В прикроватных тумбочках обнаружились личные вещи, в том числе письма и фотографии. Все это бросили здесь, словно торопились убраться прочь.
Продолжив исследование подземелья, они вскоре уперлись в запертую дверь. Та была самой обычной, филенчатой, а потому недолго сопротивлялась натиску Цента. Едва не сорвав ее с петель, изверг из девяностых выломал дверь, после чего схватил Вову, и закинул его внутрь с целью посмотреть, опасно там или нет. Оказавшись внутри, Вова истошно завизжал и выбежал в коридор. Его широко распахнутые глаза были полны ужаса.
Там мертвец! вопил он. Там мертвец!
Все, разумеется, перепугались, решив, что в помещении притаился зомби. Но когда Цент осторожно заглянул внутрь и осветил комнату фонариком, он тут же успокоился. Бояться было нечего. Мертвец, который так напугал слабонервного Вову, не представлял никакой опасности.
За массивным письменным столом, с горкой заваленным бумагами, сидел покойник в форме НКВД. Точнее, даже не покойник, а настоящая мумия. В сухом однообразном климате бункера тело успешно мумифицировалось.
Кто это? пропищала Катя, со страхом взирая на мертвеца. Что с ним случилось?
Цент подошел ближе и изучил место преступления. Причину смерти установил тотчас жепулевое отверстие в височной части черепа сразу бросалось в глаза. Опустив фонарь вниз, Цент увидел на пыльном полу пистолет, и поднял его. Картина происшествия сложилась сама собой: чекист сидел за столом и перебирал бумаги, затем у него внезапно проснулась совесть, он вспомнил обо всех невинных людях, умученных и расстрелянных им, выхватил из кобуры ствол и вышиб себе мозги.
Почему он застрелился? шепотом спросил Саша, будто боялся потревожить вечный сон покойника.
Цент бесцеремонно толкнул ногой стул с мертвецом, и мощи ссыпались на пол. Народ вздрогнул. Все испугались, что сейчас мертвый чекист восстанет и набросится на вандалов, столь неласково обошедшихся с его останками.
Не тряситесь, проворчал Цент. Этот уже не укусит.
Сам он склонился над столом, ладонью счистил пыль и поднял толстую красную папку, на которой красовались все те же серп с молотом. Ниже черными печатными буквами шла надписьПроект «Красный богатырь».
Цент развязал тесемки и открыл папку. Внутри оказались пожелтевшие листы, покрытые напечатанным на машинке текстом. Он пробежал глазами несколько строк.
Что там? спросил дядя Гена.
Неважно, ответил Цент, и захлопнул папку. Правда, не бросил ее обратно на стол, а протянул Владику.
На хранение, пояснил он. Не вздумай потерять. Иначе.
Владик вцепился в папку, готовый, если потребуется, отдать за нее жизнь. Все лучше, чем в наказание за утрату документа подвергнуться лютому истязанию. Его зад до сих пор полыхал болью после порки линейкой. А ведь Цент способен на большее. Гораздо большее. Порка, это так, ерунда. Разминка. Перед кое-чем пострашнее. Например, перед паяльником.
Тут ничего интересного, идем дальше, скомандовал Цент, незаметно припрятав в карман трофейный пистолет.
Народ высыпал в коридор. После страшной находки все были сильно напуганы. Людям казалось, что в этом подземелье произошло нечто ужасное. Возможно, разыгралась какая-то драма. Или даже трагедия.
Слухи о чудовищных экспериментах были правдивы! прошептала Катя. Здесь произошли страшные вещи.
Да кончайте уже себя накручивать, проворчал Цент, с отвращением глядя на перепуганных, словно малые дети, спутников. Чего вы так испугались? Подумаешь, нашли дохлого чекиста.
Он ведь застрелился, напомнила Таня.
Вот именно, подчеркнул Цент. Его даже не убили, он сам себя шепнул. А на это может быть миллион причин. Кто знает, вдруг ему друзья из дома написали, что его невеста вышла замуж за сына председателя колхоза. Он письмо прочел, расстроился, и совершил суицид.
А что, все-таки, в той папке? спросила Машка. Вдруг причина самоубийства в ней?
В папке куча бумаг, читать замучаешься, проворчал Цент. А нам, между прочим, выбираться надо. Мы в ловушке, а не в библиотеке. Идем, короче, дальше. Найдем пульт, откроем двери, а потом можешь читать эту папку сколько душе угодно.
