Глава 2
Я ВЫДВИГАЮСЬ
Стоя на улице, я долго смотрел на наши яркие, весело горящие окна, не обращая внимание на холодный дождь, капающий на лицо. О чем я беспокоился, так это о матушке, которую оставил наедине с Бернсом. Лучше бы я отлупил его до полусмерти. Он обязательно проснется и матушка, мягкосердечная и всепрощающая, наверняка сжалится над ним.
Она захочет облегчить его страдания. С большой вероятностью она снимет наручники, чтобы он мог распрямить руки и даст ему глоточек чаю, после чего он снова на нее набросится.
Ей, однако, будет трудновато найти ключ, поскольку он лежал в кармане моих брюк.
Я немного обрадовался, когда матушка подошла к одному из окон. Выглядывая меня, она подняла руку и пошевелила пальцами. Я отпрянул назад, не подозревая, что это будет мой единственный взгляд на нее на долгие годы. Затем я раскрыл зонтик и направился прочь нарочито бодрой походкой.
У меня не заняло много времени дойти до цепочки кэбов на углу Бейкер-стрит и Дорсет-стрит, где мой взгляд упал на знакомую кругленькую фигуру Доуса. Обрадованный, что застал его на посту, я поспешил к нему. Доус и его лошадь непрерывно выпускали белые облака, один из вересковой трубки, перевернутой, чтобы в нее не попал дождь, другая из ноздрей, когда фыркала.
Мастер Бентли, поприветствовал он меня, отчего трубка подпрыгнула у него в зубах, выбросив сноп искр, осыпавшихся на выпуклый перед его куртки.
Добрый вечер, Доус. Привет, Цветочек. Я от души похлопал лошадь по шее. Мне надо к дяде, Гилфорд-стрит, 23.
Как матушка?
У нас неприятности дома, сказал я.
Здрасьте-пожалста! Неприятности, говоришь? Он дернул за край своего цилиндра. Билл самый подходящий парень для таких дел, вот что я тебе скажу. Полезай.
Я стремглав запрыгнул в кэб. Он затрясся, как ялик в шторм, когда Доус на запятках со всей силы плюхнулся на место возницы.
Па-береги зубы! гаркнул он.
Щелкнули вожжи, и мы тронулись, накренившись так, что меня бросило на спинку сиденья. Помчались мы с удивительной быстротой. Я и не подозревал, что Цветочек способна на такую прыть. Ее копыта с пушечным грохотом колотили по мостовой, пока Доус вопил и щелкал кнутом возле ее крупа. Не раз, огибая уличные углы, мы накренялись и чуть было не переворачивались. Это была воодушевляющая поездка, и я бы сполна насладился ею, не снедай меня беспокойство за матушку. Когда мы очутились напротив дядиного жилища, я выскочил на улицу, не дожидаясь остановки.
Смотри под ноги! закричал Доус. Слишком поздно.
За мгновение до его окрика мне не грозило приземлиться в лужу, не отдерни я ногу. Махнув промокшей рукой, дабы показать Доусу, что не пострадал, я бросился к дядиной парадной двери.
Однако на мой стук открыла тетя Мэгги.
При виде меня, она чрезвычайно удивилась.
Тревор! И тебя носит по улицам в такую поздноту? Она завертела головой, вглядываясь в темноту за моей спиной. Где Катрина?
Она отправила меня за дядей Уильямом. У нас была стычка с Рольфом Бернсом, и она сейчас дома, сторожит его.
Заходи скорей, такая сырость на улице! Несмотря на то, что я торопился поскорее вернуться, с тетушкой я спорить не стал. Когда имеешь дело с женщинами, это я усвоил давно, объяснения займут гораздо больше времени, нежели подчинение. Большинство из них глупы, а уж по упрямству любому мулу сто очков вперед дадут.
Ты ужасно выглядишь, сказала она. Насквозь промок, подхватишь воспаление легких, и к гадалке не ходи. Что с твоим лицом? Ох, голубчик. Он коснулась моей щеки, которая особо не болела, пока она не стала в нее тыкать. Это Бернс сделал?
Да, еще и матушку ремнем отхлестал.
Глаза у тети вылезли из орбит, она приоткрыла рот, потом закрыла его и поджала губы.
Билл его попросту убьет.
Я заверил, что очень на это надеюсь. И хотел бы, что бы она как-нибудь позвала его.
Мой кэб наготове, показал я на экипаж. Доус ответил приветственным взмахом.
А Билл, само собой, не здесь.
Само собой.
Он не пойдет?
Почему же, нет.
