«Валить отсюда надо, и побыстрее! Тут неладное творится. Куда же Юрка пропал, может в машинное отделение ушёл? Пойду, проверю, а потом на берег, к ментам»
Люки на капе машинного отделения были открыты. Мишка заглянул в один из них, внизу было темно и тихо. «Юрка!» крикнул он. Тишина. Тогда он, распахнув дверь, спустился по трапу вниз. В ГРЩ никого не было, в дизельной было жарко, Мишка прошёл мимо генератора и дёрнул ручку железной двери компрессорной. Там тускло мерцал красный свет фонаря. Под фонарём прислонившись, к пиллерсу, спиной к Мишке неподвижно замер человек.
Это же Юрка, бисов сын! Мишка направился к нему, толкнул того в спину. Хер ли ты убежал начал было ругаться Мишка, но увидел, как от его толчка Юркино тело развернулось вокруг пиллерса, и Мишка с ужасом увидел перед собой вздутое лицо Юрки с высунутом на бок языком. Верёвка линя, продетая в отверстие между карлингсом и кницей, врезалась петлёй в его шею, голова склонилась на бок, а под висящим телом, лужа мочи. Мишка опасливо дотронулся до Юркиной руки, та была холодной видимо смерть наступила давно. Внезапно сзади в кингстоне забурлила вода, Мишка покрылся холодной испариной. Он попятился, не отрывая глаз от висящего трупа, потом резко развернулся, и что есть мочи побежал прочь. Очутившись на палубе, Мишка рванул к трапу и, развернув его механизм в сторону берега, принялся бешено крутить ручкой, опуская лестницу вниз. Берег из-за тумана был еле различим, все же было видно, как по берегу медленно двигаются неясные тени людей. Услышав скрип опускаемого трапа, несколько человек остановились, а один даже подпрыгнул, пытаясь ухватиться руками за железную лестницу.
Мишку кто-то похлопал по плечу
Не отпускай, не надо, а то поналезут всякие чужиеза своей спиной услышал он хриплый голос.
Мишка повернул голову: сзади стоял Юрка, шею рассекала багровая полоса, лицо отекло и посинело, глаза казалось, выскочат из орбит, язык постоянно вываливался наружу и Юрка рукой впихивал его обратно в рот. Мишка попятился, чувствуя, как по спине текут струйки холодного пота. «Крышняк то у меня капитально снесло», и неожиданно для себя Мишка подумал, «а раз снесло, значит и бояться нечего, мне всё это мерещится. Как говорят, если не можешь сопротивлятьсято получай удовольствие. Это все туман, наверняка от него галлики» Странно, но эти мысли успокоили его.
Юрка, а что за люди по берегу то бродят?
Покойники местные, не отпускай трап.
«А и впрямь, зачем нам чужие, от своих волосы дыбом» Мишка обратно повернул трап на палубу. Потом он обогнул Юрку, стараясь не прикасаться к его телу, и тяжело опустился на жилой кап. Юрка уселся рядом. Мишка достал пачку сигарет, протянул Юрке.
Не, я не буду, горло болитотказался Юрка
Мишка закурил. Где-то спереди, там, где должен был стоять второй кран и куда уехал катер, раздался рвущий душу тоскливый крик.
Ещё одинпрохрипел Юрка.
Кто?
Усопший.
Ты сам то живой? На верёвке висящим тебя видел, да и сейчас вид у тебя, волосы на жопе встанут.
Дохлый я, Мишка, дохлый. Когда ты меня возле камбуза видел, я уж и тогда пару часов болтался.
Под ними со скрипом кто-то открыл камбузный иллюминатор.
Танька никак очухалась! Юрка нагнулся и крикнул внизПоварёшка, ты что ли?
Я, кто ж ещё?
Что делаешь?
Что что Кишки свои в пузо собираю, да подмыться надо
Мишка приехал!
Живой?
Живой пока.
Ну и славно.
Со стороны верхнего крана прогремели подряд два ружейных выстрела.
Быстро онизадумчиво произнёс Юрка.
Слушай, Юра, спросить всё хочу, что у вас тут произошло? И почему ты в петлю надумал? Мишка полез за очередной сигаретой. На меня достань то же, один уж чёрт сдохбыло видно, как Юркины руки покрываются трупными пятнами. Он по привычке размял сигарету пальцами с почерневшими ногтями, прикурил от протянутой Мишкой зажигалки. Но в мёртвые лёгкие дым шёл туго. Юрка закашлялся, выплюнул сгусток чёрной слизи.
