Валера начинал нервничать, но он понимал, что Слепой, который, как он считал, представлял каких-то очень влиятельных людей, не отвяжется, да и наркота была слишком опасная, поэтому решил не играть больше в кошки-мышки.
Я вчера подслушал случайно, что новую партию ждут сегодня или завтра. Кому они звонят, не знаю. Но если тебе нужна наркота, ты говоришь, от кого пришел, и спрашиваешь: «Рюкзак нужен?»
Понял, сказал Слепой.
Мне надо идти, напомнил Валера.
Да, иди, спасибо за информационную поддержку, кивнул Слепой и добавил: Ты же знаешь, я в долгу не останусь.
Валера нехотя кивнул в ответ и поспешил к клубу.
Слепой же вернулся к машине и поехал домой, где, как он понимал, уже волновался, поджидая его, Степан.
Степан действительно был уже дома, но он почему-то не стал расспрашивать Глеба, где тот был и с кем встречался.
Я тут пельмешек наварил, сказал он. Давай присоединяйся.
Спасибо, кивнул Слепой, думая, как бы лучше ввести Степана в суть предстоящей операции.
Но, как оказалось, времени на раздумье у него не было, поскольку, едва он помыл руки, позвонил Потапчук и сообщил:
Товар прибудет сегодня. Так что действуй по обстоятельствам. Но, по-моему, сегодня идеальный вариант внедрения.
Я понял, кивнул Слепой, направляясь на кухню.
На столе стояли две тарелки с еще дымящимися пельменями и баночка сметаны.
Садись ешь, а то остынет, пригласил Степан, щедро накладывая сметану на свои пельмени. Только хлеб я забыл купить
У меня в хлебнице немного осталось, сказал Слепой, доставая и нарезая хлеб и прикидывая, как начать разговор со Степаном.
Чего смурной такой? спросил Степан.
Дело для нас есть. Точнее, для тебя, сказал Слепой, присаживаясь к столу и пододвигая ближе тарелку с пельменями.
Я весь внимание! напрягся Степан и даже отложил в сторону вилку.
Да нет, ты ешь, ешь, махнул рукой Слепой. Я, знаешь ли, не люблю рассусоливать. Поэтому буду краток, а ты попытайся ловить все на лету, чтобы мне потом не повторять. И еще. Если хочешь со мной работать, не задавай вопросов «зачем?» и «почему?». Тебя должно интересовать только «где?», «когда?», «что делать?»
Степан молча кивнул.
Позвонишь по этому телефону, сказал Слепой и назвал по памяти номер телефона, который показал ему Потапчук, и скажешь, что ты от Сморчка. А дальше спросишь: «Рюкзак нужен?»
Понял, кивнул Степан. Когда это нужно сделать?
Вот доешь пельмени и позвони распорядился Слепой, затем на мгновение задумался и достал из кармана мобильник, симка которого была зарегистрирована на подставное лицо. Вот с этого телефона.
Доев пельмени, Степан взял у Слепого мобильный и на удивление четко и точно выполнил все то, о чем тот просил. Слепой не мог не заметить, что, как только Степан начал звонить, с его лица бесследно исчезло чуть глуповатое выражение. Он был сосредоточен и серьезен.
Чтобы слышать разговор, Слепой включил громкую связь. И уже по первому недовольному хрипловатому «Але!» понял, что откликнулся сам Хозяин. За эти годы голос у него практически не изменился.
Здравствуйте. Я от Сморчка. Рюкзак нужен? деловым тоном проговорил Степан.
Вечером, в одиннадцать-двенадцать, приходи, рюкзак будто с издевкой сказал Хозяин и отключился.
Сказал приходи, повторил Степан, тоже выключив телефон. Только вот, куда прийти, не сказал.
Я знаю куда, заверил его Слепой.
Это как-то связано с наркотиками? чуть понизив голос, спросил Степан.
Много будешь знать скоро состаришься. А ты мне нужен молодым и здоровым, проговорил Слепой, прикидывая, насколько можно открыть перед Степаном карты.
Да нет, просто, чтобы исполнить какую-то роль, а я так понимаю, должен буду это сделать, мне нужно точно знать, кого играть.
Хорошо, кивнул Слепой. Тебе действительно придется исполнить роль наркодилера. Я поеду с тобой
В Люберцы? проявил неожиданную осведомленность Степан.
