ограде, за которой цвел сад, башмаки сами собой свалились с ее ног и исчезли. Девочка остановилась в нерешительности, завертела головой, оглядываясь, но к ней уже спешила молодая женщина в цветочном венке, меняясь на ходу, превращаясь в старушку в шляпе, расписанной цветами.
Как тебя зовут, дитя? спросила она нежно.
Услышав ее голос, девочка улыбнулась, сразу успокоившись, и ответила:
Герда.
Много дней я летел, куда глаза глядят. Точнее, мне казалось, что я лечу, куда глаза глядят, но когда дубы, клены и каштаны почти совсем исчезли, уступив место березам и соснам, я понял, что все это время стремился назад, на север. Тогда я остановился, поселившись в первом попавшемся лесу: по большому счету, мне было все равно, где жить. Я никому не рассказывал, что встречался с королевой лета, и что для нее сделал. Меня мучила совесть.
Моя сестра, сказала она, нашла способ нарушить древний договор, согласно которому каждая из нас не может посягать на владения другой. Она создала того, кто способен сражаться за нее. Есть лишь один способ остановить ее: сделать то же самое.
Что ты сделаешь с ней? спросил я, глядя на девочку, крепко спавшую на постели из цветов.
О, не волнуйся, маленький ворон, ответила королева лета. С ней все будет в порядке.
Она погладила девочку по голове, и там, где ее рука коснулась волос, их цвет изменился, став из белокурого золотым.
Она заставит снег растаять? Растопит льды, будет взглядом зажигать пламя?
Я представил себе битву между теплом и холодом и разрушения, которые неизбежно вызовет такая битва.
Лети, маленький ворон, рассмеявшись, ответила королева. И, прошу тебя, сохрани нашу встречу в тайне.
Даже если бы она не попросила меня, я так и поступил бы. Ночь за ночью мне снилось одно и то же: как девочка, сидящая на крыше у чердачного окна, протягивает руку за красными башмачками. Кто были ее родители? Велико ли сейчас их горе? Должен ли я был отказаться от поручения королевы?
Я не искал встреч с сородичами и старался держаться подальше от стай других воронов, ворон и грачей. В середине лета я обратил внимание на одинокую серую ворону, которая вела себя так же, как и я, из-за чего мы с ней то и дело сталкивались клюв к клюву в самых глухих уголках леса. Как-то я из вежливости заговорил с ней.
Ее звали Клараимя, данное людьми, потому что она родилась и выросла в неволе. В лесу ей, бывшей ручной вороне, приходилось нелегко. Клара была чем-то похожа на меня: потерянная, не желающая говорить о прошлом. Она почти не умела охотиться, плохо разбиралась в ягодах и выбрала себе неподходящее место для ночевки. Кто-то должен был о ней позаботиться.
Листья с деревьев осыпались, пришли затяжные осенние дожди, а потом и снег. Мы с Кларой сидели бок о бок, склевывая с куста ягоды терновника, переговариваясь друг с другом о том, что не так уж плохо живется здесь, в этом лесу. Я сказал, что по весне я выстрою хорошее, крепкое гнездо для будущего выводка воронят, подумав при этом: если только мы все переживем грядущую зиму.
Смотри, сказала Клара, как странно. Та девушка, что приближается к нам по дороге, совсем босая, в такой-то холод!
Клянусь, я понял, кто это, еще до того, как обернулся.
Герда тоже казалась старше, чем была в тот день, когда я увел ее из дома. Но я едва заметил это, все мои мысли мгновенно смыло потоком радости, охватившей меня от того, что я находился с ней рядом. Была ли она красива? Я не смог бы ответить на этот вопрос. Я только знал, совершенно твердо знал, что эта девушка прекраснее и лучше всех на свете, и чего бы она ни хотела, я должен сделать все, чтобы помочь ей.
Конечно же, она будет рада нашей помощи, она ищет любимого брата по имени Кай, которого потеряла; не видали ли мы его?
Брата? каркнул я. Изумление пробилось даже сквозь затуманенный счастьем от близости Герды разум.
Да, названого брата, которого она знает с детства и любит всем сердцем, так мы не знаем, где он может быть сейчас?
Я открыл было клюв, чтобы объяснить ей, как сильно она ошибается, что она даже ни разу не видела того, кого называет братом, но улыбка королевы лета встала перед моими глазами, и горло помимо воли сдавил спазм.
Кажется, я видел его, смог выдавить я, прокашлявшись. Его унесла Снежная королева, слышала ли ты о ней?
Выслушав мой рассказ, Герда поблагодарила нас за помощья почувствовал себя на седьмом небе от счастьяи сказала:
Но это так далеко как я дойду туда пешком, босая?
Все мы посмотрели на ее ноги. Пока мы разговаривали, на том месте, где стояла Герда, пробилась свежая трава. Никто из нас не нашел в этом ничего странного.
Клара вызвалась проводить ее в город, чтобы она нашла там обувь и повозку с лошадьми. Я остался в лесумне не хотелось расставаться с Гердой, но она велела мне так сделать, сказав, что и одной вороны-проводницы более чем достаточно.
Пока я ждал их, ко мне постепенно возвращалась способность думатьесли только можно назвать раздумьями сумбур, царивший в моей голове. Если бы не Клара, я бы немедленно улетел, куда глаза глядят. Мне не хотелось вновь испытать то, что я чувствовал рядом с Гердой. Но я не мог оставить ручную ворону одну.
Клара вернулась поздно вечером. Она вся была в слезах: Герда не взяла ее с собой. Девушка уехала из города в золотой карете, запряженной четверкой лошадей. Весь город наперебой старался угодить ей.
В золотой карете? переспросил я, не веря своим ушам.
Да, ответила Клара, ее владелец с радостью подарил карету этой милой девочке!
В этом я как раз не сомневался.
Слишком уж роскошно для здешних местпроговорил я.
Это было ошибкой. Клара рассталась с Гердой совсем недавно.
Мы должны лететь за ней, сказала она. Как мы не подумали, что подвергаем ее опасности! Я не прощу себе, если что-то случится!
Я пытался отговорить ее, но бесполезно. В конце концов Клара просто взлетела и направилась на север, не слушая моих уговоров.