Вот дерьмо.
Он забывали сам это чувствовал. Забывал, как общаться с людьми, как быть частью всего вот этого.
Джонни открыл глаза и посмотрел на старика и магазин, на дорогу и симпатичных девушек, все еще смотрящих в его сторону, хихикающих и перешептывающихся между собой. Одна из них, двадцатидвухлетняя внучка Дэниела, была красива как картинка. Месяцев шесть назад старик попытался как-то свести их.
Об этом Джонни тоже забыл.
Итак, выбор он сделал, и выбор этот не был легким. Вопреки тому, что говорил старина Дэниел, долгие отлучки из материнского дома объяснялись вовсе не эгоизмом. Глядя сыну в лицо, мать видела дочь, которую убили совсем еще юной, и мужа, который погиб, пытаясь ее спасти. Джонни знал эту правду, потому что и сам сталкивался с ней каждый раз, когда решался заглянуть в зеркало.
Вот так же стоял и мой отец.
Вот такой же была бы моя сестра.
Все так, все понятно, но время шло, и Джонни забывал не только, что такое нормальная жизнь; он забывал голос Алиссы, забывал те особенные взгляды, понятные только близнецам. Прошлое шло рядом, как тень, и с каждым днем эта тень вытягивалась и истончалась; воспоминания о детстве и семье, как хорошо им было вместе, все блекло. Когда-нибудь, по прошествии дней, тень исчахнет, растает и просто исчезнетвот чего боялся Джонни. Боялся больше всего на свете, а потому в конце концов и сделал то, о чем говорил старик.
Он отправился навестить мать.
* * *
Кэтрин Хант жила со своим вторым мужем в небольшом домике за оградой из штакетника. Расположенный в двух кварталах от библиотеки и бывшего суда, домик занимал тенистый участок на углу Джексон-стрит. Хорошая веранда, хорошие соседи. Прижавшись грузовичком к бордюру, Джонни прошелся внимательным взглядом по ярким окнам, сияющим свежей краской.
Присматриваешься к участку?
Отчим вышел из-за пристройки размером с небольшой автомобиль. В джинсах и кожаных перчатках, он тащил за собой брезент с кучкой срезанной травы.
А тебе разве не положено ловить плохих парней?
Только не сегодня. Клайд Хант опустил на землю брезент и открыл калитку в заборе. За пятьдесят, в хорошей форме, короткая стрижка.
Прислонившись к правой дверце, он просунул руку в открытое окно.
Ты как, сынок? Давненько не заглядывал. Детектив наклонился, прищурился. Черт, Джонни Что случилось?
Ничего. Так, пустяки. Ты же знаешь
Джонни высвободил руку, но укрыться от цепкого взгляда бывалого копа было негде. Хант взял на заметку и царапины, и ссадины, и то, как Джонни сидит, неловко повернув плечо.
Вылезай-ка, парень.
Я только маму повидать
Твоей мамы здесь нет. Давай, сынок, быстренько. Выходи.
Недолго подумав, Джонни заглушил мотор и выбрался из кабины. Клайд, стянув перчатки, пристально наблюдал за ним.
Выглядишь малость побитым. Что произошло?
Ничего.
Не похоже, что ничего. Ребра?
Ты почему спрашиваешь?
Не надо со мной так, сынок. Я же видел, как ты сидишь, как идешь Думаешь, я никогда ребра не ломал? Ну, хватит. Давай-ка посмотрим. Джонни бросил взгляд на улицу и подтянул рубашку на боку. Клайд негромко свистнул. Вот так так Да у тебя все разбито. Подрался?
Упал.
Клайд задумчиво и с нескрываемым недоверием посмотрел на Джонни. Драки уже случались: с нарушителями, с двумя охотниками. Результатчетыре месяца в тюрьме. Джонни был упрям и на попятный шел редко. Отсюда и проблемы.
Иди в дом, я тебя подлатаю.
Джонни опустил рубашку.
Ни к чему это.
Я к тебе не с просьбой обращаюсь.
Привыкший к тому, что его приказам подчиняются, коп повернулся и, не оглядываясь, направился к дому. Джонни замялся, глядя ему в спину, и, отстав на три шага, потянулся следомпо гравийной дорожке, к затененной веранде.
Войдя в дом, они прошли по широкому коридору к ванной.
