прослежу
Алина!
Она проснулась и открыла глаза в поликлинике, сидя на стуле Сон страшный сон страшный, но сон
Она очнулась и открыла глаза в запахе хлорки, перед раковиной с подтекающим краном, глядя в зеркало на свое побелевшее, испуганное лицо. Свое лицо. Вне всяких сомнений.
Сон поликлиника
Перед тем, как она проснулась в поликлинике, было что-то еще. Между тем сном и этой явью. Откуда взялся этот голос?
Она вытащила из сумочки скомканный платок, развернула его и посмотрела на бумажку. Поморщилась, потом попыталась развернуть, но это было сложнобумажка слиплась и стала скользкойлипкий лоснящийся комок. Кое-как Алина все же сделала это, надорвав маленький бумажный квадратик в нескольких местах, и уставилась на сделанную в центре быструю небрежную надпись.
Эля. 78-32-40
У нее никогда не было знакомых по имени Эля. И этого телефона она не знала
Конечно! Потому что это была не ее бумажка! Она скорее всего, она выпала из кармана того человека в белом костюме, который пытался сделать ей укол и которого она ударила по ноге, выпала, когда они сцепившись, катались по полу. Конечно!
Она зажмурилась и внезапно вспомнила все. Словно до сих пор она находилась в комнате без окон, погруженной в беспроглядный мрак, и вдруг кто-то вошел и включил яркий свет. Она вспомнила приборы и мониторы. Вспомнила провода. Руки и ноги, привязанные к кровати. Зеленую ширму. Лицо человека, просунувшегося между занавесей. Просторное помещение. Голоса, крики, грохот. Бьющегося мужчину с разноцветными глазами и людей, пытающихся его успокоить. Светло-голубые варяжские глаза, аккуратную постриженную седую бороду обернувшегося к ней пожилого мужчины. Вспомнила его голос. Вспомнила каждое слово, услышанное в этой комнате. Вспомнила, как скорчившись на полу и уже теряла сознание, непослушными пальцами сминала бумажку и засовывала ее в ухо, яростно заталкивая как можно глубже из последних сил. Бумажка была очень важна. Чтобы помнить. Чтобы помнить Это был ключ, который не только открывал запертую кем-то дверь, но и обнаруживал ее существование. Ведь нельзя войти в комнату, у которой нет двери.
Алина открыла глаза и быстро закатала оба рукава. Внимательно рассмотрела свои руки. Нет, ничего, но и не удивительноони позаботились, чтобы не осталось никаких следов. Только немного побаливало запястье левой рукисловно от легкого растяжения. Кажется, оно начало болеть именно в пятницу. Тогда Алина подумала, что могла растянуть себе руку в трамвае или на работе да мало ли где. Такой мелочи можно просто не заметить.
Она растянула себе руку, когда в приступе безумной животной паники волокла за собой кровать, к которой было привязано ее запястье.
Господи, прошептала Алина, глядя на свою руку. Потом снова посмотрела на себя в зеркало, провела пальцем по щеке, тронула кончик носа. Закрыла и открыла свои зеленовато-карие глаза. Облизнула губы. Это было ее лицо. Этои только оно.
Она вытащила из сумочки телефон и набрала Женькин номер. Подруга ответила не сразу, и ей пришлось прождать почти двадцать секунд.
Да, Алюня! Ты еще у врача?
В трубке громко играла музыка, и голос Женьки был едва слышен. Алина напрягалась, изо всех сил пытаясь придать голосу спокойный тон и не заорать.
Жень, в прошлую пятницу, когда я тебе позвонила у меня был нормальный голос?
Женька удивленно помолчала, потом сказала:
Ну да. Голос как голос. Простуженный слегка. Только это было не в пятницу, а в среду. В пятницу ты Тамилке звонила и сказала, что выйдешь после обеда. А что слу
Как в среду?!
Ну так. Тебя ведь два дня не былона среду у тебя выпал выходной, и утром ты мне позвонила и сказала, что заболела, и попросила подменить в четверг. Я хотела зайти, но ты отказалась, сказала, что будешь отсыпаться. Потом звонила тебе несколько раз, но ты не подходила к телефону, а мобилку отключила.
Алина потерла лоб.
Вот как, значит? Я скоро буду Ладно, пока.
Она отключилась прежде, чем удивленная Женька успела еще что-нибудь сказать, и позвонила Тамиле. Та схватила трубку сразу же, но судя по ее разочарованному голосу, ждала совсем другого звонка.
