Купив курицу и хлеб, девушка не удержалась и откусила кусок батона. Мякиш завяз в зубах плотным и безвкусным комком, и Оля вернулась на кассу за соком.
В это время за стеклянными раздвижными дверьми что-то происходило: охранник, крупный мужчина, держал за шкирку слабо упирающегося старика. Тот, словно куль, повис в его кулаке и еле-еле перебирал ногами. Тощие руки, похожие на корявые ветки, торчали из задранных рукавов. Охранник оттащил старика подальше от входа и толкнул в пыльные придорожные кусты.
Опять накушался соседушка, лыка не вяжет, женщина в очереди беззлобно рассмеялась.
Ольга, расплатившись, вышла из магазина.
Пожилой мужчина лежал, завалившись на бок и негромко стонал. Одной рукой он упирался в землю, а второй хватался за воздух, словно ища поддержки. Девушка остановилась.
Пусть проспится! женщина из очереди поравнялась с Ольгой. Вон наша двухэтажка. Недалеко ползти. Лучше, пусть здесь валяется, чем в подъезде. Быстрее проветрится и в себя придёт, она, не спеша, двинулась к дому.
А на каком этаже он живёт?
Женщина обернулась.
В первой квартире, потом спохватилась, а, - махнула рукой, у него, всё равно, брать нечего.
Оля наклонилась к мужчине и тут же отпрянула, сражённая тяжёлым сивушным запахом. Старик встал на четвереньки, потом перевернулся, пытаясь подняться, но шлёпнулся задом на землю. Он не матерился, только вздыхал и тряс седыми всклокоченными волосами. Оля уже хотела оставить его, убедившись, что мужчина вполне себе жив и здоров, но вдруг охнула, рассмотрев, в глубоких бороздах морщин, лицо.
Лаврик?!
Старик отмахнулся от неё и, скривив рот, затрясся в бесслёзном плаче.
Не обращая внимания на его сопротивление, Ольга подхватила Лаврика под руки. Девушке удалось кое-как поставить мужчину на ноги и даже сделать несколько шагов в направлении его дома. Но Лаврик обмяк, и ей пришлось тащить его на себе. Ольга поразилась, каким высохшим стало его тело. Практически скелет. Ноги плохо слушались старика, и короткое расстояние до дома им пришлось преодолевать с остановками, топчась на месте и поднимая вокруг себя облака пыли. Оля несколько раз громко спрашивала Лаврика о ключах, но он лишь что-то бессвязно мычал. Даже похлопав его по карманам, девушка ключей не нашла. Кодовый замок в подъезде не работал. Квартира, как оказалось, тоже была не заперта.
В тёмном коридоре Ольгу встретил спёртый запах давно не мытого и непроветриваемого жилища. В довершение, навстречу им из кухни, цокая по полу когтями, вышел большой чёрный пёс. Оля испуганно замерла. Пёс молча подошёл, погрузил нос в пакет с её покупками, понюхал хозяина, вздохнул и отошёл на некоторое расстояние. Оля свалила Лаврика на одиноко стоявший стул в коридоре, смахнув с него пустую картонную коробку. Громко чихнула и прослезилась. Пёс пару раз вильнул хвостом, с интересом разглядывая гостью.
Привет! обратившись к собаке, Оля плотнее прикрыла входную дверь. Лаврик витиевато всхрапнул, но так и не поднял свесившуюся на грудь голову.
Если ты не против, я здесь немного похозяйничаю.
В коридоре было ненамного чище, чем на улице. Пёс, по всей видимости, это понимал и против не был. Оля оглядела жилище старика. К удивлению, единственная комната, хоть и была захламлена, но отторжения не вызывала. Скорее наоборот. Ольга грустно улыбнулась. Да, всё, что она здесь видела, имело непосредственное отношение к Лаврику. К умному, начитанному, всезнающему Лаврику. На полках вдоль стен до самого потолка, на столе и подоконнике, находились книги. Узкая металлическая пружинная кровать ютилась сбоку от двери. Старый матрас покрыт истёртым подобием простыни, слежавшаяся подушка с серой наволочкой, куцее одеяло. Девушка прошла на кухню, проверила плиту и, порывшись на полках, достала кастрюлю.
Я, как будто, к вам и шла! обратилась она к следовавшему за ней псу.
Курица отправилась вариться. Постельный комплект был распакован и заправлен. В старом холодильнике нашлась луковица и пара картошин с розово-сиреневыми ростками, на полке стояла сковорода с пустыми засохшими макаронами. Часть этих макарон слипшимся куском лежала и в миске собаки. В шкафу лишь дешевый чай, пакет с солью и пачка геркулеса.
