Королевское общество горько оплакивало гибель смелого летчика, но рано поутру погибший позвонил по телефону из Мальме, куда привез его сторожевой шведский катер. Всю ночь Кронборг плавал, держась за обломок самолета, и теперь говорил простуженным, хриплым голосом.
Вот что он рассказал о своем приключении:
– …Значит, я взлетел. Отлично я видел этого "кита" – Он был весь зеленый. Догоняю. Вижу, просто полоса тумана, чуть светится только, как гнилушки. Идет приличным ходом – километров сто восемьдесят в час. Издалека – действительно вроде кита. Достаю хвост – чистейшей воды облако… Иду дальше в густом тумане – очевидно, в самом брюхе "кита"… И вдруг треск, удар молнии, мотор в пламени, и я лечу в море…
Таким образом, личные показания очевидца ничего не выяснили в природе странного явления. Одни видели в нем живых существ – летающих электрических скатов. Другие отстаивали теорию атмосферных вихрей над проливами и при этом ссылались на Турцию, где тоже, дескать, есть проливы. Третьи видели в "китах" новые страшные снаряды, уверяли, что перед "китами" идут самолеты, и требовали беспощадно их расстреливать из береговых батарей.
Неизвестно, чем кончилась бы эта шумиха, если бы вечером 10 июня не было передано по радио сообщение. Но не лучше ли рассказать все с самого начала.
ЗА две недели до описываемых событий на окраине Саратова, недалеко от Соколовой горы, летчик Вадим Зорин и его бортмеханик Василий Бочкарев разыскали дом № 8 – небольшой, утопающий в зелени и цветах деревянный особнячок. На обитой войлоком и клеенкой двери виднелась потемневшая медная дощечка с вычурной прописью:
Профессор доктор сельскохозяйственных наук
Александр Петрович ХИТРОВО
– Этот самый, – сказал бортмеханик, заглянув через плечо Зорина в документы, – Хитрово и на конце "о". Держись, лейтенант, попали мы с тобой на сельское хозяйство, будем с сусликами воевать.
– Петрович, а у нас написано Хитрово А. Л., – усомнился Зорин.
– Большая разница – П. или Л.! Перепутали на телеграфе. Разрешите звонить, товарищ лейтенант?
Дверь открыла румяная старушка в кружевном переднике.
– Вы к Шурочке? – спросила она, любезно улыбнувшись.
– Нам нужен товарищ Хитрово А. Л., – объяснил лейтенант.
– Пожалуйста, пожалуйста, – засуетилась старушка. – Профессор сейчас освободится. Пройдите сюда – вот в эту дверь.
В передней лейтенант внимательно осмотрел себя в высокое трюмо. Из зеркала на него глядел невысокий, аккуратный офицер с солнечными пуговицами и снежным воротничком. По каждому крючку можно было угадать офицера, только месяц тому назад выпущенного из училища.
– Возьмите бархотку, старшина, стряхните пыль с сапог. И ремешок потуже!
Услышав официальное обращение, Василий поспешно нагнулся. Не такой человек был лейтенант, чтобы спорить с ним по делам службы.
В соседней комнате было сумрачно и прохладно. Косые лучи солнца били из стеклянной двери. Оттуда доносились голоса: мужской – немного хриплый – и женский – высокий, взволнованный, срывающийся.
– А я говорю, – утверждал хриплый голос, – что ученый должен доводить дело до конца. И если надо ставить опыт семь лет, я буду его ставить семь лет, а если сто лет, я найду учеников, которые завершат работу.
– А какая у тебя гарантия, что ты прав? С какой стати ты мешаешь людям идти своим путем? – волновался женский голос.
Подойдя к стеклянной двери, летчик увидел террасу, обвитую диким виноградом, столик с медным самоваром, а за столиком – полного старика в чесучевом костюме, со смятой панамой на затылке и спину тоненькой девушки в пестром сарафане.
Румяная старушка стояла тут же и дергала старика за рукав, пытаясь что-то сказать ему.
– Нужно исчерпать метод до конца, – твердил старик, стуча чайной ложкой по столу. – У нас уже есть теория.