Привет, слушай, сегодня я никак не смогу выйти, я
Я и не прошу. Помнишь, я звонила тебе в прошлую пятницу?
Ну да. И что?
В моем голосе тебе ничего не показалось странным?
А при чем тут твой голос? Я же с твоим приятелем говорила.
Моим приятелем? изумилась Алина.
Ну да. Он позвонил с твоего телефона и сказал, что тебе надо с утра к врачу, и ты выйдешь после обеда.
Алина оцепенела.
Да?
Да. Лапсик, у тебя проблемы с памятью? Или с приятелем?
А ты не поинтересовалась, почему он звонит, а не я?
Ну. Он сказал, ты в душе. И вообще, вся занята. Слушай, мне позвонить должны, так что
Больше он тебе ничего не говорил?
Нет, сразу отключился.
А какой у него был голос?
Мужской! сердито сказала Тамила и положила трубку. Алина посмотрела на дисплей телефона, потом швырнула его в сумочку и ударила ладонью по грязной бледно-желтой стене.
Сволочи! выкрикнула она со слезами. Какие же вы сволочи!
Это был не сон.
Вернее, не совсем сон.
Боком привалившись к стене, Алина тихо заплакала, чувствуя обиду и глубочайшее отвращение. Ее использовалипросто взяли и использовали, как вещь. Вывернули наизнанку ее мозг, забравшись в самые потаенные уголките, о которых и сама она страшилась вспоминать, те, о которых никто не знал. Внимательно и тщательно покопались в том, что ей было дорого. Это было омерзительно. Это было еще хуже, чем изнасилование.
Она вспомнила о выстроенных в круг бледно-зеленых ширмах. Несомненно, за ними лежали все остальныевсе, кто был вместе с ней в особняке. Значит, они существуют. Значит, они не умерлиВиталий, Олег, Жорка, Света, Ольга И Лешка и Евсигнеев тоже живы. Они все существуют. Они все настоящие, как и она сама. С ними проделали то же самое, для них создали этот особняк, этот мирок посадили их туда и наблюдали, как они грызутся между собой, строят догадки, веселятся, подозревают, любят и убивают друг друга. Как за рыбками в аквариуме. Только как можно наблюдать чьи-то сны?..
Но кто они? Какие они? Где? Как их найти?
И стоит ли их искать.
Знают ли они то, что известно ей? Может, хотя бы догадываются? Может, кто-нибудь еще приходил в себя после нее. До нее, насколько она поняла по реакции того человека, этого не случалось. Но почему именно она?
Тебе досталась бракованная иллюзия, Аля.
Алина вытерла ладонью мокрые щеки и посмотрела на себя в зеркало. Шмыгнула носом, потом осторожно завернула бумажку в платок и спрятала в сумочку. Какая-никакая, а все-таки зацепка. Эля Какая Эля? Эльвира? Элина? Элла? Неважно, важно, что у этой Эли есть телефон. Если, конечно, это волжанский телефон.
Искать товарищей по несчастью, может быть кроме Виталия и не стоит, а вот тех, кто с ними это сделал, очень даже. Хотя бы для того, чтобы выстроить их рядком и плюнуть каждому в рожу. Или врезать как следует!
С другой стороны, и остальные тоже имеют на это право. Они ведь ничего не знают. Кто из них все эти пять дней мучался так же, как и она? Смотрел на себя в зеркало, сравнивал свою настоящую и ту жизнь? А ведь ей известно больше, чем им.
Кроме того, есть еще Лешка. Конечно, глупо мстить ему за то, что случилось во сне, но все же он сумасшедший, потенциальный убийца, которого лучше знать в лицо.
Алина снова взглянула на свое отражение. Ей показалось, что от постоянного пристального разглядывания поверхность зеркала уже затерлась, а у нее самой на глазах появились мозоли. А что если сейчас она спит? Если сонкак раз эта жизнь и это отражение, а через пять минут она проснется придет в себя на лестнице рядом с Виталием, который зажимал ей шею слабеющей рукой потому что на самом деле ее рана не так опасна, как показалось вначале, Лешка промахнулся, и она просто на время потеряла сознание. И если Виталий успел выстрелить, то убийца теперь лежит где-нибудь внизу на ступеньках, рядом с экспозиций своих жертв?
Ей стало страшно. Она вытащила из сумочки скомканный бумажный платок, развернула его и посмотрела на грязную записку. Потом спрятала ее и снова посмотрела в зеркало. Помассировала побаливающее запястье.