Он еще не заступил на дежурство?
Он ушел уже несколько часов как. Все из-за проделок этого ужасного Потрошителя. Его заставляют работать в две смены, бедняга вообще теперь дома редко бывает.
Такие новости меня отнюдь не приободрили. И что теперь делать?
Матушка просила позвать его, пробормотал я.
Боюсь, никак не выйдет. Может, тебе выпить чашечку чая и съесть кусочек
Экипаж.
Ах, да. Потом ты прекрасно доедешь на нем домой.
Я должен привести Билла.
Тетя Мэгги нахмурилась:
Ты в своем уме?
Я не горю желанием возвращаться без него.
Его здесь нет, Тревор.
Она проговорила эти слова медленно, будто говорила со слабоумным.
Ладно. Будь уверен, в любом случае, я обязательно первым же делом скажу ему про Бернса, и он возьмет дело в свои руки.
Завтра.
Первым делом завтра. А теперь поспеши назад, к Катрине.
Да, мэм.
Точно «Да, мэм?» Наклонив голову, она внимательно поглядела на меня, прищурив глаза. Изучая меня. Хоть я и пытался напустить на себя невинный вид, мне это не удалось. Она кивнула своим мыслям.
Я хочу кое-что сказать кэбмену, если ты не против.
Я окликнул Доуса. Он слез с козел и проворно побежал к нам, попыхивая трубкой. Пока я ждал его, тетя Мэгги метнулась в комнаты. Я услышал позвякивание монет. Он вернулась аккурат в тот момент, когда Доус возник в дверях и снял шляпу в знак приветствия.
Я хочу, чтобы вы вернули юного Тревора прямиком к его собственному дому, сказала она. Боюсь, что у него другие намерения, но вы, думаю, не позабудете мою просьбу, если я заплачу за него и добавлю кое-что сверху. Она сунула кулак Доусу в ладонь. Свезите его на Мэрлибон-Хай-Стрит, 35 и никуда больше. Я достаточно ясно выразилась?
Ясно, ясно, вполне. Не извольте беспокоиться. Прямиком к матушке, или я не Доус. Так точно.
Она бросила на меня быстрый взгляд, словно прицеливалась, затем поцеловала в разбитую щеку.
А теперь беги, напутствовала она.
Поехали, мастер Бентли.
Насколько возможно вежливо, я попрощался с тетей Мэгги и поспешил прочь вместе с Доусом
Можешь отвезти меня домой мимо участка на Леман-стрит? спросил я.
Эх, никак не могу. Доус сказал Доус сделал. Слово его крепко.
Но ты ведь мой друг, не так ли?
Мне приятно так думать. Он похлопал меня по спине. Стал быть, ты не будешь просить друга нарушить слово, верно?
Нет, пожалуй, пробормотал я и полез в экипаж.
Кэб затрясся, как и в прошлый раз, когда Доус взгромоздился на козлы, но теперь мы не стали ломить вперед, шатаясь и кренясь. Доус фыркнул, Цветочек всхрапнула, и мы покатили. Я сидел в коляске, одолеваемый нехорошими мыслями о тете Мэгги. Она и так всегда была персонажем допотопным, а уж нынче сделала все, чтобы испортить мне дело.
Мне совершенно не улыбалось приехать домой в телеге, навроде заключенного.
Я же отправился за дядей Уильямом, и я должен его привести.
Как позднее сказал Джон МакСуин: «Ты делаешь то, что считаешь нужным, и проклят будь тот, кто пытается тебя остановить». Хотя встреча с Джоном мне еще только предстояла, в момент, когда Доус разворачивал экипаж, я думал ровно то же самое.
Я выпрыгнул. На этот раз ноги меня не подвели. Я бросился по улице сломя голову.
Тревор! заорал Доус.
Бывай здоров! завопил я в ответ. Бросив мимолетный взгляд назад и помахав рукой, я скрылся за углом. Я ожидал, что Доус погонится за мной, и он не обманул моих ожиданий. Цветочек шла на рысях, с грохочущим кэбом позади, а Доус высматривал меня с высоты своего сиденья. Хорошо укрытый темнотой переулка, я увидел, как они проехали мимо.
Вскоре они исчезли, а вместе с ними и мамин зонт, который я забыл в горячке моего побега. В любом случае, зонт в надежных руках. Такой честный малый как Доус непременно свезет его ко мне домой.
Преисполненный гордости за свою отчаянную храбрость, я крадучись покинул переулок. Повозки еще ходили, но не было ничего похожего на экипаж, так что я вернулся на Гилфорд-стрит и поспешил на восток.