На этот раз вперед выдвинулся сам Цент. На трусливого Вову не было никакой надеждыпронаблюдав засушенного покойника, тот впал в суеверный ужас, и трясся как лист на ветру. Да и все остальные не отставали от него. Пожалуй, только дядя Гена держался чуть лучше прочих, но и его кишка резко истончилась. Вспомнил, ветеран, все те байки, что затравил ему приятель, рассказывая об этом бункере. О чудовищных экспериментах, о том, что произошла на объекте какая-то трагедия, из-за чего весь личный состав в спешке эвакуировался. То есть, пытался эвакуироваться, вот только получилось это не у всех. Кое-кто из сотрудников так навсегда и остался внутри. Что именно с ними стало, того приятель не сообщил, только делал разные жуткие намеки. Намеки на то, что смерть их была ужасной и весьма насильственной.
Они продолжили исследование объекта. И не успели успокоиться, как вновь были ввергнуты в ужас очередной шокирующей находкой. В одной из комнат, которая, судя по обилию химического оборудования, была лабораторией, они обнаружили еще одни человеческими останки. Притом именно что останки, а не целый труп. Череп, облепленный желтой высохшей кожей, валялся в одном углу, нога в другом, ребра и позвонки рассыпались по всему полу.
При виде разбросанных по помещению костей у Вовы сдали нервы.
Я хочу уйти отсюда! застонал он, яростно проталкиваясь к выходу из лаборатории. Пустите меня!
Катя схватила его и заключила в объятия.
Все хорошо, стала утешать она своего воздыхателя. Успокойся. Бояться нечего.
Есть! Есть! не верил ей Вова, орошая соплями плечо возлюбленной. Здесь опасно. Мы все умрем.
Что бы здесь ни произошло, это было очень давно, сказал Саша, но голос его так и сочился трусостью. Таня прижалась к нему, со страхом глядя на череп, что злобно скалился из темного угла, взирая на непрошенных гостей пустыми глазницами.
Цент провел лучом фонаря по стеллажам, заполненным банками с какими-то химическими реактивами, обнаружил шкаф, забитый бумагами, но не проявил к нему интереса. Его совершенно не интересовало, что произошло здесь много десятилетий назад. Он хотел знать только однокак открыть треклятую дверь и выбраться наружу.
За лабораторией было еще три кабинета, все с мебелью, бумагами, но, к счастью, без покойников. Затем протянулся широкий коридор, который окончился лестницей, уводящей куда-то вниз. Цент осветил фонарем бетонные ступени, затем перевел взгляд на стену. Там висела табличка«Без партбилета не входить».
Спуск на следующий уровень, сказал Цент. Видимо, пульт управления дверью там.
Владик со страхом глядел на лестницу, уходящую в неведомые глубины, и леденящий ужас вползал в его тельце. Избитые линейкой ягодицы подсказывали ему, что там, внизу, что-то есть. Что-то, что отнюдь не мертво. Что-то такое, что сумело выжить здесь, во тьме и холоде, без воды и пищи, на протяжении десятилетий. И едва ли это люди.
Давайте не пойдем туда, пискнула Машка, нервно тиская ножны своего меча.
Да, лучше не надо, согласилась с ней Таня.
Цент покосился на девок, и спросил:
А у нас есть выбор?
Выбора не было, и все это прекрасно знали.
Идем! отважно скомандовал Цент, и первым поставил ногу на верхнюю ступень. А затем резким движением сграбастал Вову за шиворот, и толкнул визжащего паренька вниз, во тьму. Тот покатился по лестнице, оглашая подземелье своим истошным криком.
9
Что ты наделал? в ужасе закричала Катя. Зачем?
Это вышло случайно, ответил ей Цент, светя фонарем на лестницу. Вову он не видел, то укатился так далеко, что скрылся за бетонным перекрытием, но зато слышал. Юнец исторгал из себя стоны и всхлипы. Но не орал и не визжал, из чего Цент заключил, что там, внизу, его не едят заживо.
От ведь мог покалечиться, напустилась на Цента Таня.
И, возможно, покалечился, вставил дядя Гена.
Зато покалечился как герой, заметил Цент. Видели, как храбро он бросился вниз по лестнице, какая отвага сверкала в его очах? Не каждый способен на такое самопожертвование.