Этот парень выглядел лет на семь-восемь.
Не волнуйся, я не сделаю тебе больно, заверил Фил. Но тебе придётся подойти сюда прямо сейчас, чтобы всё было в порядке.
В луче фонарика лицо парня казалось тёмным черепом. На худых смуглых щеках блестели слезы.
«Он чертовски напуган,»понял Фил.
Хуже всего было то, что окружной суд просто отправлял их в сиротский приют, и в девяти случаях из десяти они просто убегали на улицу при первой же возможности.
Тебе придётся пойти со мной, сказал Фил.
Он так и не понял, что за этим последовало, он даже не заметил оружия. В тот же миг в уши ударил знакомый звук малокалиберного пистолета.
Бам! Бам! Бам!
Вокруг был хаос. Яростные огоньки вспыхнули в его глазах; Фил только успел позволить инстинкту самосохранения затащить себя за пустую мусорную бочку. Его фонарик покатился по цементному полу, когда вылетела ещё одна пуля. Фил вытащил служебный револьвер.
Чёрт побери, малыш! Ты спятил?
Затем он выстрелил высоко над головой ребёнка.
Парень перестал стрелять.
«Как я мог быть таким глупым? Слишком занят, беспокоясь о проклятых Yankees».
Секунду спустя два парня из S.O.D. вышли на свет в конце коридора.
Не стреляйте! завопил Фил. Это всего лишь ребёнок!
Теперь в зал вбежали ещё копы.
С вами всё в порядке, лейтенант? спросил Элиот и помог ему подняться.
Я в порядке, ответил Фил. Но я не уверен, что могу сказать то же самое о своих штанах.
Что случилось?
Просто какой-то перепуганный ребёнок. Я испугал его не меньше, чем он меня.
Но Элиот бросил на него испуганный взгляд, и Филу показалось, что он слышит, как какие-то парни в коридоре вызывают скорую помощь.
«Нет, нет, нет!»подумал Фил и побежал по коридору.
Клянусь Богом, я стрелял над его головой!
Ещё больше копов высыпало в коридор, мигая фонариками
Стреляли над его головой, да? Дигнацио громко шагал позади. Он посмотрел на Фила. Это отличная работа, Страйкер. Заместителю штаба это понравится.
Слова простонали в голове Фила, как старый дом на ветру
Парнишка лежал у подножия прикованных цепью дверей, кровь хлестала из пулевого отверстия в правой верхней части груди. Он умер ещё до того, как его положили на носилки
* * *
Фил пролистал свою память.
«Полгода назад я был лейтенантом столичной полиции и собирался стать капитаном, а теперь я ночной сторож, зарабатывающий 7,50 доллара в час»
Полиция сочла смерть мальчика вполне оправданным убийством, хотя Фил клялся, что стрелял над его головой.
Недостаточно высоко, сказал ему старший следователь.
Но он ушёл в отставку не поэтому
«Дигнацио, подумал он. Должно быть, это был Дигнацио».
Главным по этому делу был следователь с каменным лицом по имени Нойл.
Лейтенант, какие боеприпасы вы использовали в своём служебном револьвере в ту ночь? спросил он.
Тридцать восемь плюс, ответил Фил, слегка озадаченный неуместным вопросом.
Тридцать восемь плюс? Хм-м-м А какие служебные боеприпасы департамент разрешает использовать в качестве оружия?
Девятимиллиметровый хардбол и тридцать восьмой
Тридцать восьмой плюс?
Точно.
А разрешает ли департамент использовать какие-либо другие виды служебного оружия, лейтенант?
«Какого чёрта? К чему он клонит? Фил задумался. К чему этот круговорот неуместных вопросов?»
Только для личного состава S.O.D., ответил он, но только по специальному разрешению заместителя комиссара отдела специальных операций.
А вы офицер S.O.D., лейтенант?
Нет, ответил Фил. Я занимаюсь наркотиками.
А в ту ночь, о которой идёт речь, заместитель комиссара отдела специальных операций по какой-либо причине разрешил вам использовать в своём служебном револьвере боеприпасы, отличные от револьвера тридцать восемь плюс?
Фил с трудом сдерживался, чтобы не нахмуриться.
Нет.
Нойл откинулся на спинку стула, сидя в центре длинного стола для совещаний, как Цезарь, живущий за небольшую плату. Кассий и Брут сидели слева и справа от него. Его стальные глаза не мигали.