Бедный пёс, ты, наверное, голодный? Ольга положила ладонь на голову собаки, погрузив пальцы в густую шерсть. Пёс, вздохнув, лёг в проходе и положил морду на лапы. Ничего, потерпи немного, скоро суп сварится.
Оля оттащила Лаврика к кровати. Вместе с пиджаком сняла с него и грязные брюки. В конце концов, порядок должен быть во всём, и Ольга искренне считала, что в отношении стариков, детей, больных и животных, брезгливости места нет. Лаврик был определённо болен, он бы никогда не поддался зелёному змею без явных на то причин. Он ещё пытался как-то организовать и поддерживать свой немудрёный быт. Это было заметно по относительному порядку в ванной и туалете, по сушившимся на верёвке носкам и стаканчике с зубной пастой и дешёвым бритвенным станком.
Пока кипел бульон, Ольга вымыла кухню. Стараясь не шуметь, подмела в комнате.
Собаки, кажется, должны гулять?
Чёрные уши развернулись к ней розовыми треугольниками. Пёс резво поднялся и направился к двери.
Где же твой поводок? она порылась в вещах на вешалке, заглянула под кровать и под стол в поисках шлейки. Пёс поскрёб дверь. Девушка решительно взялась за ручку. Только, чур, не убегать.
Скрывшись ненадолго в кустах акации, пёс радостно обежал вкруговую двор, вернулся к подъезду и сел возле Ольги, чутко прислушиваясь к уличным звукам. Девушка же, наоборот, ничего не видела и не слышала вокруг себя, углубившись в телефон. За пару дней скопились эсэмэски и сообщения в соцсетях, которые следовало, хотя бы, прочитать. Ещё в поезде Оля коротко поставила в известность Жанну о вынужденном отъезде, и та, не проявляя особого интереса, прислала ей несколько фотографии себя любимой, своих выступлений и вечеринок. На паре из них был Артём в окружении театральных и киношных коллег, ослепительных актрис и модных блогеров в антураже московского ресторана или клуба. Его сообщения ВКонтакте были коротки: «Где ты?» в субботу, и «Что случилось?» в воскресенье. Ответить ей было нечего, а отягощать извинениями и враньём переписку, не хотелось. Умерла, так умерла. Судя по ослепительной улыбке на фотографиях, у Артёма всё было хорошо, и этого достаточно.
Пёс деликатно ткнул Олю носом в колени. Девушка убрала телефон в карман, горестно вздохнула и потрепала собаку за ушами. Вдвоём они вернулись в квартиру. В коридоре терпко и по-домашнему пахло едой.
Лаврик, сгорбившись, сидел за столом и пил бульон из стакана. Руки его мелко тряслись, голые тощие ноги, торчавшие из ситцевых трусов, тоже дрожали. Пёс прошествовал на кухню и прижался боком к хозяину.
Я тут прибралась немного, извинитедядя Лавр, Ольга закусила губу, садясь напротив. Лаврик кивнул, лязгнув зубами о край стакана. Стараясь не смущать старика, девушка занялась чисткой лука и картофеля. Сейчас доделаю. Я кулинар тот ещё. Суп из топора не получится, конечно. Топора не нашла, а таквполне себе приличный бульон.
Оля выловила курицу и стала разделывать её, выложив на сковородку. Флегматичный до этого пёс нервно засуетился, втягивая носом сытный дух. Оля сыпанула от души геркулес из коробки и прикрыла кастрюлю крышкой.
Пять минут, пожалуйста! обратилась она к собаке.
Платоша, сидеть! скрипуче произнёс Лаврик и отставил стакан.
Оля улыбнулась, наконец услышав его голос. Сполоснув миску собаки, девушка налила в неё суп, накрошила куриного мяса и поставила на подоконник остывать. Затем достала тарелки. По каждой из них следовало бы пройтись металлической губкой, но Оля их просто сполоснула. Она была уверена, что Лаврик и так всё отлично понимает. Какими бы ни были причины его поведения, она была не в праве осуждать старика. Он спрятал поросшие седыми волосами ноги под стол и привалился спиной к стене, блаженно прикрыв глаза. Ольга нашла ложки, нарезала батон. Ела молча, с аппетитом, чувствуя, как постепенно по телу разливается сытое спокойствие. Лаврик не был расположен к задушевному разговору, это читалось в его глазах и насупленных бровях, но от еды не отказался, сосредоточенно орудуя ложкой.