***
У лейтенанта Никитина явно сдавали нервы, хотя он старался держаться бодро. Он постоянно выглядывал из кабины полуторки и смотрел в прозрачное голубое небо, в котором кружили немецкие самолеты. Они делали один заход за другим, расстреливая колонны отходящих на восток войск и беженцев. Один из самолетов оторвался от строя и устремился на них.
Воздух! громко закричал лейтенант и машины, словно повинуясь волшебной палочке, съехали с дороги и укрылись в небольшой роще.
Самолет пронесся так низко, что им всем показалось, он готов срубить верхушки сосен. Ревя мотором, он устремился вверх и, догнав свое звено, встал в строй. Почему он не атаковал их колонну, пока оставалось загадкой для Никитина.
Клим! Почему они не атакуют нас? спросил лейтенант у водителя.
Не знаю, товарищ лейтенант. Наверное, принял нас за своих.
Едва ли, тихо произнес Никитин. Немцыне дураки.
Лейтенант выглянул из кабины и посмотрел на небо, но оно было чистым, ни самолетов, ни облаков. Впервые за всю свою недолгую жизнь лейтенант был недоволен погодой.
«Сейчас бы тучек больше, да дождичка дня на два», подумал он.
Колонна медленно выползла из рощи и двинулась снова на восток.
Не гони! приказал он водителю. Не видишь что ли, машины растянулись. Водитель, молча, выполнил команду офицера. Полуторка сбросила скорость и стала прижиматься к обочине дороги.
Товарищ лейтенант! Можно обратиться? спросил Никитина водитель.
Лейтенант посмотрел на водителя и кивком головы дал согласие.
Скажите, товарищ лейтенант, у вас есть семья? У вас есть родные, которые ждут вас дома?
Почему вы меня спросили об этом? Какая разница есть у меня семья или нет?
Я просто хотел услышать от вас, есть ли у вас семья или нет. Ведь от этого будет зависеть степень нашего риска. Когда человек один, он может позволить себе рисковать, ведь его никто не ждет.
Недослушав водителя, офицер снова выбрался на ступеньку автомобиля и оглянулся назад. Позади их машины, выстроившись в неровную цепочку, двигались остальные машины. Впереди показались небольшие группы красноармейцев, которые махали им руками, в надежде, что их подберет проходящая мимо них механизированная колонна.
Не останавливайся! коротко бросил Никитин. Мы не имеем права подбирать людей.
Как-то не по себе, товарищ лейтенант. Вот смотрю я на них и думаю, никто из них, наверное, не думал до 22 июня, что вот так сложится их судьба, что будем бежать на восток, бросая своих товарищей на растерзание немцам.
Я что-то тебя не понял, Клим? Ты хоть понимаешь, с кем ты разговариваешь? Да тебя за такие пораженческие разговоры к стенке ставить нужно! Ты понял?!
Водитель обиженно поджал губы, он явно был недоволен ответом Никитина.
Ну и куда нам теперь? тихо спросил он лейтенанта.
Пока в сторону Смоленска, а там будет видно.
Из перелеска по машинам ударил пулемет. Одна из пуль, пробив лобовое стекло полуторки, ударила чуть выше головы Никитина.
Гони! закричал офицер и ударил длинной автоматной очередью по кустам, что стеной стояли вдоль дороги. Один из танков развернулся и ринулся на опушку перелеска. Раздалось несколько пулеметных очередей и танк, подминая кустарник, устремился к колонне. Догнав машины, он снова занял свое место в строю машин.
***
Машины в укрытие! громко скомандовал Никитин. Маркелов! Ко мне!
К офицеру подбежал младший лейтенант и, приложив ладонь к пилотке, громко отрапортовал о прибытии.
Как бойцы? спросил его Никитин. Раненых нет?
Одного зацепило, ответил Маркелов, ранение легкое. Эти националисты почувствовали силу вот и вылезли из своих нор.
Лейтенант усмехнулся. Он хорошо понял, что младший лейтенант бросил камень в него, а вернее, в его ведомствоНКВД.
Ничего, придет времяразберемся, Маркелов. Мы их всех к ногтю.
Товарищ лейтенант, если не секрет, почему остановились? Разве мы не должны доставить этот ценный груз, как можно скорей в Смоленск?
Никитин пристально посмотрел на Маркелова. Взгляд его серых глаз был таким жестким и холодным, что младший лейтенант моментально осознал сделанную им ошибку. Он хорошо помнил инструктаж начальника особого отдела полка.