Слепой пристально глянул на Степана и кивнул. Теперь не было времени интересоваться, откуда Степан знает о Люберцах.
Я поеду с тобой и буду тебя страховать. Кроме тебя, как я предполагаю, туда приедут еще несколько человек. Будешь действовать, как они. Возьмешь товар и вернешься сюда, на эту квартиру. А я сяду на хвост одному из твоих «коллег»
Понял, кивнул Степан и направился в прихожую.
Твоя задача как можно раньше получить товар и вернуться домой. Дальше будем действовать по обстоятельствам.
Учитывая высокое качество и надежность московских пробок, чтобы приехать в Люберцы к назначенному времени, нужно было уже выезжать. По дороге они заехали в магазин и купили обычный школьный рюкзак яркого кислотного цвета.
Теперь их ждали легендарные Люберцы.
Степан, нацепив на спину рюкзак и устроившись в машине на заднем сиденье, неожиданно развеселился и, когда они снова тронулись с места, сначала просвистел, а потом пропел:
Сшей мне, мама, клетчатые брюки,
Я в них по Люберцам пройду!
И, продолжая дурачиться, спросил:
Может, мне еще брюки в клеточку купить?
Ты думай, как себя вести, чтобы в первую же секунду тебя не раскололи, одернул его Слепой, выруливая на главную дорогу.
Глава 4
Самым мучительным для Макса еще недавно Лущика, а теперь Виннера после того, как он перебрался на постоянное местожительство в Штаты, были сны о его советском детстве. В последнее время его начало буквально преследовать одно и то же утреннее видение. Ему снилось, как они с Федором и отцом едут на их стареньком зеленом «жигуленке» забирать из роддома их младшего брата Рыжего. Его по имени они никогда и не называли Рыжий, Рыжик Во сне все было таким реальным, что казалось, он даже чувствует запах бензина. Но самым главным было чувство абсолютной гармонии и счастья, потому что рядом сидел Федор. Он чувствовал его плечо, все его тело, он крепко сжимал его руку. Они с Федором были близнецами, и поэтому, сколько Макс себя помнил, рядом всегда был Федор. Мама, отец ходили на работу, ездили в командировки, а Федор был рядом. Дома, на улице, в детском саду, в школе и даже в университете, куда они поступили учиться на химфак, Федор был рядом. Федя, как утверждала мама, родился на пять минут раньше, чем Макс, и поэтому его можно считать старшим. Но Федор и сам всегда почему-то чувствовал себя и вести старался как старший. Когда Макс с Рыжиком хулиганили, что-нибудь ломали, Федор брал всю вину на себя. Родители, скорее всего, догадывались, кто виноват на самом деле, но почему-то делали вид, что верят Феде. Они с Федей пошли в маму и были похожими как две капли воды. Оба светловолосые, голубоглазые, с резкими, чисто арийскими чертами лица. А вот Рыжик пошел в отца, он и в самом деле был солнечно-рыжим. Однако во сне они еще только ехали забирать младшего братика. Эта поездка в роддом за Рыжим, казалось, была бесконечной, но тут кто-то чужой, реальный вдруг грубо тронул его за плечо. И звонко, резко, на чужом, английском языке прямо над ухом зазвучало противное:
Макс, вставай!
За годы, что он провел в Америке, Макс так и не привык к голосу своей заокеанской жены, которая в свое время спасла его от тюрьмы, а может, и от смерти, но так и не стала близким, тем более родным человеком. Как не стали родными и ее двухэтажный дом под Нью-Йорком, ее химическая лаборатория, где он имел возможность проводить любые опыты. Больше всего Макс был рад тому, что они с Хилари не имели детей. Это позволяло ему чувствовать себя свободным. Ведь это она, Хилари, приехав в Москву на одну из научных конференций, предложила ему переехать в Америку. Ей нужен был высококлассный химик для создания новых лекарств, а ему тогда нужно было срочно уезжать за границу. Он успел взять фамилию жены и уехал. А Федор остался. И опять, как в детстве, один понес наказание за всех. Макс тяжело вздохнул. По его подсчетам, сидеть Федору оставалось меньше года. Как только Федор выйдет, он заберет надежно спрятанные деньги и, несомненно, поделится с ним, Максом. И тогда Макс сам сможет открыть лабораторию. Хоть здесь, в Америке, хоть там, в России. И тогда он наконец разведется с ненавистной Хилари и не будет каждое утро слышать ее резкий, скрипучий голос