Да всё нормально было до вечера, баржу выгрузили, кран заглушили, солярой малость торганули, ну и бухнуть решили. Борька в магазин на берег сгонял, Танька закуси наготовила. Сели, пропустили одну, вторуювышли на палубу перекурить. А там всё туманом заволакивает, ничего не видно. И на душе муторно как-то сделалось. Плюнули, вниз спустились, опрокинули ещё по несколько, только тошнотнее всё делается. Да ещё Танька с Борькой семейную драму устраивать начали. Ебаришки херовы! Взял я со стола пузырь и к себе в каюту. Юрка закашлялся, горлом хлынула чёрная кровь, на палубе образовалась зловонная лужа. «Ух, блядь!» вытирая подолом майки рот, проговорил он. «Так вот, захожу я, значит, к себе в каюту, зажигаю света на кровати сидит она, дочь моя, и с куклой играет! Увидела меня«папа, папа!» и на шею мне бросилась. А тельце то у неё маленькое, худенькое, а сама целует меня. Только губки то у неё холодные, ведь умерла она два года тому назад!
Погубил я её, взял с собой на рыбалку, оставил её на берегу, а сам за водкой в магазин. Прибежал, а она уж утонула, вытащил, а она водичкой захлебнулась насмерть. Увидел её у себя в каюте и решилхоть мёртвые, но вместе будем».
Дверь в жилое открылась и оттуда вышла повариха Татьяна, живот её был обмотан окровавленной простынёю, на белом лице чёрные кровоподтёки, один глаз полностью заплыл. В дверях она обернулась и протянула кому-то свою пухлую руку. Мишка увидел, как в поварихи ладошку вцепились маленькие белые пальчики.
Выходи, выходи Катюша! Воздухом подышишь, да и папа тебя тут дожидается. Держась за ладошку Татьяны на палубу, неуверенно вышла нарядная девочка лет четырёх. Озираясь, она увидела Юрия и бегом бросилась к нему.
Катюша, доченька моя! протянул ей навстречу руки Юрка, подхватив, усадил девочку к себе на колени. Та, поёрзав немного, устроилась поудобнее и, обняв Юркину шею своим тоненькими ручонками, крепко прижалась к его груди. Девочка была красива, как бывают красивы дети. Вот только смертельная белизна кожи, чёрные губы и вселенская тьма вместо глаз, делали красоту эту пугающей. Когда она взглянула на Мишку, тому стало вдруг холодно.
Красивая она у меня правда? целуя в гладко зачёсанные волосы на макушке, залюбовался своей дочерью Юрка. И нарядная, мы её в этой одежде в гробик ложили.
Нарядное платьице пропитывалось сукровицей, стекавшей изо рта и носа распухшего страшного лица Юрки, от его штанов воняло мочой и говном, но девочка казалось, ничего не замечалаона сидела на коленях у любимого папы, она обнимала любимого папу. Мёртвая девочка на коленях у мёртвого отцане в силах смотреть Мишка отвернулся. «Господи, за что всё это мне?»
Привет Михаилэто повариха Татьяна подала голос. Из-под простыни, поддерживающую её внутренности сочилась зловонная жидкость, растекаясь по палубе
Привет.
Ты Борьку случаем не видел?
Да вон твой Борька под водой, я его якорем придавил, чтоб не буянил тут, скотинаответил ей Юрка
Где?
В якорный клюз посмотри, там, где шпиль, дура.
Мишка поднялся, подошёл к корме, заметил, как якорная цепь играет. Заглянул за борт, на глубине полутора метров шевелилось Борино тело. Якорь Холла придавил ему живот, не давая всплыть.
Бедненькийжалостливо проговорила подошедшая Татьяна.
Этот бедненький живот тебе вспоролнапомнил ей Юрка.
Дяденька Миша! звонким голосом прокричала вдруг мёртвая Юркина дочь. Иди к себе в каюту, там тебя ждут.
Кто там меня ждёт?
А ты иди, там сам узнаешьМишка лишь на секунду встретился взглядом, девочкой и ощутил, как проваливается в бесконечную, безысходную пропасть. Его пробила дрожь. Он отвёл глаза, огляделся. Заметно потемнело. Окружающее пространство то и дело озарялось фиолетовыми вспышками. Беззвучно сверкали молнии, что-то тёмное пролетело над ними махая огромными перепончатыми крыльями. Страх все сильнее охватывал Мишку, страх, переходящий в ужас.
Глянь ко, к нам гость к верху жопой с другого крана приплыл! произнесла все ещё стоящая на корме повариха. Всю башку из ружья разворотили. Кажется, Семенычем звали. Весело там у них там, сходить что ли?
Кишки по дороге растеряешь, съязвил ей Юрка. Дочка его все смотрела на Мишку: Дядя! Иди!
Ладно -Мишка резко поднялся и решительно направился к входу в жилое. В дверях он обернулся: все трое молча взирали на него. (У Юрки глаза побелели и на фоне синебагрового лица, чёрных губ с торчавшим изо рта языкомвсе это смотрелось нереально жутко), Каюта Мишки находилась слева от лестницы, в самом углу. Перед дверью Мишка нерешительно остановился, прислушался, в каюте было тихо. Непонятная тоска овладела им. Секунду постояв, он глубоко вдохнул и резко распахнул дверь. В полумраке каюты он разглядел сидящую на краешке кровати щуплую фигуру человека.