Он запнулся.
Чтои? потребовал Цент.
И мы не знаем, с чем здесь можно столкнуться.
Возникала паузаЦент думал.
Ну а если мы найдем этот пульт и отопрем дверь, что дальше? спросил он.
Дальше мы пойдем своей дорогой, а вы своей. Делить нам нечего.
Ладно, хорошо, неожиданно легко согласился Цент. Отпирайте.
А оружие.
Отдам я вам стволы. Слово пацана. А слово пацана нерушимо.
Дядя Гена повернулся к своим людям, и на его лице отразилось сомнение.
Стоит ли? спросил он.
Как будто у нас есть выбор? мрачно произнесла Таня. Выпускай их.
Мучимый недобрыми предчувствиями, дядя Гена отпер дверь и распахнул ее. На пороге стоял Цент с весьма недобрым лицом. Он шагнул наружу, обвел тяжелым взглядом всю компанию, после чего протянул дяде Гене дробовик. Тот принял его и указал на пистолет в кобуре.
А он останется у меня, ответил ему Цент ледяным тоном. У вас один ствол, у нас один ствол. Все честно.
Из комнаты вышла Машка, держа в руках свой меч. Ее оружие никто отобрать не попытался.
Зачем вы нас заперли? спросила она с обидой в голосе. Это было подло с вашей стороны.
А зачем вы на нас напали, убили тетю Лену, а нас хотели пытать и убить? выкрикнул Саша, после чего глаза его полезли на лоб, и он, на полусогнутых ногах, бросился в коридор, на ходу срывая с себя штаны.
Бог его наказал за злопамятность, констатировал Цент.
Поскольку дядя Гена точно помнил, что в комнате он запер троих, а вышли из нее только двое, он решил выяснить судьбу прыщавого паренька, которого, кажется, звали Владиком. Но едва заглянув в помещение, дядя Гена увидел такое, что ему стало не по себе.
К огромному деревянному шкафу за руки и за ноги был привязан человек. Он стоял лицом к шкафу, со спущенными штанами, а его голый зад пылал алым цветом, будто распустившийся бутон розы. Рядом с ним, на полу, валялась метровая металлическая линейка. Судя по всему, зад страдальца подвергся ее воздействию, и воздействию многократному.
Освободите меня! взмолился Владик, повернув голову и посмотрев на дядю Гену полными слез глазами.
Что там произошло? спросил дядя Гена у Цента, когда покинул комнату. И почему ваш спутник привязан к шкафу, а его зад.
Давайте не будем лезть в частную жизнь друг друга! потребовал Цент. Проявим, так сказать, взаимное уважение. Но если вам так уж хочется знать. Я был огорчен, разнервничался. Мне требовалось отвести на ком-то душу. Вот я и воспользовался для этой цели Владиком. Да вы не волнуйтесь, он не возражал. Сильно.
Помогите, пропищал Владик из комнаты.
Пойду, отвяжу постреленка, сказал Цент. То-то он обрадуется, когда узнает, что трехчасовая порка, которую я ему наобещал, отменяется. А потом пойдем искать волшебную кнопку, отпирающую дверь.
Он вошел в комнату, откуда раздался его голос:
Владик, пляши, у меня для тебя хорошая новость.
Владик не стал плясать. Он закричал от ужаса.
Все хорошо, они просто играют, поспешила успокоить новых знакомых Машка. Это у них такие забавы.
Странные забавы, заметила Таня.
Не суди, да не судима будешь! отрезала Машка, успевавшая нахвататься библейских цитат от религиозного Цента.
Таня не нашлась, что ответить, да и остальные промолчали. И только Владик громко вскрикивал, когда Цент отвязывал его от пыточного шкафа.
8
Вначале они еще раз дошли до запертой двери, и Цент с соратниками получили возможность убедиться, что преодолеть эту преграду невозможно. Фактически, это была даже не дверь, это был люк банковского хранилища. Для его взлома требовались специалисты-медвежатники и масса сложного оборудования.
И почему дверь закрылась? спросил Цент. Не сама же по себе.
Это все моя вина, признался Вова, которому кто-то когда-то сказал, что настоящий мужчина должен признавать свои ошибки. Дескать, подобным поведением можно снискать всеобщее уважение.
Цент шагнул к настоящему мужчине, и наотмашь оформил ему такую звонкую затрещину, что Вова как стоял, так и присел.
Эй, что ты делаешь? возмущенно закричала Катя. Прекрати распускать руки!
