Как ни старался настроить себя на боевой лад, получалось это плохо. Тяжелая атмосфера тюрьмы давила. Да еще мысли о двух или даже трех, считая Ангелину, покойниках, вернувшихся с того света, которые вот-вот явятся по мою душу и сюда.
Вскоре я, однако, отвлекся от своих мрачных размышлений. Кажется, загадочный мой враг продолжает гнуть свою линиюмы приближались к четыреста двадцать шестой, той самой камере, служившей мне домом в первую ходку.
Или, может, это все-таки совпадение?!
Разин, заходи!
Я зашел, поднял голову и огляделся. Все здесь мне уже знакомо. Ряды шконок, на которых сидят и лежат заключенные. Веревки, на которых сушится выстиранная одежда. В уголке унитаз с умывальником, рядом, на полу, скорчился невостребованный в данное время педераст. Воздух в камере спертыйслишком много здесь людей набилось.
Со всех сторон на меня устремились настороженные взгляды. Тюремный телеграф иногда сообщает о прибытии важного гостя еще до того, как этот самый гость появится на пороге, но мой случай, похоже, был не из таких.
Здорово, братва! сказал я.
Ответом было напряженное молчание. Я пожал плечами и, не повторяя дважды приветствие, прошел в угол смотрящего, отгороженный от прочей камеры занавесочкой. В углу смотрящего уютно, по-своему даже комфортно. В некоторых камерах даже телик здесь стоит. Но в четыреста двадцать шестой телевизора не было ни раньше, ни теперь. Сейчас узнаем, кто у нас здесь?! А впрочемкем бы он ни был, другом или врагом, а относиться ко мне по-любому придется с уважением.
Еще не успев пройти за занавеску, я услышал, как будто хорошо знакомое, хриплое дыхание, и сердце невольно вздрогнуло. Неужели все-таки все пойдет по казавшемуся мне невероятным сценарию?! Да, на месте смотрящего и в самом деле был Бахва.
Я сел напротив, глядя на него едва ли не с любовьюсам не думал, что так радостно будет увидеть этого старого мерзавца, у которого грехов за душой было наверняка не меньше, чем татуировок на его тощем теле. Тем удивительнее казалось мне, что сам Бахва не испытывает никаких эмоций по поводу моего прибытия.
Кто таков?! спросил он, глядя мне в лицо. Докладывай!
Что за шутки?! После заморочек с Мухой мне подобный юмор пришелся не по душе, что я и попытался ему тут же объяснить
Стоп, не гони! оборвал меня старый вор на первой же фразе. Я что-то не пойму, ты что же, считаешь, что мы с тобой никаккореша? А я тебя, мил человек, в первый раз в своей жизни вижу!
Я позабыл, что Бахва и в самом деле не видел меня с тех пор, как я переменил лицо в клинике пластической хирургии. Правда, должен был слышать об этом от сокамерников. Да и сам неужели не узнал по голосу? Ведь он, такой-растакой, прозорливый! Дряхлеет, видимо
Костоправ, Знахарь? повторил он оба моих погоняла и задумчиво вздохнул. Впервые слышу! Ты, часом, дурика не валяешь?
Я похолодел. Старик смотрел на меня безразличным взором. Смотрел сквозь меня. Человека по имени Знахарь для него не существовало. И не было никогда такого вора в законе, потому что если бы былто Бахва его бы знал.
Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Почти как тогда, в аэропорту, когда я думал, что умираю. А Бахва окинул меня долгим внимательным взглядом. Словно руками лицо ощупал. Пытался определить, что у меня на душе. На коне ли я еще, или уже сломался? Нет, старый знакомец! Ты ведь меня знаешь, хоть и виду не подаешь! Знаешь, что не из тех я, кто так просто ломается.
Пахан умел «держать лицо», как это называют японцы. И определитькакой меня ожидает разговорпо нему было невозможно. Зато хорошо было видно, что Бахве плохо. Как лицо ни держи, а врача не обманешь. Особенно если при дыхании хрипишь и булькаешь на всю камеру.
Ладно, чудила! Садись-ка, кивнул Бахва на соседнюю шконку. Расскажи, куда ходил, что видел, о чем говорил? Подробно. И не гонине поощряю!
Что ж, это, по крайней мере, конкретно. «Не гони» в данном случае означает«не завирайся» и относится к моим, знахарским, «претензиям» на статус вора в законе. То есть Бахву интересует только соблюдение сценария, а не то, как я понимаю происходящее и что по этому поводу думаю. Очень похоже на предупреждение держать язык за зубами.
