Так вот почему с вами нет никакого товара. Я ещё подумалкакие купцы странные.
Несмотря на драматичность момента я не смог сдержать сочувственной улыбки:
Опять неверный вывод. Товар был. Просто его продали на Афоне. Дали хорошую цену, зачем тащить за море.
Это не выводэто предположение. парировал инок, Вывод то, что вы едете на поиски этого самого Омара. Кстати, какой вывод из нашей беседы сделал ты?
Он замолчал, давая мне подумать. На мгновение я душой перенёсся в уютный дворик каирского медресе, где под сенью огромных платанов мы с другими учениками часто предавались подобным играм в логические цепочки. Может Киприан ощутил то же самое?
Ты можешь нам помочь?
Вывод почти верный. Только не я. В Константинополе есть человек, который в прошлом году плыл с этим Омаром до Сугдеи. Думаю тебе стоит с ним поговорить.
Мы стояли на носу корабля. Все давно уже спали, только рулевой на корме беззвучно покачивался бесплотной тенью. Ночь была безлунной и фонарь за его спиной был единственным огоньком в бескрайней тьме. Зато над головой сиял усыпанный звёздами полог неба.
Киприан сел, подоткнув под себя просторный дорожный плащ и протянул мне небольшой холщовый мешок:
Финики, пояснил он, давая знак угощаться.
Я не ел фиников уже целый месяц.
В прошлом году посланец патриарха ездил на Русь. До Сугдеи он добрался вместе с египетскими купцами. Помнится они шли с каким-то генуэзским кораблём и очень боялись встречи с венецианцами. Промеж них война уже который год. Мы выбрали этот корабль, потому что знали, что венецианцы не захотят ссориться с египетским султаном, а генуэзский капитан охотно взял патриаршего посланника, чтобы получить дополнительную защиту от ромейских властей. Хотя, какая теперь защита от наших императоров? вздохнул он.
Савва сказал, что ты болгарин. А ты грек?
Потому что называю императоров нашими? Я монах. Мой повелительцарь небесный. Земные владыки временны и преходящи. Сказано: не уповай на их власть. Он усмехнулся в темноте, Но ведь и сказано: нет власти, кроме от Бога. Я родом из Болгарии. Наши цари в земных делах куда сильнее ромейских императоров. Вот и заела гордыняне хотят подчиняться и константинопольскому патриарху. Своего посадили в Тырново. Потом и сербы им поревновали. Разделили церковь православную. А ведь сказано: «Если царство разделится, то не устоит». Врагов много. Они сильны и с каждым годом становятся сильнее. С одной стороны папа, с другоймусульмане. Турки вон уже на эту сторону пролива в прошлом году перебрались. Можно ли им всем противостоять поодиночке? Патриарх Филофей был за единство православия. Мой учитель Феодосий Тырновский тоже.
Мне сказали, что ты за миром для отделившейся церкви едешь.
Не может быть никакой отделившейся церкви! возвысил голос инок, Могут быть неразумные пастыри, которые увлекают свою паству на погибель. Наше дело противостоять этому. Тот же король Стефан предлагал папе возглавить крестовый поход против турок. Поклонился. Хотел власть получить. В то же время с турками сговаривался, чтобы Константинополь захватить. А патриарх Каллист, что будет миро благословлять для болгар и сербов, три года назад эту же самую сербскую церковь анафемствовал.
Мне было непонятно почти половина из того про что говорил Киприан. Где сербы, где болгары я имел самое смутное представление. Но я не мешал ему выговориться. Кто знает, представится ему ещё такая возможность? Наедине со случайным встречным из такого далека, что и помыслить страшно? Ещё подумалось, что с Мисаилом он не стал бы так откровенничать, хотя тот вроде и единоверец. Только папежник для него вроде отступника. Еретик, хуже иноверца.
Инок между тем замолчал, думая о своём. Потом сказал, ни к кому не обращаясь:
Мыслимо ли победить рознь мира сего?
Пришлось осторожно вернуть его к началу разговора:
Ты как с Омаром встретился?
Пришёл на корабль провожать патриаршего посланца. Тот, помимо всего прочего, вез целый сундук с миром для северной епархии. Этот Омар и учуял запах. Спросил, что это. Так вот я и узнал, что он торговец благовониями.
