Здорово, брателло! весело заорал Соболев, вальяжно выбираясь из машины и глотая прямо из горла янтарное вино «Tokai». Такое мог себе позволить только человек, не стесненный деньгами. Ты чего такой задроченный, в натуре, как шахтер из Гондураса? Последний мешок денег топить несешь?
Надо же! Он узнал Андрея Таганцева! А ведь не виделись они, как минимум, лет десять.
Раньше Соболев тоже был спортсменомборолся по дзюдо и самбо в тяжелой весовой категории.
Потом ушел в подпольную секцию карате. Там его менты и загребли. Точнее, даже не менты, а сотрудники Комитета Государственной Безопасности.
И посадили. Отправился Игорь Соболев в колонию за враждебные социалистическому строю занятия агрессивно-капиталистическим видом спорта, разлагающим советскую молодежь.
Не верите? Так оно и было на самом деле. Даже великий Касьянов (не бывший премьер-министр, этот известен меньше) «зону» топтал за то же самое! Сегодня его все знают как каскадера, актера и продюсера. А давным-давно советская власть сделала из него чуть ли не врага народа, побрила наголо и одела в серый лагерный «клифт».
Короче, как посадили Соболева, так следы его и затерялись. А тут вдругна тебе, объявился. И друзей старых, как видно, не забыл.
Тряпичную авоську вместе с маргарином и макаронами тут же выбросили. А ужинал Андрюха в этот вечер вместе с Игорем Соболевым и, конечно же, с мамойсырокопченой колбаской, консервированными крабами, краснодарскими помидорчиками и венгерской шинкой, запивая все это дело водочкой «Золотое Кольцо», которую наливал из литровой бутылки-графина с изящной ручкой.
Есть хорошая работа, сказал ему Соболев там же, за щедро накрытым столом. Как раз для тебя, боксер.
Что за работа? поинтересовался Андрей. Нотолько для виду. На самом деле, он пошел бы сейчас, доведенный до полного отчаяния, на любое делохоть говно из туалетов качать, хоть покойников обмывать в морге.
Не ссы, малыш! потрепал его Соболев за щеку. Работенка не пыльная и, справедливо замечу, весьма прибыльная. Одно скажу: весело, на воздухе, с людьми!
Насколько прибыльная? вновь, на всякий случай, спросил Таганцев.
А Соболев рассмеялся.
Тачка моя нравится?
Еще бы! воскликнул Андрей. Да мне на такую за всю жизнь не заработать!
За всю жизнь, конечно, не получится. Призадумавшись, Соболев нахмурился. Но снова заржал, как конь. А вот за пару месяцев будет у тебя тачка! и хлопнул Андрея по плечу. Еще круче, чем у меня, машина будет!
Брось так шутить! попытался Андрей урезонить богатого и потому, наверное, бесцеремонного друга. Тебе легко говорить
Да падлой буду, братан! Соболев невпопад перекрестился. Купишь ты себе еще этим летом «БМВ» или «мерседес»! Меня держись, не пропадешь!
Интересное деломама, сидевшая с ними за одним столом, растроганно улыбалась. Ей нравился Игорь, разбитной, энергичный, неунывающий и, наверное, хорошо обеспеченный парень. Она знала его еще мальчишкой, когда они с Андрейкой вовсю лазали по деревьям во дворе и мастерили рогатки. Пацаном Игорек был шкодливым, но честным. И дружбу ценил.
То, что Игорь Соболев так неожиданно появился в их крохотной коммунальной квартирке, мама рассматривала как знак свыше. Бог услышал ее молитвы, и теперь у Андрея будет приличная и хорошо оплачиваемая работа.
А наутро Таганка опохмелился вместе с заночевавшим у них Игорем, смело шагнул за порог и стал бандитом.
Маме, правда, сказал, что Игорь устроил его тренером в престижный спортклуб. И доверчивая мама не могла нарадоваться.
Очень скоро у Андрея появились первые деньги, хорошая одежда «Made in China» и обалденная машинаподержанный джип «Cherokee» с пробегом всего-то сто пятьдесят тысяч километров. По возрасту джип был почти ровесником Таганцеву, но в Москве таких в восьмидесятые годыраз, два и обчелся.
Мамочка, ты не волнуйся. Он сидел у ее кровати и нежно гладил по седым волосам, вернувшись с очередного разбоя. Потерпи немного. Скоро я еще денег заработаю, отправим тебя на операцию в Германию, купим силиконовые протезывальс танцевать будешь!
Спустя месяц Игоря Соболева снова посадили. Андрей сказал маме, что того отправили в длительную заграничную командировкув Канаду. Она, как всегда, поверила.