Я подробно описал только что происшедший допрос. О чудесном воскрешении следака и адвоката распространяться не стал. Как и о том, что супруга, очная ставка с которой меня вскоре ожидает, тоже давно была зачислена мною в жмурики. И о том, что дело, которое мне шьют, и сразу-то было с душком, а через семь лет и не знаешь, как назвать уже Об этом я Бахве тоже рассказывать не стал. Потому что Бахва ничего об этом знать не хочет. Что и продемонстрировалоткровенно и недвусмысленно. Спасибо и на том. Принимаем все как есть, оценки давать будем после.
Сценарий, по которому меня пытаются заставить играть, похоже, не очень сложен. Надо просто делать вид, что последних семи лет не было. Что я не Знахарь, вор в законе, человек, авторитетный не только в воровских кругах. А только что повязанный Константин Разин, врач скорой помощи, первоходок по галимой подставе. Которого слили родная жена и мой же собственный младший брат, правдаединокровный, то есть родной только по отцу, но ведь брат же! И я должен забыть целую жизньпотому что порой мне казалось, что до августа 96-го, когда в первый раз меня взяли за убийство Смирницкой, я и не жил вовсе. Да и если объективно рассуждатьто девяносто процентов событий моей жизни произошли в эти самые семь лет! И все, что я собой представляю на сегодняшний день, результат этих самых событий. А теперь, выходит, нужно спустить эти годы в парашу и начинать все с чистого листа. Или, точнее, с того листа, что мне сегодня предъявил живучий Муха. С постановления о моем аресте!
Ну нет, ребята, не дождетесь!
Бахва слушал меня, не перебивая. Дослушав, помолчал немного, покурил. Затем стал задавать вопросы. На это Бахва всегда был мастер. Вопросы его были точны, и ответов он требовал таких же точных. Я это хорошо запомнил по первой ходке, поэтому отвечал подробно. Даже чересчур подробно. Отвечал, а сам думал о том, как Бахве охота всю эту шнягу по второму разу выспрашивать! Ведь знает же все, до последней закорючки! На этом месте все это так же вот выведывал-выспрашивал. Потом еще и пробивал кое-что по своим каналам для меня. И не раз. Так что наверняка помнит всю историю со Смирницкой. Может, и не в подробностях, но в общих чертах точно. А теперь, по сценарию, неизвестно кем написанному, приходится ему все заново выспрашивать. Ну что ж буду грузить подробностями почем зря. Раз он такой любопытный. А может, и вправду Бахве все это интересно. Все-таки не вчера дело было, а старик мог и подзабыть многое за давностью лет.
В общем, так, братан, подвел он итог моему рассказу. Расклад мне твой понятен. И судя по этому раскладу, придется тебе соседку на себя брать. Не кипешись, выхода у тебя другого нет. Думаешь в несознанку пойти? Не дадут тебе, неужели еще не понял? От тебя будут добиваться только полной и безоговорочной капитуляции, как от Гитлера. Ничего другого их не устроит.
Когоих? спросил я.
Не перебивай! прикрикнул Бахва, Кого, кого Мусоров. И Карабаса-Барабаса. Чего глаза выпучил, не понял? Э-эх, ты, врачученый человек!.. Того, кто их кормит и за веревочки дергает. И кого никогда не видно. Вот он-то и есть настоящая причина того, что ты здесь. Придет время, узнаешь, кто этот Карабас-Барабас. Если только ты очень фартовый. А то с таким характером, да такими тараканами в башке Странно будет, если доживешь. Упираться тебе здесь трудно, почти невозможно. С вилами на паровоз бросатьсябеспонтовое занятие. У них против тебя всеа у тебя только ты. Сильно упорствовать станешьв лучшем случае замочат. В худшемпокалечат. Ну а в самом плохом допрыгаешься до пресс-хаты. Тогда все. Опущенному на зоне не жизнь, лучше сразу сдохнуть.
Но ведь я же не убивал эту самую Смирницкую! На мне нет никакой вины! подыграл я.
Ну да, ну да как-то совсем по-старчески пожевал синими губами Бахва. Здесь таких, безвинных, из десяти одинточно. Если не больше. Бывает, конечно, что разбираются и отпускают, не доводят даже до судано это я не знаю, каким местом Удача должна к тебе повернуться, или ты к ней! Это, братан, редкий фарт. Такого я мало видел, хотя почти всю жизнь чалюсь по кичманам. В лучшем случаеосвободят из зала суда. За недостатком доказательств или отсутствием состава преступления. Но твой случай не такой, насколько я вижу. Лучше тебе не питать пустых надежд на справедливость. Здесь такой зверь не водится. Поэтому не рви сердце! Настраивайся сразу на неправедный суд и на долгое сидение. На этап. На зону. Не ты здесь первый без грехов подставленный, не ты и последний. Нового ничего в твоей истории нету. Стара, как мир. Классика жанра. Знаешь, сколько народу за других нары полирует? Эх, лучше не знать. И не думай об этом