«ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН ПО ПРИКАЗУ ШЕРИФА ОКРУГА САБЛЕТТ», прочел он.
Замечательно. А что под «всякой дребеденью»?
Поначалу две нижние строчки показались Дэвиду набором невнятных символоввозможно, его разум, не желая верить в очевидное, просто не сумел найти безобидного перевода. Тогда он снова взглянул на путии без особого удивления отметил, что рельсы уже не поблескивают в темноте: металл давно проржавел, между шпалами пробивалась трава. Дэвид обернулся. Станция превратилась в покосившуюся развалюху с заколоченными окнами, от кровли почти ничего не осталось. С асфальта, который теперь изобиловал трещинами и выбоинами, исчезла надпись «МАШИНЫ НЕ ПАРКОВАТЬ. МЕСТА ДЛЯ ТАКСИ». На стене здания все еще виднелись слова «ВАЙОМИНГШТАТ РАВНОПРАВИЯ», но и они обратились в бледные тени. Прямо как мы, подумал Дэвид.
Ну давай же, произнесла Уилла. Уилла, у которой обо всем были свои представления, которая всегда видела, что у нее под носом, и заставляла увидеть тебя, не боясь показаться жестокой. Считай, это твой последний экзамен. Прочти две последние строчки, и пойдем отсюда.
Он вздохнул.
Тут написано: «Здание предназначено под снос». Ниже: «Начало работиюнь 2007 года».
Сдал. Ну а теперь давай выясним, не хочется ли еще кому-нибудь послушать «Сошедших с рельсов». Я даже знаю, чем утешить Палмера: хоть сигарет мы покупать и не можем, зато с людей вроде нас никто не потребует платы за вход.
* * *
Вот только в город никто идти не хотел.
Да что она хочет этим сказать? Как этоумерли? Зачем она говорит такие ужасные вещи? спросила Рут Лэндер, и по-настоящему Дэвида убил (если можно так выразиться) не упрек в ее голосе, а выражение, мелькнувшее в глазах, прежде чем она уткнулась лицом в вельветовую куртку Генри.
Она тоже все знала.
Рут, начал он, я вовсе не хочу вас расстраивать
Тогда прекрати! раздался приглушенный вскрик.
Все, кроме Хелен Палмер, смотрели на него с враждебностью и злобой. Хелен беспрестанно кивала и о чем-то бубнила то своему мужу, то женщине, которую могли бы звать Салли. Люди небольшими кучками столпились в свете флуоресцентных ламп но стоило Дэвиду моргнуть, как лампы исчезли. Теперь от пассажиров остались одни силуэты, смутно проступавшие в рассеянном лунном свете, сочащемся сквозь бреши в заколоченных окнах. Лэндеры сидели не на скамейке, а прямо на пыльном полу, возле россыпи пузырьков от крэка. Да, похоже, крэк добрался и до края Джона Форда На одной из стен виднелся выцветший круг. Тут Дэвид опять моргнул, и флуоресцентные лампы вернулись на свои места. Как и большие круглые часы
Тебе лучше уйти, Дэвид, проронил Генри Лэндер.
Ну послушайте хотя бы минутку, Генри, вмешалась Уилла.
Генри перевел взгляд на нее, не скрывая неприязни. От его прежней симпатии к Уилле Стюарт не осталось и следа.
И слушать не желаю, выговорил он. Вы расстраиваете мою жену.
Во-во, встрял в разговор толстый молодой парень в бейсболке «Сиэтл маринерс». Кажется, его зовут ОКейси, подумал Дэвид. Ну или еще какая-то ирландская фамилия с апострофом. Лучше умолкни, детка!
Уилла склонилась над Генри, и тот чуть отодвинулся, словно у нее плохо пахло изо рта.
Я позволила Дэвиду притащить меня сюда только потому, что это здание хотят снести! Слыхали о строительной груше, Генри? Вы неглупый человек, должны понимать, что это такое.
Пусть она прекратит! сдавленно вскрикнула Рут.
Уилла подалась еще ближе к Генри, глаза на ее узком миловидном лице так и сверкали.
И когда все закончится, когда самосвалы развезут прочь груду дерьма, которая когда-то была железнодорожной станциейэтой самой! что тогда будет с вами?
Оставь нас в покое, прошу тебя, произнес Генри.
Генри как сказала архиепископу девица из кордебалета, отрицаловкаэто не река в Египте.
Урсула Дэвис, которая невзлюбила Уиллу с первого взгляда, отделилась от остальных.
Пошла на хер, сучка! От тебя одни проблемы.
Уилла резко обернулась.
Неужели никто из вас не понял? Вы умерли мы все умерли, и чем дольше вы остаетесь на одном месте, тем труднее потом будет уйти куда-то еще!