Снимай рубашку. Садись. Клайд показал на табуретку перед раковиной и зеркалом. Не поднимая глаз, Джонни стянул рубашку. Его отчим, порывшись в шкафчике, достал перекись водорода, мазь и лейкопластырь. Выпрямившись, несколько секунд молча наблюдал за Джонни, сидевшим с опущенной головой и смотревшим куда угоднона стену, пол, собственные руки, но только не в зеркало. Вот и твоя мать иногда то же самое делает. Не так часто, как раньше, но случается.
Ты о чем?
Клайд сел, и, когда заговорил, голос его звучал уже мягче.
О том, как она собирается с силами, прежде чем посмотреть в зеркало. Обычно по утрам; ей двух-трех секунд хватает.
Не понимаю, что ты имеешь в виду.
Не понимаешь? Разве?
Джонни посмотрел в зеркало и в своем отражении увидел лицо мертвой сестры-близняшки.
На следующей неделе будет десять лет, как мы ее нашли.
Знаю. В четверг.
Ты вообще об этом разговариваешь?
С твоей матерью? Иногда. Не скажу, что часто.
Джонни отвел взгляд от зеркала.
Где она?
На побережье с какими-то приятельницами. Оно и к лучшему. У нее бы точно удар случился, если б увидела сейчас твою спину.
Что, плохо?
А ты не смотрел?
Джонни покачал головой.
Ну так взгляни.
Не поднимаясь со стула, он повернулсяи увидел, синяки, ссадины и порезы.
Рубашка в крови, сказал Клайд. Дам другую.
Спасибо.
Дальше будет больно. Он потрогал ребра, спину. Сиди смирно. Джонни постарался, хотя давалось это с трудом. Порядок. Ребра, думаю, целы. Может, только трещины А вот ушибов хватает.
Мы закончили?
Еще нет.
На все ушло минут десять. Закончив, Клайд достал из шкафа рубашку и бросил Джонни.
Не мешало бы швы наложить, но, думаю, и лейкопластыря достаточно. Ты только не напрягайся несколько дней. Понятно? Топором не работай и на это чертово дерево не лазь. Джонни кое-как натянул рубашку. Клайд стоял, прислонившись к стене. Хочешь поговорить об этом?
Просто упал. Ошибся по невнимательности.
Я видел, как ты ошибаешься, но только не по невнимательности.
В этот раз именно так. Сглупил.
Как жизнь вообще? Всё в порядке?
Да, нормально.
Что с деньгами?
С деньгами тоже.
Да как так можно, Джонни? Ты же не работаешь. И не собираешься.
Папина страховка
Да, отцовская страховка, есть такое дело Давай-ка об этом поговорим. В тринадцать лет ты получил по отцовской страховке сто тысяч долларов. К восемнадцати годам сумма увеличилась до примерно ста двадцати, так? Сколько потратил на адвокатов? Всё?
Я в порядке, Клайд. Честно.
У тебя есть мы, сынок. Давай поможем.
Я же сказал, мне деньги не нужны.
Только потому, что живешь на ягодах, корешках да змеях
Все не так, и ты сам это знаешь.
Ладно, пусть у тебя есть огород. Хорошо. А если не сможешь охотиться и работать в поле? Если это болото возьмет да и проглотит тебя целиком?
До сих пор не проглотило. И не проглотит.
Ты не сможешь прожить так всю жизнь.
Это кто сказал? Джонни поднялся. Послушай, спасибо за перевязку и все такое, но мне пора.
Он шагнул в коридор, но Клайд удержал его раньше, чем он дошел до двери.
Ну же, Джонни. Подожди, подожди. Тот на секунду остановился, но Клайду хватило и этого. Он развернул пасынка к себе, осторожно обнял. Мы же любим тебя, сынок. Скучаем. Беспокоимся. Отступил на полшага, но положил руки ему на плечи. Здесь тебя никто не осуждает. Посмотри на меня. Джонни посмотрел и почувствовал, как откуда-то волной накатывает злость. Все, что только надо. Если захочешь вернуться. Если потребуются деньги.
Слушай, Клайд
Ты хочешь уйти, знаю. Сам вижу и понимаю. У тебя на первом месте Хаш Арбор, всегда. Только прежде чем уйдешь, скажи мне кое-что. Помоги понять.
Что?
Почему ты так это любишь?
Хант имел в виду молчание и болото, одинокие холмы и бесконечные деревья. На первый взгляд простой вопрос, но прошлое пометило Джонни так, что не замечать этого могли лишь слепцы. Если б он заговорил сейчас о магии, люди подумали бы, что у него не всё в порядке с головой, что он тронулся или запутался в иллюзиях трудного прошлого. Не живя там, они не могли постичь правду Хаш Арбор.
А если б и могли, Джонни этого не хотел бы.