Работаю, ответила я, мстительно улыбаясь тому, что и на его лице появилось замешательство. И тоже не могу распространяться о работе, представь себе.
В это время в дом вошел еще один подозрительный, на мой взгляд, тип, и я щелкнула фотоаппаратом. Мое движение Сережка заметил и насупился.
Зачем ты Воронова сфотографировала? поинтересовался он. Ты что, переквалифицировалась в фотографы?
Нет, в управдомы, огрызнулась я. Я частный сыщик, ласточка ты моя. И мне бесконечно интересно, на какой скользкий путь ты встал. Ты, случайно, не к Барышникову приходил?
Он вытаращился на меня и пробормотал:
Откуда
От верблюда, наверное, пожала я плечами. Расскажи мне лучше, что за тип этот ваш Барышников, я все это запишу и честно отчитаюсь перед здешними тетками, что вы не замышляете вооруженные ограбления их бесценных квартир!
Что?!
Он потер ладонью лоб.
Нет, Сашка, все это надо бы переварить. Тычастный детектив Это уже выходит за пределы моего понимания! Ты же классная переводчица!
Ага, классная, хмыкнула я. Может быть, ты мне подскажешь, где у нас хорошо зарабатывают переводчики? Вот я и сменила профессию. Так что у вас за странные «междусобойчики» с господином Барышниковым? Я никак не могу представить вас вместе.
Долгая история, честное слово, Саша! Но мы никого не собираемся грабить. Просто тайна эта не моя.
Не надо меня интриговать, а? попросила я. В конце концов, я же не собираюсь сдавать тебя властям. Просто скромно сообщу Ирине Тимофеевне, что ты не вор. Не террорист. Ходишь к Барышникову попеть романсы и арии из «Князя Игоря».
Что-то в этом роде, рассмеялся он. Пойдем в кафе, выпьем по чашке кофе. И я тебе расскажу, чем я занимаюсь, только под большим секретом, ладно?
В это время мимо нас снова прошествовала «кожаная леди», возвращающаяся из мини-маркета. К моему удивлению, пакетик в ее руке был полупустымвпрочем, может быть, она просто следит за весом?
Я вздохнула. Как бы мне все-таки собраться с силами и сесть на диету?
У меня с этим как-то не получалось. Все мои благие порывы уже вымостили мне прямую дорогу в ад. А вот эта леди обладает неплохой фигурой и старается держаться в форме, что весьма похвально. Не то что Александра Сергеевна, которая потребляет огромное количество калорий в виде кофе.
Хотя почему это я решила, что «кожаная красавица» не несет в своем пакетике именно кофе?
«Или ручную гранату», подумала я, хихикнув про себя, продолжая наблюдать за этой особой.
Она вошла в подъезд.
Я снова спрятала фотоаппарат и с сомнением посмотрела на дом.
Торчать тут мне уже надоело, к тому же я немного замерзла. Предложение Аристова показалось мне весьма заманчивым.
Ладно, в конце концов, ты мне все расскажешь, и я составлю «докладную записку» с твоих слов, смирилась я с отсутствием душевной твердости.
Дурацкое задание, а «каков вопростаков ответ», успокоила я свою не очень-то проснувшуюся совесть.
Пошли?
Я посмотрела на Сережку.
Он вдруг застыл, глядя в глубь улицы с таким восхищенно-умиленным выражением, что я невольно обернулась.
Девушка, идущая по переулку, была само очарование. Огромные сияющие бирюзовые глаза были густо окаймлены черными длинными ресницами, а короткая стрижка делала ее похожей на юную Одри Хепберн.
Маринка, привет, почти сдавленно, но храня в обертонах голоса нежность, проговорил Аристов.
Она остановилась на одно мгновение, и черты ее лица, до этого напряженные, расслабились в легкой улыбке.
Привет, Сереженька, пропела она.
Голосок у нее был удивительныймне показалось, что в воздухе рассыпались и погасли звезды-колокольчики.
Ты к нему?
Ага, кивнула она и, скорчив очаровательную гримаску, призналась:Так не хочется! Ты принес текст?
Да, немного неуверенно сказал он. Ты долго у него собираешься быть?
Не знаю, пожала она плечиком.
Если успеешь, мы будем в кафе.
Ты нас, может быть, познакомишь? встряла я в разговор.
Ах да. Это Саша. Моя однокурсница. А это Марина. Она из консерватории.