Лейтенант, вы знаете, что такое «дум-дум» пули?
«Почему он спрашивает меня о дум-дум пулях?»
Это начинало раздражать.
Да, ответил он, возможно, немного раздражённо. «Дум-дум» пулиэто особенный вид пуль.
А почему он особенный?
Это пули, конструкция которых предусматривает существенное увеличение диаметра при попадании в мягкие ткани с целью повышения поражающей способности и уменьшения глубины проникновения.
Практически совершенство, так сказать.
Да, ответил Фил, практически совершенство Я думаю, можно и так это назвать но, сэр, если вы не возражаете, в чём смысл этих вопросов? Если вы хотите знать о тактических боеприпасах, вам лучше поговорить с оружейником.
Нойл проигнорировал вопрос Фила.
Лейтенант, вы не знаете случая, когда «дум-дум» пули были или будут разрешены к использованию в этом отделе?
Нет, ответил Фил.
Нет, лейтенант?
Последовала пауза, затем Нойл зашептался со своими коллегами. Фил воспользовался возможностью, чтобы изучить их лица. Все они выглядели одинаково: одинаковые костюмы, одинаковые пустые лица. Они выглядели как инквизиторы, а Фил чувствовал себя колдуном, осуждённым за ересь.
«Что, во имя всего святого, здесь происходит?»
Пристальный взгляд Нойла вернулся к лицу Фила.
Лейтенант, вы только что признались мне и другим слушателям, что «дум-дум» пули не разрешены для использования в этом отделе.
Верно, сказал Фил. Он начал чувствовать зуд и жар.
Тогда зачем вы их использовали? спросил Нойл.
Вопрос обрушился на него, как лава с проснувшегося вулкана. Его гнев начал закипать. Он сжал руки на коленях.
Я не использовал «дум-дум» пули, очень медленно подтвердил он.
Если он не будет говорить медленно, то разозлится, а единственное, чего он не хотел делать, это устраивать истерику перед тремя следователями из отдела. Эти три бесстрастные физиономии были членами команды отдела по разведке. Вместо этого, Фил вздохнул, выдохнул, повторил:
Я не пользовался «дум-дум» пулями. Я никогда не загружал «дум-дум» пули на дежурстве или вне его. И если вы хотите знать правду, я действительно запутался. Я не вижу никакого смысла в этих расспросах.
И мы не видим, вставил Нойл, какой-либо смысл в ваших сегодняшних показаниях, лейтенант Страйкер. Нам кажется, что вы лжёте.
Фил перегнулся через стол.
Прошу прощения?
Лейтенант, разве не положено офицеру находиться в административном отпуске после такой стрельбы?
Да, ответил Фил, так же, как меня отправили в административный отпуск после этого происшествия.
А что ещё вы сделали? Разве нет в протоколе для офицера того, чтобы он сдал своё служебное оружие в таком случае?
Да, следующему старшему офицеру на месте. Я тоже это сделал. Немедленно. И если вы думаете, что я использовал «дум-дум» пули в ночь стрельбы, просто проверьте мой служебный револьвер. Он заперт в подсобке. Откройте и загляните в него, проверьте патроны.
Нойл откашлялся, для формальности, а не потому, что в этом была необходимость.
Именно так мы и поступили, лейтенант, и нашли один израсходованный патрон в патроннике номер один. Камеры со второй по шестую были заряжены тридцать восьмым калибром пули «дум-дум».
Чушь собачья! Фил встал и закричал.
Нет, лейтенант, это улика, сообщил ему Нойл. Как и отчёт о вскрытии, составленный окружным судмедэкспертом.
О чём, чёрт возьми, вы говорите? спросил Фил, как будто каждое слово было камнем, вырывающимся из его горла.
Тот мальчишка, которого вы застрелили Нойл помедлил, чтобы поправить свой галстук. Согласно заключению вскрытия, он был ранен в верхнюю часть груди, чуть выше правого лёгкого. При ударе снаряд раскрылся, и я процитирую:
«Четыре целых и три десятых восьмидюймовых осколка, два из которых вышли из тела с высокой правой передней позиции. Третий осколок попал на спинной отдел позвоночника и застрял в левой чашечке левой почки. Четвёртый осколок проник в аорту».