Это ему за дело, пояснил Цент. Данный недоумок запер нас в чертовом бункере, и, возможно, запер навсегда. Мне что же, расцеловать его за это?
Он же не нарочно.
Какая разница? Результат-то налицо.
Давайте не будем искать крайнего, потребовал дядя Гена. У нас всех есть общая проблема, и мы должны решать ее сообща.
Ну, как хотите, пожал плечами Цент. Я бы, конечно, этого Вову наказал, но если вы такие добренькие, то пусть живет. В конце концов, вам его терпеть, а не мне. Будь он в моей шайке, я бы его.
И Цент сжал кулаки, скорчив при этом зверскую гримасу. Несчастному Вове оставалось только порадоваться, что он не в одной группе с этим ужасным человеком.
А вот у Владика не было причин для радости. Он-то, как раз, был в группе Цента, и его истерзанный зад красноречиво говорил о том, что в жизни ему крупно не повезло. Едва дверь за ними захлопнулась, как изверг из девяностых сразу же привязал его к шкафу и принялся сечь металлической линейкой. Машка пыталась остановить истязание, но Цент предложил ей на выбор или не лезть под руку, или занять место программиста. Машка быстро выбрала первое, отошла в сторонку и больше не пыталась остановить истязание страдальца.
Итак, все убедились, что здесь нам не пройти, сказал дядя Гена. Теперь мы можем отправляться на поиски пульта?
Можем, можем, согласился Цент. А кто-нибудь знает, где его искать?
Все отрицательно замотали головами.
Ну, а кто-нибудь знает, как велик этот бункер?
Опять никакого ответа.
Ладно, понятно. То, что тушенки тут нет, я уже понял. А что тут есть?
Мы не знаем, ответил дядя Гена. Мы ничего не знаем. Нам придется выяснить это самим.
С этого и надо было начинать, пожал плечами Цент. Что, идем, да?
А мы не расскажем им об экспериментах? тихо спросила Таня.
Каких экспериментах? испугалась Машка.
Да, каких? простонал Владик, прижав свой многострадальный зад к холодной бетонной стене, дабы немного остудить разожженный Центом пожар боли.
Да никаких, раздраженно ответил дядя Гена. Это все байки. Мы ничего наверняка не знаем. Может, никто и не проводил здесь никаких ужасных экспериментов.
Но это не значит, что не проведут в ближайшем будущем, заметил Цент, кровожадно глядя на Вову. Тот в ужасе съежился, страшно жалея о том, что они решились выпустить на свободу эту троицу. Точнее, одного из нихкошмарного человека, склонного к изощренному садизму.
Убедившись, что выход заблокирован, они вернулись в комнату с дверьми. За одной из них находилась та комнатка, где Владик изведал на своих ягодицах горький вкус неистовой порки. Вторую открыть не удалось. Оставалась третья, та самая, которую Вова отпер своей неосторожной рукой.
Значит, идем сюда, решил Цент, после чего схватил Вову за плечо и толкнул его в направлении двери. Ты первый.
Почему я? захныкал Вова.
Потому что из-за тебя, дебила, мы все тут заперты, привел ему неоспоримый довод Цент.
А потом подумал, и привел второй неоспоримый довод:
И еще потому, что если ты не пойдешь первым, ты вообще никуда не пойдешь. И никогда. Ну, разве что под себя успеешь сходить, пока я буду вытряхивать душу из твоей мясной оболочки.
Оба аргумента были железобетонного свойства, и Вова, уронив голову, покорно поплелся к двери. Приоткрыл ее, с ужасом ожидая, что на него оттуда бросится ужасный монстр, но ничего не произошло. За дверью протянулся темный длинный коридор.
Вперед! скомандовал ему Цент.
И Вова пошел.
Подземный объект оказался весьма велик. Он состоял из целого лабиринта коридоров, комнат, развилок. В помещениях сохранилась мебель, на полках пылились толстые, набитые бумагами, папки. Вообще же создавалось впечатление, что объект покинули в спешке, бросив все на своих местах. Это подозрение лишь окрепло, когда они достигли помещения, являвшегося казармой. В большом длинном зале выстроились в ряд двухъярусные койки. Постельное белье на них пребывало в беспорядке, будто спавшие здесь люди были подняты по тревоге, и им некогда было заправлять кровати. Возле одной из коек валялась пара пыльных кирзовых сапог, а рядом с ними раскинулись серые портянки. Похоже, какой-то боец так спешил отдать долг родине, что убежал в атаку босиком.