VIII. На Золотом Роге
Человека, выросшего в Каире, трудно удивить величием иного города. Сказано: «Кто не видел Каиратот не видел мира». Мы привыкли, что гости, приехавшие из самых дальних мест, восхищались его размерами и процветанием. Однако не зря люди называли Константинополь Царьградом. Этот город был воистину прекрасен и огромен.
Теперь повсюду лежали следы разрушения и упадка, но они лишь подчёркивали былое великолепие. Хотя многие здания пустовали и разрушались, площади использовались под огороды, а улицы заросли травой и служили пастбищами для коздревняя мощь лишь уснула под вековой пылью забвения и словно ждала пробуждения.
В длинной бухте именуемой Золотым Рогом, теснилось такое множество кораблей, что наша Александрия показалась мне захолустьем.
Однако самое неизгладимое впечатление произвёл на меня храм Святой Софии. Единственными, кто мог состязаться с ним в величие, были наши древние пирамиды. Но это были лишь горы из камня, пусть и возвысившиеся до небес. Здесь же я увидел здание, полное людей и великолепных украшений, покрытое куполом, вознесённым на такую высоту, что даже снизу захватывало дух.
Киприан рассказал мне, что некогда русские послы из той страны, куда я сейчас направляюсь, приехали сюда в поисках истинной веры. Перед этим они уже почти склонились к исламу, ибо прельстились нашим обычаем иметь много жён. Очутившись здесь они перестали понимать, где находятсяна небе или на земле.
С тех пор там на севере существует большое православное царство. Только оно разделилось в себе и подчинено иноверцам. Часть под рукой хана Джанибека, который называет себя мусульманином, часть под властью Литвы, где правят язычники, поклоняющиеся огню.
Я не мог не обратить внимание на слова инока, назвавшего Джанибека не мусульманином, а считающего себя им.
Ты же сам называешь его языческим именем Джанибек, а не мусульманским Махмуд, рассмеялся на мой вопрос Киприан, Конечно сам хан именует себя мусульманином, строит медресе и всячески подчёркивает свою приверженность к исламу, но в его окружении царят самые разные настроения. Верховный суд в государстве и по сей день вершится по древнему языческому закону, именуемому Ясой. Этот закон властвует в степях и кочевьях, а там находится вся военная сила Джанибека. Переписываясь с вашим султаном он и себя именует султаном, а у себя дома следует языческим обрядам. У вас в Египте женщины закрывают своё лицо?
Я кивнул.
В Золотой Орде ты вряд ли увидишь такое. Если тебе попадётся женщина с закрытым лицом, можешь быть точно уверенона издалека.
Мне вспомнилось упование деда на помощь султана и защитника веры Джанибека. Он ещё считал, что мне пригодятся познания в мусульманском праве. Теперь у меня не было в этом никакой уверенности. Киприан, словно угадав мои мысли, продолжал:
В то же время с правосудием там всё в порядке. Человек любой веры может получить защиту у властей и не тревожиться за свою безопасность. А нашей церкви там живётся даже лучше, чем в царстве христианских государей. Ни налогов не платят, ни в дела их никто не встревает. Правда, Джанибек в последнее время стал потихоньку ограничивать старинные льготы, но только по денежной части. Здесь не столько мусульманская вера виновата, сколько оскудение мошны, после чумы.
Сколько раз приходилось это слышать. В разговорах о вере, политике государств, придворных интригах и любовных шашнях. В конечном итоге всё сводится к деньгам. Как у купцов на базаре. Словно в подтверждение этой мысли монах продолжил:
Там на севере собралась большая сила. До нас им дела мало, да и мы всегда думали, что всё это от нас далеко. Только несколько лет назад они нежданно-негадано вмешались в нашу жизнь. Император Кантакузин заратился со своим тёзкой-соправителем Палеологом. Было бы его дело совсем плохо, да тут прислали от русского князя множество серебра. Сказали на ремонт Святой Софии. На самом деле московскому князю Симеону попритчилось жениться в третий раз. Да ещё от живой жены. Не по канонам. Митрополит его от церкви отлучил, так он теми же ногами послов к императору. Заметь: не к патриархук императору, прекрасно знает, кто здесь главный. С пожертвованием. Ну как не дать благословение такому хорошему, а главное благочестивому человеку? Он императора, почитай что спас. А митрополиту с его канонами утереться пришлось.