Он добрался до Джефферсон, улицы Марти, и пересек ее.
Дом, который он искал, был третьим по улице, маленькое жилище, окруженное роскошным садом.
Есть две вещи, которыми владеет Х. Даннинг, - подумал Вилли. - Садоводческое искусство и длинный нос.
Он быстро направился к дому, не отводя взгляда от жилища Марти через улицу. Нехорошо получится, если ей взбредет в голову выглянуть и увидеть его.
Он поспешил по подъездной дорожке Х. Даннинг и дальше по вымощенной булыжником тропинке к входной двери.
Под звонком красовалась видавшая виды записка. Вилли с трудом смог прочесть вылинявшие чернильные буквы, но, кажется, они гласили: "Звонок не работает. Пожалуйста, стучите".
Он постучал.
- Кто там? - спросил старческий голос изнутри.
- Билл Смит. Мы не знакомы, но я живу кварталом ниже. Я проходил мимо, и мне довелось заметить ваши великолепные азалии.
Дверь открылась.
Он знал, что так и будет.
- Мистер Смит? - низкорослая улыбающаяся женщина протянула ему руку. - Я Хедда Даннинг.
Вилли взял ее руку, крепко стиснул и прижал ее предплечье к ее же груди. Он втолкнул ее назад в дом и проследовал за ней, сжимая ее запястье. Он захлопнул дверь.
- Молодой человек! Что вы...? - oна завизжала, когда он выкрутил ей руку.
Это была старая рука, костлявая и коричневая. Вилли задумался, хватит ли ему силенок оторвать ее к черту.
Возможно.
Всхлипывая, Хедда выкрикнула:
- Оставьте меня! Не делайте мне больно!
Он ухмыльнулся и снял свои солнцезащитные очки.
Заплаканные глаза старой женщины сузились.
- Я вас знаю, - сказала она. - Вы - тот самый Уильям Джонсон, который приставал...
- Хорошая память для такой старой кошелки. У меня тоже хорошая память. Например, я помню ваши свидетельские показания. Вы мне тогда здорово поднасрали.
- Не выражайся при мне, змей подколодный.
Старушка попыталась вырвать руку. Она лягнула его. Носок ее туфли ударил Вилли в голень.
- Вы думаете, это больно? - спросил он.
Она пнула его еще раз.
Его кулак заставил ее согнуться. Она хрипела и задыхалась, пока он волочил ее в кухню. Там он поднял ее. Схватив ее сзади за воротник, он открыл дверцу холодильника. Засунул ее голову внутрь. Хлопнул дверью.
Яйца выпали из лотка на двери. Два из них разбились о ее затылок. Вилли не удержался от смеха.
После этого он распластал ее на полу кухни и раздел догола.
Позже, он захотел проверить, действительно ли он достаточно силен, чтобы оторвать ей руку.
Оказалось, да.
Он оторвал и вторую руку. Но ее ноги были крепче и, добравшись до них, он здорово умаялся; так что он бросил это занятие, ограничившись лишь тем, что выдернул левую ногу из тазобедренного сустава.
Он достал из ее холодильника пепси, открыл и сел за кухонный стол.
Отсюда на дом Марти открывался прекрасный обзор.
12
Руки Марти были в мыле, когда зазвенел телефон.
- Это тебя, дорогая, - позвала ее сверху мать.
Марти еще раз провела губкой по скользкой поверхности тарелки, потом ополоснула ее и поставила на сушилку. Вытерев руки о полотенце, она подняла трубку.
- Я взяла, - крикнула она. И сказала в трубку: - Алло.
- Как дела? - спросил Дэн.
Голос его звучал подавленно. Он казался усталым.
- Не очень. А ты как?
- Ну... - несколько минут он хранил молчание, после произнес. - Я сожалею о вчерашней ночи.
- Правда?
- Я не должен был спорить с тобой так.
- А ты сожалеешь о том, что сделал с Вилли?
- Он получил по заслугам.
- Это не...
- Черт подери, Марти!
- Я знаю, ты думаешь, ты сделал это ради меня. Но ты не должен был так зверски поступать с человеком.
- Дерьмо.
- Дэн!
- Когда ты вырастешь? Ответ насилию - большее насилие. Такова жизнь.
- Ты не прав. Ты так не прав, - у Марти задрожал подбородок. Ее глаза наполнились слезами. - Я знаю, ты сделал это ради меня, чтобы защитить меня. Я знаю это. Но это было... так ужасно! Я... я просто не знаю...
Последовала долгая тишина на проводе.