Очень приятно, улыбнулась девушка, и я позавидовала белизне и ровности ее зубов. Я постараюсь побыстрее избавиться от Барышника. На всякий случай подождите меня там полчасика, ага?
Мы согласились.
Она исчезла за дверью, а Сережка все стоял на месте. Его глаза были мечтательными, будто перед ним уже возникли картины их безоблачного будущего с Мариной.
Пойдем, дернула я его за рукав. А то ты мне ничего не успеешь рассказать!
* * *
В общем, я пишу всю эту смурь, а Маринка музыку, рассказывал он мне уже в кафе. Если честно, меня и самого тошнит. Но он платит хорошо, и мы могли бы тихо радоваться
Кстати, что он за тип, этот Барышников?
Не знаю. Ничего определенного. Он неприятная личность, даже внешне Как будто провел всю жизнь на зоне. Но это не так. На самом деле он закончил отделение народных инструментов в музыкальном училище и играл на аккордеоне в оркестре. Кажется, аккомпанировал какому-то хорув общем, у него вполне респектабельное прошлое. Потом понял, что в моду вошел «блатняк», и решил попробовать себя в роли звезды шоу-бизнеса. Как ни странно, у него это получается! Вот только с песнями плоховато. Петь «народные-хороводные» уже не актуально, их почти все распеваютдаже эстрадные звезды. Вот он и начал сам тужиться, да ничего пристойного не получилось. Я сидел без работы, и когда мне предложили этакую «халяву», я не отказался. Сначала я просто чумился от души, потом мне начало все надоедать, но поезд уже ушел. Маринке проще, она лепит свои три «задушевных» аккорда, а моя голова уже устала от тюремной специфики. Так что последний опус я отнес не свой. Вийона.
Что?!
Да из «Баллад на цветном жаргоне». Эти, знаешь? «Уж коль моргнут «Атас! Менты!», не жди, чтоб повторили «Шуба!»»
О черт! вскричала я. Где ты их раздобыл? Я не могу выпросить их у Карцева!
Я тебе дам, пообещал он.
Слушай, дошло до меня, ты же рискуешь! А если это обнаружат?
Те, кто слушает эти песнюшки, не читают Вийона, отпарировал он. И наоборот!
Все равно, покачала я головой. «Красавцы, розы с ваших шляп вам снимут вместе с головою, коль в краже уличат»
Не страшно, рассмеялся он. Никто этого не заметит. Тем более что в данный момент Барышников правит «мой» текст в собственном вкусе. Не думаю, что после его правки кто-то узнает Вийона!
Ладно, в конце концов, твое дело, сказала я. Спасибо, что просветил меня насчет опасений барышниковских соседок. Так им и объясню, что ты помогаешь «великоблатному маэстро» с текстами
Лучше скажи, что я их ретуширую, взмолился он. Не отнимай у бедняка кусок хлеба с маслицем!
Да успокойся ты, отмахнулась я. Я найду, что сказать старушенциям!
Мне было уже пора.
Ты остаешься? спросила я у него.
Он посмотрел на часы и кивнул:
Да, я дождусь Маринку. Хотя, конечно, ждать придется долго
Нет, я показала на дверь. Она уже тут. Так что пока, звони, если будут проблемы
Я сунула ему в карман визитную карточку.
Марина стояла в дверях, напряженно всматриваясь в полумрак кафе. Наконец она нас увидела и быстрыми шагами пошла к нашему столику.
В неприятно-зеленоватом освещении ее лицо показалось мне неестественно-бледным, а глаза расширившимися от неведомого мне страха.
Впрочем, на ее губах тут же появилась дежурная улыбка, вернувшая ее облику человечность, и она с сожалением спросила:
Уже уходите?
Да, мне пора, развела я руками. Надеюсь, мы еще как-нибудь встретимся
Надеюсь, согласилась Марина.
Пока, и удачи вам на творческом поприще!
Я пошла к выходу. Но успела услышать тихий вопрос Аристова:
Маринка, что случилось? На тебе лица нет!
Я остановилась, думая, не вернуться ли мне, но потом решила, что это их личные дела, а они к моему делу никоим образом не относятся.
Правда, на пороге я оглянулась.
Они сидели, склонившись друг к другу. Сережка держал Марину за руку, а она что-то ему говорила быстро и горячо, и, судя по его глазам, слышать это ему было не очень-то приятно. Он покусывал губы, но сдерживался, продолжая успокаивать свою встревоженную возлюбленную мягкими поглаживаниями руки.