Она права, сказал Дэвид.
Ну-ну, а если бы она ляпнула, что луна сделана из сыра, ты бы и сорт назвал, хмыкнула Урсула. Это была высокая, устрашающе красивая женщина лет сорока. Прости за мой французский, но ты у нее так засел под каблуком, что даже не смешно.
Дадли опять разразился ослиным ревом, миссис Райнхарт захлюпала носом.
Вы расстраиваете пассажиров, подал голос Рэттнер, коротышка-проводник с вечно виноватым лицом.
Обычно он был тихоней. Дэвид моргнул; перед глазами снова мелькнул образ залитой лунным светом станции, и стало видно, что у Рэттнера отсутствует половина черепа. Оставшаяся часть лица обгорела до черноты.
Да, скоро это здание пойдет под снос, и вам некуда будет деваться! закричала Уилла. Никуда мать вашу! Она размазала кулаками злые слезы. Ну что мешает вам пойти с нами в город? Мы покажем вам дорогу. Там хотя бы есть люди и свет и музыка.
Мам, хочу музыку, заныла малышка Пэмми.
Ш-ш! уняла ее мать.
Если бы мы умерли, мы бы об этом знали, заметил Биггерс.
А он дело говорит, сынок, поддержал его Дадли, подмигнув Дэвиду. Ну так что с нами стряслось-то? Как мы вообще умерли?
Я не знаю, ответил Дэвид и перевел взгляд на Уиллу.
Та лишь пожала плечами.
Ну видите? продолжил Рэттнер. Поезд сошел с рельсов. Такое случается э-э-э, я хотел сказать «постоянно», но на самом деле все не так, даже в этом районе, хотя железнодорожную систему тут нужно серьезно реконструировать, потому что время от времени на некоторых узлах
Мы па-а-авали, раздался голосок Пэмми. Приглядевшись к ней, Дэвид на мгновение увидел обгорелый безволосый трупик в истлевших лохмотьях. Быдым, быдым, быдым. А потом
Она издала рокочущий горловой звук и развела чумазые ладошки, что на детском языке жестов могло означать только взрыв. Пэмми хотела сказать что-то еще, но мать вдруг ударила ее наотмашь по лицу, да так, что показались зубы, и изо рта потекла струйка слюны. Пару мгновений Пэмми оторопело таращилась на нее, потом завыла на одной пронзительной ноте, перекрыв все свои прежние достижения в невыносимости.
Что я тебе говорила насчет вранья, Памела?! завопила Джорджия Эндрисон, вцепившись девочке в плечода так крепко, что пальцы вдавились в плоть.
Она не врет! крикнула Уилла. Поезд сошел с рельсов и рухнул в овраг! Теперь я вспомнила и вы тоже! Ведь правда? Правда? Да у вас на лице все написано! На вашем поганом лице!
Не глядя в ее сторону, Джорджия Эндрисон показала Уилле средний палец. Другой рукой она продолжала трясти Пэммивзад и вперед, взад и вперед. Дэвид видел то ребенка, то обугленный труп. Почему начался пожар? Теперь он вспомнил, как поезд улетел в овраг, но откуда взялось пламя? В памяти ничего не осталось. Или, быть может, он не очень-то и хотел вспоминать.
Что я тебе говорила насчет вранья? не унималась Джорджия Эндрисон.
Врать нехорошо, мамочка! сквозь рев выговорила Пэмми.
Мать потащила ее в неосвещенную часть зала. На какое-то время все замолчали, слушая непрекращающийся визг. Наконец Уилла повернулась к Дэвиду.
Ну как? Достаточно?
Да, ответил он. Пойдем.
Делай ноги, раз сильно надо, не хлопни дверью себя по заду! посоветовал заметно оживившийся Биггерс, чем вызвал у Дадли очередной приступ ослиного смеха.
Уилла потащила Дэвида к выходу. В дверях по-прежнему стоял, скрестив руки на груди, Фил. Дэвид сбросил руку Уиллы и подбежал к Хелен Палмерта сидела в углу и раскачивалась. Она подняла на него безумные глаза.
А на ужин у нас рыба, еле слышно прошептала старуха.
Насчет этого вам лучше знать, сказал он, но вот с запахом вы попали в точку. Старые вонючие крекеры Он оглянулся. Из пронизанного лунными лучами полумрака, который при сильном желании можно было принять за флуоресцентный свет, на него с Уиллой смотрели десятки глаз. Такой запах появляется в заброшенных помещениях, когда они долго пустуют.
Лучше иди отсюда, приблуда, проговорил Фил Палмер. Твои теории тут никому не нужны.