Запомните, Маркелов, вы выполняете задание государственной важностисопровождаете ценный груз. Какой грузэто не имеет никакого значения и еще, один бесплатный советникаких вопросов. НКВД не любит любознательных: нашелмолчи, потерял, тоже молчи. Так будет лучше не только тебе, но и твоим подчиненным и родным. Надеюсь, усвоил?
Так точно, усвоил.
Раз усвоил, иди, выполняй.
Сейчас, глядя на злое лицо сотрудника НКВД, Маркелов понял, что допустил оплошность.
Вопросы есть? спросил его Никитин. Если нетсвободны. Что вы топчетесь на месте? Прикажите водителям не растягивать колонну, но и не жаться. Назначьте наблюдателей за воздухом.
Разрешите идти? снова спросил Маркелов.
Идите, ответил лейтенант и перевел свой взгляд на Лаврову, которая, воспользовавшись временной остановкой, сидела в кабине полуторки и расчесывала свои густые темно-русые волосы.
Заметив на себе пристальный взгляд лейтенанта, она смутилась и, выглянув из кабины полуторки, улыбнулась.
«А улыбка у нее очень красивая, отметил про себя Никитин. Да и такона очень симпатичная девушка. Если бы не война».
Товарищ лейтенант! обратилась к нему Лаврова. Вы что так рассматриваете меня?
Она снова улыбнулась. В этот раз покраснел почему-то Никитин.
Я на вас не смотрел, сконфужено ответил он. А в прочем, на вас и посмотреть не грех. Вам бы, Ольга, в кино сниматься, народ радовать своей красотой.
Развернувшись, он направился к своей машине и сел в кабину полуторки. Сняв с головы фуражку, он вытер носовым платком вспотевший лоб.
Чего стоим, Клим? Давай, трогай!
Полуторка тихо тронулась с места и стала набирать скорость. Где-то вдалеке отчетливо слышались орудийные залпы, и трудно было понять, кто ведет огоньнемцы или наши. Эта канонада, словно кнут пастуха, гнала машины на восток. Скорость машин все возрастала и возрастала.
Давай, сворачивай влево, приказал Никитин водителю.
Товарищ лейтенант, но нам нужно вправо. Вон видите указательСмоленск, возразил ему Клим.
Я сказал налево, значит, налево, со злостью произнес Никитин. Здесь я решаю, куда ехатьналево или направо.
Где-то недалеко затрещали автоматные очереди. Судя по звуку, огонь вели немцы.
Машины свернули на проселочную дорогу и медленно двинулись в обратную от Смоленска сторону. Эту дорогу лейтенант знал хорошо, она вела в сторону рабочего поселка. Именно в этом лесу он охотился со своим другом на кабанов.
«Когда это было? с грустью подумал Никитин. Придется ли еще побродить с ружьишком по лесу».
Время и эта проселочная дорога поделила его жизнь на две половиныдо и после начала войны.
***
Гауптштурмфюрер СС Вагнер сидел на заднем сиденье автомобиля. Он опустил боковое стекло «Майбаха» и откинулся на спинку кресла. Летний теплый ветерок, залетавший в салон машины, нежно ласкал его вспотевшее лицо и осторожно, словно девушка, трепал его белокурые волосы. Он закрыл глаза, стараясь восстановить в памяти свою последнюю встречу с обергруппенфюрером СС Эрнстом Кальтенбруннером.
На берлинских улицах было очень душно и трудно было поверить, что это всего лишь середина мая. Раскаленный солнцем асфальт, словно живой пластилин, пытался сохранить на своей поверхности отпечатки обуви прохожих и протекторы автомашин, которые заполняли улицу шумом своих моторов. Где-то далеко гремел первый весенний гром. Его раскаты были чуть слышны, так как тонули в шуме моторов и звоне трамвайных сигналов. Гауптштурмфюрер СС Вальтер Вагнер вышел из здания Министерства по делам оккупированных территорий, которое возглавлял Альфред Розенберг. Он осмотрелся по сторонам, отыскивая глазами свою служебную автомашину. Машин около министерства было достаточно много, и он не сразу заметил своего водителя, который махал ему рукой.
Три дня назад, до совещания у райхминистра Розенберга, его пригласили в ведомство обергруппенфюрера СС Эрнста Кальтенбруннера. Это было так неожиданно для Вагнера, что он невольно заволновался. Его должность заместителя начальника гестапо в небольшом французском городке была столь незначительная в общей структуре аппарата имперской безопасности, что не могла не вызвать у него удивление.