А Таганке ничего не оставалось, как только собрать вокруг себя таких же спортсменов и организовать по примеру Соболя бригаду, ставшую известной в бандитских кругах и оперативных сводках МВД как организованная преступная группировка «Олимпийцы».
Пришло время и «Олимпийцев» расстреляли на ВДНХ возле банка «Планета», что, впрочем, уже известно читателю. Таганка надолго сел в колымский лагерь. И, пока сидел, мама, так и не дождавшись, умерла.
Сбежав из лагеря и добравшись до Москвы, Андрей первым делом отправился в Люберцы, на кладбище.
Могилка мамы была, как ни странно, прибрана и ухожена. Кто-то регулярно смотрел за ней, даже стелу из серого мрамора установили. И цветы здесь лежали свежие.
Никаких родственников у Таганки не было на всем белом свете, и кто бы мог позаботиться о могиле матери, пока он сидел на «зоне», в голову не приходило. Да и не об этом он сейчас думал, честно говоря.
Упав на могильный холм, Таганка громко расплакался, обнимая землю так, как будто перед ним была сама мамаживая, теплая, нежная. Мольбы о прощении громким криком вырывались у него из груди, а слезы так лили из глаз, как, наверное, самый бурный ливень не смог бы оросить эту кладбищенскую землю.
Выплакавшись, Таганка еще долго стоял на коленях, задрав голову и молча глядя в серое безутешное небо.
А когда поднялся на ноги и собрался уходить, увидел совсем рядом Соболя.
Игорь стоял неподалеку и не мешал ему. Потом медленно подошел.
Здравствуй, братан. Произнес тихо. Я тут за могилой присматривал, пока тебя не было.
Они по-братски обнялись Потом молча выпили по стакану водки, которую Игорь Соболев предусмотрительно принес с собой.
Ты знаешь, с горечью в голосе говорил Андрей. У меня никого на свете не было, кроме мамы. И я никого так не любил, как ее
Понимаю. Соболь положил ему руку на плечо, выражая, таким образом, сочувствие и поддержку. Не кори себя. Все случилось в твоей жизни, так, как назначено судьбой.
Судьбой?! Таганка поднял на друга глаза, в которых снова блеснули слезы. Да свинья я последняя! Даже похоронить ее не смог! Какой я сын после этого?!
Жить нужно, брателло. Нужно жить дальше. А мертвых, к сожалению, не вернешь.
А как я без нее жить буду ?! Скажи мнекак?! Онасамое дорогое, что у меня было!
Положись на меня, Андрей. Все будет хорошо.
О-о! Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек! расплылся Захар Матвеевич в самой что ни на есть доброжелательной улыбке. Проходите же, присаживайтесь! Мне Игорь Николаевич много хорошего о вас рассказывал. Прошли, как говорится, огни, воды и медные трубы Что ж, давайте-ка, вместе подумаем, как разрешить наши насущные проблемы
Через месяц с небольшим Таганка получил на руки новенький гражданский паспорт и водительские права, оформленные, как полагается, во всех соответствующих органах внутренних дел. О наличии его судимости и факте побега с мест лишения свободы, похоже, забыли напрочь. Во всяком случае, люди в погонах называли его теперь не гражданином, а товарищем. А из оперативных ориентировок отделений, отделов и управлений милиции изъяли информацию о разыскиваемом особо опасном преступнике Андрее Таганцеве.
Соболь, ты настоящий братан. Спасибо тебе, благодарил Андрей своего бригадира за помощь с документами. Век не забуду.
Они сидели под тентом в одном из летних кафе неподалеку от станции метро «ВДНХ». Пили молочный коктейль и, не спеша, беседовали.
Брось, Андрей, улыбался в ответ Соболь. Все мы люди. И помогать друг другу должны в трудную минуту. Скажи, разве ты не помог бы мне, окажись я в такой ситуации?
Таганка согласно кивнул.
Ну вот, видишь! Так что, не думай ни о чем, живи спокойно. И во всем положись на меня. Со мной не пропадешь.
Не знаю, смогу ли я оплатить свой долг.
Чтоб я больше не слышал ни о каких долгах, шутливо пригрозил Соболь. А вот о работе твоей теперь подумать надо. Следует тебя к делу приставить.
Да я и сам уже засиделся! обрадовался Андрей тому, что наконец-то ему предстоит заняться чем-то реальным. Месяцы, проведенные в вынужденном подполье, повергали его в уныние. Хотелось движения, смены обстановки. Хотелось, в конце концов, стать полезным для Игоря Соболева, приютившего его после побега с «зоны», вернувшего ему возможность ходить по улицам Москвы, не оглядываясь и не шарахаясь от каждого постового.