- Дэн?
- Да?
- Мне не нравится .... эта другая твоя сторона, - всхлипывая, она ждала, когда он заговорит. Но он промолчал. - Ты мучил его, Дэн, ты мучил его.
Он не пытался оправдываться; он повесил трубку.
Марти, положила телефон и постояла, уставившись в стену. Потом взбежала вверх по лестнице в свою спальню, бросилась на кровать и зарыдала в подушку.
Вскоре подушка под ее лицом стала теплой. Теплой и влажной. Ее тело, уставшее от рыданий, расслабилось. Сон снизошел на нее, смывая всю боль, приятный и тяжелый, старый друг, приносящий покой.
Проснувшись, Марти прислушалась к дому. Он был тих, за исключением электрического тиканья ее будильника. Она взглянула на часы. Почти семь.
Она почувствовала, что ее лицо стянуло, после того, как высохли слезы. Потирая его обеими руками, она вернулась мыслями к обеду. Ее родители упоминали о визите к Брэнсонам вечером.
Седьмой час.
Дом звучал пусто. Очевидно, они уже ушли.
Марти села на краю кровати, думая, что предпринять. Она не могла остаться одна дома - пока где-то шныряет Вилли.
Если он не в больнице.
Или в морге.
Нет, он не мог умереть. Дэн не настолько навредил ему, чтобы убить.
Она сбросила свои сандалии, расстегнула ремень и сбросила шорты. Стоя, она выглянула в окно. Вся округа казалась пустынной. Ни одного ребенка, играющего на улице или во дворе. Никто не косит лужайку. Даже Хедда исчезла из своего кресла на крылечке, где она всегда усаживалась после обеда, наблюдая за всем и вся.
Марти сдвинула шторы, затем сняла блузку. Снимая бюстгальтер и трусики, подумала о Дэне.
Не надевай другие. Устрой ему сюрприз.
Черта с два. Нетушки
Она надела свежую пару трусиков и новый бюстгальтер. Надела новую белую блузку и ярко-желтую юбку, которая нравилась Дэну.
Потому что она такая короткая.
Он возьмет меня голозадой, если я ему позволю.
Я, должно быть, сошла с ума, - подумала она, поднимая трубку телефона рядом с кроватью и набирая номер Дэна.
Я не сошла с ума, - сказала она себе. - Всё было хорошо до прошлой ночи. Всё было замечательно.
По большей части.
После четвертого звонка сработал автоответчик. Звук его голоса почти заставил ее снова заплакать.
Марти дождалась писка сигнала, затем произнесла:
- Привет. Это я. Ты там? В любом случае, я очень сожалею обо... всем. Я не хочу тебя терять из-за того, что произошло. Хорошо? Как бы там ни было, я одна, и я думаю, может быть, ты мог бы прийти. Но я подозреваю, тебя нет дома? В любом случае... позвони мне, что ли. Пока.
Она повесила трубку.
Где ты?
Она прошла через холл в ванную. Строя гримасы своему отражению в зеркале, она пробормотала:
- Ты действительно всё испортила, подруга. Поздравляю.
Она умыла лицо и причесала волосы, потом направилась вниз. На кухне на столе лежала записка:
"Дорогая,
Мы ушли к Брэнсонам. Не вернемся допоздна. Если куда-то пойдешь, проверь всё и оставь нам записку.
С любовью,
Мама."
Марти подошла к раковине. Пуста. Стойка - тоже. Кто-то домыл за нее посуду и убрал ее.
Она проверила дверь кухни, чтобы убедиться, что она заперта. Затем совершила тур по дому. Входная дверь была закрыта. Она пересекла гостиную и проверила стеклянную дверь на задний двор. Едва Марти потянула, дверь с грохотом распахнулась. Ничего удивительного: дьявольски непослушная штуковина.
Она надавила изо всех сил и прижала металлическую щеколду. Потом снова потянула за ручку. Дверь осталась закрытой.
Убедившись, что дом в безопасности, она вернулась в гостиную. Села на софу, подняла пульт телевизора, и нажала на кнопку включения.
Телевизор остался темным.
- Здорово, - пробормотала она.
Марти попробовала еще несколько кнопок, на случай, если кто-то по ошибке не на то нажал. Но это не помогло.
Положив пульт, она поднялась и шагнула к телевизору. Она прижалась к ореховому корпусу телевизора, согнулась и посмотрела за него.
Шнур был выдернут.
- А?
Как, черт возьми, это могло произойти?
Марти перегнулась через верх телевизора и потянулась к шнуру.